Образ российского интеллигента

 Образ хлипкого, беспомощного, вечно мятущегося, не способного к созидательной деятельности интеллигента – один из самых популярных персонажей советской культуры. Сталинская эпоха особенно преуспела в шельмовании человека сомневающегося (читай – мыслящего, думающего). Перед глазами проходит ряд грубо карикатурных портретов старорежимных ученых с безумными речами, эстетствующих литераторов с сомнительными этическими принципами, абстрактных гуманистов, не постигающих нравственного смысла братоубийственной бойни, изъеденных самоанализом мямлей, не способных вписаться в дивный новый мир, и прочая, и прочая, и прочая. Удивительно, но этот мифологический Васисуалий Лоханкин, пройдя ряд перевоплощений, мирно дожил и до наших дней.

И вот уже Станислав Говорухин, в духе славных традиций В.И. Ленина, обзывает нечестивцев, усомнившихся в результатах выборов, «говном». И наш в третий раз всходящий на трон президент любит недобрым словом помянуть интеллигентские бороденки и очки. Почему фундаменталистские и авторитарные режимы не жалуют просвещенных и мыслящих людей, мне понятно – эти Фомы неверующие мешают узурпаторам наслаждаться узаконенным произволом и геополитическими фантазиями. Чтобы ненужные сомнения не разъедали душу народную, в арсенале таких правителей и хорошо срежиссированные антиинтеллектуальные кампании, и продуманная система образования. Если вспомнить литературный канон, который нам преподносили (и боюсь, до сих пор преподносят) в школе под видом великой русской литературы, то это разгромленная армия «лишних» людей, уныло бредущих по дороге истории, проигравших битву и в профессии, и в любви. Конечно, русская литература в целом не отличается жизнерадостностью и пишется людьми в основном сомневающимися, но воспитательный акцент всегда искусно переносился с критики существующей действительности на пагубность рефлексии, якобы парализующей волю к социальной активности.

Что ж, с сатрапами все ясно, что с них взять. Непонятно только, как могло думающее сословие принять эти унизительные правила игры и поверить в собственную недееспособность и нелегитимность. Российское общество последних ста с лишним лет ведет постоянные изнурительные дискуссии о роли и значении интеллигенции: кто мы, что делать, кто виноват, мы и власть, мы и народ и т.д. Если перечитать сборники «Вехи», «Смена вех», бурную полемику в среде третьей эмиграции и несметное количество прочих трактатов на сходную тему, то сквозь разноголосье мнений о судьбе России пробивается один мучительный вопрос: имеет ли интеллигенция право на существование или она порочный нарост на коллективном народном теле? Эта традиция самобичевания имеет столь долгую историю и так укоренена в нашем общественном сознании, что стала порой восприниматься как свидетельство «особой» национальной ментальности и уникальности русской культуры.

(Мы ведь недаром гордимся, что ввели в международный оборот наряду со «спутником» слово «интеллигенция»!)

Между тем, если не поддаваться идеологическим мистификациям и посмотреть на данную проблему с позиции здравого смысла и некоторой исторической перспективы, то окажется, что эти дебаты органично вписываются в драматический процесс рождения европейской светской культуры и ее борьбы с традиционалистским клерикальным государством. В качестве исторического примера можно привести знаменитых французских просветителей восемнадцатого века, заложивших философские основы современного гражданского общества, за что их с высоких амвонов обвиняли во всех смертных грехах. В конечном итоге их, а не порочный старый режим провозгласили главными виновниками Французской революции и всех последующих политических катаклизмов, а слово «вольтерьянец» до сих пор воспринимается как символ политической неблагонадежности.

Не правда ли, знакомая картина? Не так ли наш юный «креативный класс», вышедший на Болотную площадь с требованием честных выборов и социальной справедливости, правящие коррупционеры обвиняют в подстрекательстве к «оранжевой революции» и распаду государственности? Разве не внутренние сомнения в собственном легитимном социальном статусе новой просвещенной генерации породили в последний месяц очередную мощную волну разговоров о миссии интеллигенции в русской истории?

Я бы предложила перевести этот вечный спор на другие рельсы: на спокойный прагматический разговор о функциях образованного сословия в модерном обществе. Я бы призвала просвещенных людей перестать сомневаться в необходимости сомнения как движущей силы социального развития. Пора открыто заявить, что миссия людей мыслящих не сводится к ерничанью и фиге в кармане, а состоит в создании новых гуманистических смыслов, которые питают и развивают общество. Порождение новых идей, разработка системы этических и эстетических ценностей – огромная и важнейшая работа сама по себе, не требующая оправдания за свое существование. К тому же, если оглянуться окрест, то обнаруживается, что воспитанность, критический склад ума и прочие «пороки» вовсе не помеха и практической, созидательно-институциональной деятельности – в истории тому примеров тыща, и в современности мы найдем не меньше достойных примеров для подражания.

Так что – долой сомнения! Да здравствует сомнение!

http://slon.ru/russia/irina_prokhorova