Чего ждёт Запад от нового президента России

7 мая в Кремле прошла инаугурация Владимира Путина. Задача этой обзорной статьи — показать, каким видит Запад нового «старого» президента России, чего от него ждёт, чему не доверяет и чего опасается. Для обзора использованы американские и британские газеты.

Кэти Лалли в «Вашингтон Пост» пишет, что Путин возвращается к президентству в России слабее, чем был при вступлении на пост главы государства в 2000 году.

Кто-то в России теперь ждёт «длинной, бурной дороги демократических реформ», а иные «трясутся от страха». Автору статьи представляется, что в России ведётся «скрытая от посторонних глаз борьба» между «сторонниками жёсткого курса, утверждающими, что лишь бескомпромиссный разгон спасёт их» и «более прогрессивными элементами, призывающими к реформам». Эти последние «элементы», добавляет Лалли, ещё хотят, чтобы России был открыт выход к экономическому развитию.

Путину никак нельзя оттолкнуть от себя «сторонников жёсткой линии», далее пишет журналистка, ведь они представляют собой «полный набор, состоящий из сил безопасности и военно-промышленных инсайдеров», и потому Путин «рискует» получить «заговор против него». Но, с другой стороны, ежели он не сможет успокоить посеянные протесты, он пожнёт народные волнения.

Скорее всего, делает вывод американская журналистка, Владимир Путин обратится к силовикам — «это русский термин, обозначающий служащих сил безопасности и военных, тех, у кого сила и у кого оружием — обратится к ним за поддержкой. Об этом заявил Дмитрий Орешкин, организатор Лиги избирателей, созданной в этом году с целью проведения честных выборов».

Орешкин, пишет Лалли, не считает, что новый режим будет строже, чем во времена Советского Союза, но он будет сложнее, нежели лет пять назад.

В статье также проводится сравнение Путина… с Горбачёвым: «Русские начали сравнивать Путина с Михаилом Горбачёвым, проклиная последнего — и не находя ни слова для малейшей похвалы. Многие россияне презирают Горбачёва, последнего лидера Советского Союза, обвиняя его в уничтожении империи и обречении их на бедность и унижение».

В доказательство того, что русские считают Путина вторым Горбачёвым, приводятся слова Станислава Белковского, директора Института национальной стратегии в Москве: «На мой взгляд, Россия вступила в Перестройку — 2». Вот что ещё сказал Белковский: «Двадцать пять лет назад Горбачёв инициировал перестройку [возрождение], потому что хотел укрепить коммунистическую систему, а не изменить её. Но он потерял контроль над ситуацией, поднялась буря, — и все реформы Горбачёва привели к распаду Советского Союза». И — про Путина: «Он верит в нефть и газ, не более того… У него есть только одна идея. Пока цены на нефть высоки, экономика России выживает».

Орешкин же, согласно Лалли, говорит: «В советские времена они сообщали о больших урожаях и коровах, тяжёлых от молока… однако в магазинах не было масла. Теперь они говорят, что вертикаль власти подняла страну с колен, и мы не позволим американцам строить свою противоракетную оборону. Но это ничего не значит, и все это знают».

«Советская вертикаль власти тянулась 70 лет, — сказал Орешкин. — Трудно сказать, сколь долго будет длиться эта».

В другой статье в «Вашингтон «Пост» Уилл Инглунд и Кэти Лалли пишут о московской демонстрации протестующих в воскресенье.

Власти показали, пишут журналисты, что они «гораздо менее терпимо настроены, чем во время зимних антиправительственных демонстраций, и отряды полицейских в защитном снаряжении неоднократно набегали, дерзко дразня толпу и нанося удары дубинками — и задержали в итоге более 450 человек. Но протестующие также отметили, что, несмотря на победу на выборах Путина в марте, оппозиция не истощила силы и не сдалась».

В статье сообщается, что среди задержанных были «три видных деятеля оппозиции: Сергей Удальцов, лидер Левого фронта, Алексей Навальный, антикоррупционный блоггер, и ветеран либеральной политики Борис Немцов».

«Три главных русских источника антиправительственных новостей, — говорится далее, — «Дождь ТВ», независимый интернет-канал, «Эхо Москвы», а также организация «Коммерсантъ» (газета и радио) — передали, что в воскресенье они находились под кибератаками. Пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков заявил, что правительственные Web-сайты также попали под атаку».

Ещё цитата, из которой становится понятно, что русские демократы в Москве могут безошибочно распознавать полицейских в людях в штатском, а ещё журналистов:

«Ольга Селиванова, 45 лет, выделялась наклейкой на её белом зонтике: «Дорогая дочь, купи молоко, обед в холодильнике. Я на демонстрации. Я хочу вернуть демократию в Россию. Я буду поздно. Твоя мама».

На самом деле у неё две дочери, сказала она, возраст — 16 и 12. Селиванова стала политически активной после того, как ей сказали, что не видно будущего для России. Теперь, по её словам, она относится к числу тех, кто задаёт вопросы и требует ответа. «Мы учимся быть гражданами», — сказала она.

Наталья Пелевина пила кофе с двумя другими активистами днём в воскресенье в «Starbucks» на Тверской улице, недалеко от Кремля, и заметила, что за ними наблюдают полицейские в штатском. Пелевина сказала, что она и её друзья обсуждали проведение экспромтом незаконной демонстрации на площади возле Кремля. Примерно через час, по её словам, люди в штатском — к тому времени к ним присоединились полицейские в форме, — ворвались и попытались вытащить их.

«Это было довольно жестоко», — говорит Пелевина, высказывая подозрение, что полиция прослушивала её телефонные разговоры и следила за нею. Русская Пелевина, свободно владеющая английским, начала кричать на русском и английском языках, привлекая внимание проходящего журналиста. Полиция, наконец, отпустила её, но задержала её друзей. Один из них был отпущен, но она сказала, что другие могут столкнуться с серьёзными обвинениями».

Отрывок из статьи в «Денвер Пост» (автор — Линн Берри):

«…Контролируемые Кремлём телеканалы по-прежнему остаются основным источником информации для большинства россиян, и многие им верят.

Даже те, кто недоволен Путиным, говорят, что он единственный, кто способен повести за собой страну. Они не видят альтернативы и считают, что России нужна сильная рука.

После прихода к власти в 2000 году Путин постоянно выхолащивал все другие политические институты, либо отстраняя тех, кто бросил вызов его централизованному управлению, либо запрещая им участвовать в выборах, ссылая их или отправляя их за решётку.

Таким образом Путин сумел предотвратить появление любой сильной фигуры, которая могла бы объединить тех, кто выступает против его правления.

Чтобы установить контроль над всей огромной страной, он отменил губернаторские выборы и сделал губернаторов зависимыми от Кремля.

В результате протестов Путин согласился на восстановление прямых выборов губернаторов, хотя положения нового закона вызывают опасения, что он всё ещё будет иметь возможность определять, кому разрешить работать…»

В другой статье Линн Берри в «Денвер Пост» говорится, что в период пребывания у власти Путина ему «драматически» помог экономический рост, на фоне которого у россиян «восстановилось чувство национальной гордости — после нестабильности и унижения, последовавших в 1991 году после развала Советского Союза».

Кроме того, Путин «отступил от демократических завоеваний 1990-х годов и ввёл политическую систему, которая душит инакомыслие».

В этой статье приводятся слова Зюганова, который считает, что, отказываясь воспринимать протестующих всерьёз, правительство делает их радикалами. «Правительство должно понять, что раскол в обществе становится всё шире, и гнев по поводу нечестных выборов и отсутствия нормального диалога увеличивается. В этой ситуации радикализм неизбежен, — сказал Зюганов. — Любые попытки заткнуть рот людям полицейской дубинкой не имеют смысла и крайне опасны».

Мириам Элдер в «Гардиан» пишет о воскресных «самых крупных столкновениях между полицией и демонстрантами после президентской победы Путина в 1999 году»:

«…По меньшей мере шестерым демонстрантам и троим полицейских необходимо лечение в больнице, и ещё несколько десятков получили лёгкие ранения. Протестующие забросали сотрудников пивными бутылками и камнями. ОМОН ответили подавляющим применением силы, избивая толпу дубинками и перетаскивая людей в ожидании фургонов, иногда за волосы.

Более 250 человек было задержано, в том числе некоторые из основных лидеров протестного движения — борец с коррупцией активист Алексей Навальный, левый активист Сергей Удальцов и бывший вице-премьер Борис Немцов.

Прокуратура заявила, что будет расследовать, не сами ли эти люди спровоцировали насилие против протестующих, — обвинение, по которому можно получить до 10 лет лишения свободы.

Акция протеста началась мирно: шествием более 20000 русских по улицам в Москве, что было заявлено как «Марш миллионов», призванный выразить недовольство против инаугурации Путина в понедельник. На улицах были слышны возгласы «Путин вор». Многие люди приехали из других городов России, где движение протеста не столь сильно.

Протестующие шли по Болотной площади, одной из главных достопримечательностей Москвы. Поскольку площадь начала заполняться, четыре глубоких ряда ОМОНа преградили им путь, вызвав гнев протестующих, которые скандировали: «Это наш город» и «Полиция, будь с народом, не служи уродам!» <…>

После беспорядков, когда полиция разогнала демонстрантов, пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков сказал русскому телеканалу «Дождь ТВ»: «С моей точки зрения, полиция действовала мягко. Я хотел бы, чтобы она вела себя жёстче». Представитель министерства внутренних дел сообщил «Интерфаксу», что полиция вела себя «профессионально» и «адекватно».

Это было самое крупное столкновение между полицией и демонстрантами после президентской победы Путина в 1999 году».

«Файнэншиал Таймс» пишет о своём, финансовом. В статье Стефана Уэгстила «Путин 2.0: иначе для инвесторов?» говорится: «Рынки не были добры к Путину, когда он был приведён к президентской присяге».

«Инвесторы беспокоятся обо всём, — пишет автор, — Китае, масле, рабочих местах в США и выборах во Франции, — но рынки Москвы проявили мало энтузиазма для приветствия нового президента». Далее сообщается, что акции и рубль упали в понедельник соответственно на 0,4 процента и 1 процент.

«Быки», — утверждает Уэгстил, — могут создать убедительную историю: Путин 2.0 не может обеспечить рост экономики, как в своих первых двух президентских сроках в 2000-2008 или как премьер-министр в 2008-12, потому что больше не может рассчитывать на быстрый рост цен на нефть.

Около $ 117 за баррель русской сырой нефтяной смеси «Urals», — это почти в пять раз дороже, чем $ 24 за баррель в 2000 году. Даже если цены будут расти и дальше, они вряд ли будут увеличиваться с той же скоростью.

Поэтому, чтобы «быки» могли утвердиться на рынке, Путин должен продолжать экономические реформы, в том числе либерализацию рынка, приватизацию, сокращение бюрократизма и борьбу с коррупцией. В противном случае Россия не может обеспечить экономический рост, необходимый, чтобы получить полностью функционирующее современное общество…»

Касательно протестов на московских улицах Уэгстил пишет, что эти явления по их масштабу — не революционны, но «они показывают, что даже обеспеченные люди, которые могут сказать спасибо Путину за деньги в своих кошельках, не удовлетворены: они хотят большего. Они хотят участия в политической жизни. Они также не хотят позора, живя в одной из самых коррумпированных стран в мире».

Поэтому-то «быки» и говорят, что Путин должен измениться. «Ему 59 лет, он будет думать о своём наследии, и он не захочет, чтобы о нём думали как о человеке, который имел историческую возможность модернизировать свою страну — но только растратил её попусту».

Однако «медведи» отвечают «быкам»: «Не так быстро. Мы уже слышали это раньше. Например, в 2008 году. Вновь избранный президент Дмитрий Медведев породил высокие ожидания — по крайней мере среди «быков», — в своей склонности к реформам. Даже если он не собирался в одночасье переходить от авторитаризма к демократии, он либерализовал экономику и — важный пункт для него — улучшал правовые нормы.

Однако на деле оказалось не так. «Это стало очевидным, когда выяснилось: новый президент — немного больше, чем пудель Путина. Инвесторы, которые купили эти истории, были уничтожены, потому что в 2008 году пришёл глобальный крах — и русские акции упали ещё ниже и быстрее, чем большинство других».

Далее следует шутливый вывод: «Таким образом, на этот раз управляющие фондами будут справедливо опасаться делать ставку на новую администрацию просто потому, что она новая — тем более, что она не новая».

Помочь инвесторам поверить в Путина и его будущую команду может, по мнению аналитика, прояснение следующих пунктов:

1) кабинетные назначения — лучше бы они оказались с уклоном в сторону не консерваторов, а либералов;

2) какими будут изменения в бюджете — в связи с предвыборными обещаниями Путина;

3) продолжение приватизации, в том числе продажа большой доли Сбербанка. Здесь инвесторам понравилось бы всё, что зависит от рыночных условий, а не от политических решений. При том несколько успешных приватизаций улучшили бы атмосферу на рынке;

4) не хватает для полноты картины также нескольких прямых иностранных инвестиций по линии сделки ExxonMobil — Роснефть. Хоть это в большей степени зависит от готовности иностранных инвесторов, нежели правительства, замечает автор, большая сделка даст мощный эффект;

5) ход реализации тех политических реформ, которые были объявлены: например, увеличение зарегистрированных политических партий;

6) возможно, облегчение условий заключения бывшего бизнесмена Михаила Ходорковского. Хотя не существует прямой связи между его тюремным заключением и экономической политикой, отмечает аналитик, это поможет создать ощущение, что Россия двигается дальше.

«Мы могли бы пойти дальше, — заключает Стефан Уэгстил. — Но нужды в этом нет. Дело в том, что есть много чего, что Путин мог бы сделать достаточно быстро, чтобы показать: он настроен серьёзно. Вопрос же в том, что он хочет сделать?»