КАНТ НЕ БЫЛ АГНОСТИКОМ

Вопреки некоторым укоренившимся шаблонам я постараюсь показать, что великий немецкий философ Иммануил Кант (1724 – 1804) в своей теории познания не был агностиком. Напротив, он был уверен в мощи человеческого познания, он подкрепил эту уверенность собственными естественнонаучными работами в первый период своего творчества и философски обосновал возможность достоверного знания в парадигме классической науки. Агностиком его с большой натяжкой можно считать лишь по отношению к доказательствам бытия Бога: он показал, что все они приводят к неразрешимым противоречиям, антиномиям. Но своеобразное место для Бога Кант оставил в этике.

Кант вовсе не отрывал вещь-в-себе, ноумен, так называемую "сущность" от феномена, явления, в чем его обвинял Ленин. Напротив, он разработал гносеологический принцип двойного аффицирования познания: воздействия ощущений, причиняемых извне "вещью-в-себе", и воздействия со стороны внутреннего Я субъекта, воздействия априорных форм «чистого разума».

Кант относится к тем мыслителям, которые оказали существенное влияние на развитие всей последующей философии. Живший в эпоху абсолютистских гносеологий и системосозидающих онтологических концепций, он показал неправомерность тех и других, неправомерность "спекулятивной метафизики" и умозрительных попыток построить завершенную, абсолютно истинную картину мира как целого. Ибо цель философии, которой «вовсе не подобает упорствовать в догматизме» - «раскрыть иллюзии разума, не видящего своих границ, низвести самомнение, спекуляции до скромного, но основательного самопознания». /Критика чистого разума. М., 1994. С.434-435./

Обращенность Канта к Человеку, его рассуждения о свободе, о достоинстве и совести, о смысле жизни, о правовом государстве, об устранении войн, о создании федераций государств и основах социальной морали явно противостоят гегелевским. В этом смысле Гегель после Канта осуществил шаг назад, шаг к спекулятивной метафизике и абсолютистскому рационализму, давшему позже ложное обоснование "пагубной самонадеянности" тоталитарных режимов XX века. Не случайно же так недочитывали и недоучивали Канта и так неумеренно поклонялись Гегелю наши образованцы. Критический период деятельности Канта наступил после долгих лет занятий естественнонаучными проблемами, что, как мне думается, является наобходимой прелюдией для профессионального занятия философией. В своих исследованиях Кант опирался на господствовавшие в его время убеждения в синтетической достоверности физики Ньютона и аналитической достоверности геометрии Евклида. Поэтому критический период творчества Канта не отход и не пересмотр собственных философских предпосылок докритического периода, а их утверждение на уровне трансцендентальной философии.

По выражению Б. Рассела, если Юм и пробудил Канта, то Кант изобрел наркотик (вещь-в-себе), который усыпил его снова. Здесь, мне думается, Рассел не совсем прав: вещь-в-себе скорее допинг, стимулирующий и обеспечивающий построение кантовской гносеологии.

Кстати, термин "вещь-в-себе", является, насколько я понял из консультаций с языковедами, результатом неудачного перевода. Правильнее "вещь-как-таковая", "вещь-сама-по-себе". Так вот, если мы признаем, что существуют вещи-сами-по-себе, тогда вместе с Кантом мы отходим от концепции первичных и вторичных качеств, и уже не можем оставаться на позициях реизма, считая что объективно существуют только вещи, а свойства и отношения привносятся познающим разумом. Объективно существуют и вещи, и свойства, и отношения, но не как субстанции, а как формы взаимодействия. Свойства вещи проявляются только в ее отношениях и взаимодействиях с другими вещами, в том числе и во взаимодействиях с субъектом познания: действительно "без субъекта нет объекта". Само существование вещи обусловлено существованием других вещей. В этом смысле понятие вещи-самой-по-себе действительно противоречиво: ничто не может существовать "само по себе", как абсолютно замкнутая монада, никак и ни с чем не взаимодействующая, ведь это равносильно несуществованию. Становится ясным, что "вещь-сама-по-себе" - это своего рода фантом, особая онтологическая абстракция, то, чего нет, но что является источником причинения ощущений. Это логический конструкт для гносеологических построений.

Вещь-сама-по-себе, действительно принципиально непознаваема, иной она и быть не может по определению. Познаваемая вещь-сама-по-себе - нонсенс. Надо очень не понимать Канта чтобы одобрять его за допущение" вещи-в-себе" и критиковать за ее непознаваемость. Тут уж критика и "слева", и "справа" не состоятельна. Ведь познаваемая вещь сама-по-себе будет как-то проявлять свои свойства по отношению к субъекту познания, тем самым сразу же из категории ноумена переходя в феномен. Следовательно, допустив её как некий философский кентавр Кант с необходимостью должен был прийти к выводу о её особом статусе. Именно эта категория, наряду с понятиями априорных форм рассудка и апперцепции, позволяет Канту ответить на сакраментальный вопрос: как возможны синтетические суждения априори? А ответить на этот вопрос означало во времена Канта обосновать возможность абсолютно достоверного истинного знания: ведь Кант находился в парадигме классической науки.

И условием такой возможности являлось, по Канту, наличие у субъекта "чистой интуиции", доопытных форм пространственного и временного упорядочивания чувственных данных, тем самым превращающих рассудок из созерцающего в мыслящий: "И сам рассудок есть не что иное, как способность связывать и подводить многообразное (содержание) данных представлений под единство апперцепции". Таким образом, нет отрыва явления от сущности, есть источник ощущений, априорные формы знания и апперцепция - "схватывание". Непознаваемая вещь-сама-по-себе необходима Канту как трансцендентная, заопытная, загоризонтная подпорка, некий логический конструкт для обоснования возможности достоверного знания о познаваемом мире. И знание это зависит с одной стороны, от причиняющих ощущений вещей-самих-по-себе, а с другой, - от априорных форм рассудка. Похоже на современную концепцию о том, что познание есть результат взаимодействия субъекта и внешнего мира. Элиминировать субъект принципиально невозможно, и знаем мы мир не таким, "как он есть", а таким, каким он только и может быть для нас на определенном этапе нашей с ним коэволюции.

Конечно, Канту свойственны некоторые ошибочные убеждения, характерные для его времени, как и нам - для нашего. Например, его вера в идеалы классической науки и кумулятивность знания, усиленная эксплуатация категорий пространства и времени в их субстанциальном ньютоновском понимании, традиционное понимание причинно-следственной связи и т.д. Но признание активной роли субъекта в познании, весь его метод философствования открыли дорогу последующему развитию наиболее эффективным, не спекулятивным, профессиональным философским исследованиям, в том числе и в области эволюционной теории познания. Через Канта современная философия смогла прийти к пониманию теоретической нагруженности эмпирического факта, признанию роли невербального личностного знания, информационного фона восприятия, методологических предпосылок, социальных предрассудков, признанию неэлиминируемости субъекта, антропного принципа в космологии… Кант разделяет методы исследования на натуралистические и научные, защищая последние. Натуралист "принимает за основополагающую мысль, что обыденный разум без науки (т.е. без научного метода - С.О.) может достичь большего... это равносильно утверждению, что расстояние до Луны можно точнее определить на глазок, чем косвенно, путем математических вычислений. Это ненависть к науке, возведенная в принцип, и, что нелепее всего, пренебрежение к созданным людьми средствам..../ Критика чистого разума. М.,1994. С. 101./

Чаще всего такая ненависть неосознанна, скорее просто ленивое и апатичное нежелание выйти из своего привычного концептуального каркаса, нежелание доучиваться, переучиваться, при простом и понятном желании самосохраниться и преуспеть. Кант считает, что мыслящих таким образом вследствие недостатка их образованности мы не имеем основания упрекать... Они следуют обыденному разуму: "С меня достаточно того, что я знаю" - вот их девиз - отмечает Кант. / Там же. С. 498./ И удивительно, что сегодня есть грамотные вроде бы люди, которые откровенно и даже с некоторой бравадой заявляют «А я уже ничего не читаю». Намёк на то, что он уже достиг вершины в своей профессии и уверен, что ещё что-то познать уже просто невозможно.

Действительно, ведь человек знает ТОЛЬКО то, что знает, и чаще всего этим доволен, комфортен и самодостаточен. Доброжелательный Кант рекомендует таким людям «вести благопристойную жизнь, не заботясь о науке и не внося в нее путаницы». /Там же/. Отличная рекомендация!

К сожалению, подобным советам не следуют. Самодовольная самодостаточность - удивительно распространённая мощная сила, прорастающая в информационную невменяемость. Твердость убеждений таких людёй в большей степени есть результат инерции мышления и недостатка знаний, чем его последовательность.

Этот прискорбный факт лишь подчеркивает величие вклада Канта в становление современной философии и культуры.

Кант показал, что все имевшие место в истории попытки доказать существование Бога несостоятельны и приводят к неразрешимым противоречиям, антиномиям, за что его до сих пор ненавидят церковники. Никакого своего доказательства бытия Бога он не создавал, он лишь считал, что идея Бога может быть полезной в моральном отношении, поскольку вера может выступать как «осознание наших обязанностей как божественных заповедей». Но этика Канта – это уже другая тема.

Кант показал что «открытым остается только критический путь», этот путь со временем и стал магистральным для неспекулятивной и рациональной философии.

Но массовое сознание, не отягощенное философской рефлексией, руководствуется обыденными житейскими целями, религиозными, этническими воззрениями, стереотипами. Оно в основном и формирует тот «шепот миллионов», который определяет пути развития общества, демонстрируя истинность принципа соответствия культурных оснований и социальных отношений, о чем так подробно писал А.С. Ахиезер в своём фундаментальном труде «Россия: Критика исторического опыта» М., 1991.