Равенство в труде, равенство в плате

Статья 132. Оплата по труду. Заработная плата каждого работника зависит от его квалификации, сложности выполняемой работы, количества и качества затраченного труда и максимальным размером не ограничивается.

                                                                                                                                   Трудовой кодекс РФ

 

   Слова, вынесенные в эпиграф, взяты будто бы не из буржуазного правового документа, а из учебника политэкономии социализма для системы партийной учебы 1968 года издания. Или из программы КПРФ, определяющей распределение жизненных благ «по количеству, качеству и результатам труда». Десятник, «распределяющий жизненные блага» среди наемных работников во времена строительства египетских пирамид, вполне мог руководствоваться той же логикой. Столь завидная широта исторического и формационного охвата заставляется задуматься, а всё ли ладно с подобным «принципом»? Не напутали ли чего номенклатурные «теоретики» в распределительных отношениях при социализме, как низшей фазе коммунистического общества?

    Едва ли не самым культовым символом советского официоза было слово «труд». И вполне заслуженно оно прилагалось к свершениям, победам, подвигам, освобожденного революцией от гнёта капитала народа. Труд, как воплощение осмысленной человеческой деятельности можно определить сухо, научно-бесстрастно, словами Маркса, как «процесс, совершающийся между человеком и природой, процесс, в котором человек своей собственной деятельностью опосредствует, регулирует и контролирует обмен веществ между собой и природой». Можно определить чувственно - воспеть романтику труда, торжество покорения материи, пространства, дерзновенность творца, созидателя, открывателя новых горизонтов, расширяющих границы познания. Можно рассматривать труд с эволюционно-биологической точки зрения, как видоопределяющий признак HomoSapiens, выделивший человека из множества прочих животных видов и обеспечивший его господствующее положение в Природе. Нельзя сделать лишь одного – измерить труд деньгами. Денежное выражение имеет меновая стоимость, сам же созидающий труд стоимости не имеет.

    Это не открытие, это политэкономическая банальность. Ещё Маркс отметил: «Занятые различием между рыночными ценами труда и его так называемой стоимостью, отношением этой стоимости к норме прибыли, к товарным стоимостям, создаваемым трудом, и т. д., экономисты никогда не замечали, что ход анализа не только ведет от рыночных цен труда к его мнимой «стоимости», но и заставляет самую эту стоимость труда, в свою очередь, свести к стоимости рабочей силы». Энгельс продолжает: «Стоимость рабочей силы и ее реализация в процессе труда суть величины совершенно различные. Владелец денег заплатил дневную стоимость рабочей силы, и ему поэтому принадлежит и пользование ею в течение всего дня, труд в продолжение одного дня. То обстоятельство, что стоимость, создаваемая употреблением рабочей силы в течение дня, вдвое больше ее собственной дневной стоимости, представляет особенное счастье для покупателя, но по законам обмена товаров не составляет никакой несправедливости по отношению к продавцу. Итак, рабочий, как мы поняли, получает от владельца капитала ежедневно известное количество продуктов, равное по стоимости 6 часам труда, а сам доставляет последнему ежедневно продукт, равный по стоимости 12 часам труда. Разница в пользу владельца денег - 6 часов неоплаченного прибавочного труда, т.е. неоплаченного прибавочного продукта, в котором воплощен 6-часовой труд. Фокус проделан. Прибавочная стоимость произведена, деньги превратились в капитал».

      Заработная плата есть отражение стоимости рабочей силы в денежной форме. За счет разницы созданной трудом стоимости и стоимостью рабочей силы создается прибавочная стоимость, присваиваемая капиталистом – так кража становится нормой жизни. В рыночной экономике, за счет конкуренции работников на рынке труда, стоимость рабочей силы имеет тенденцию к падению, будучи ограничена снизу порогом простого воспроизводства. Все заработанные средства работник вынужден тратить на приобретение продуктов питания, оплату жилья, коммунальных услуг, лечения, образования и воспитания себе на смену подрастающего поколения наемных рабов, готовых надеть на себя хомут, после того как их родители станут немощными и неспособными к созданию новой стоимости для пухнущего пиявкой Капитала. Если бы Капитал был живым существом, обладающим хищническим рассудком и действующим, как все паразиты, на наращивание своей массы, он не смог бы действовать разумнее, паразитируя на труде человека с одной стороны, а с другой – не допуская гибели объекта паразитирования, скупо отмеряя тому жизненных благ, достаточных для сохранения его функциональности.

    Социализм уничтожает капитал, частную собственность и наёмный труд, освобождает человека от гнёта слепо действующих законов товарного обращения, от борьбы за выживание, от конкуренции и соперничества, создавая условия для осознанного преобразования мира в интересах всего человечества. Однако, партийными «теоретиками» экономическим «законом социализма» провозглашалось «распределение по труду», что есть фактически неуклюже прикрытое неприличие найма рабочей силы. Подобный подход не рассматривался обществом, в значительной степени носителем частнособственнических пережитков крестьянского, мелкобуржуазного сознания, как несправедливый. Вся история дореволюционной России есть история гнёта, бесправия, подавления, унижения народов со стороны самодурствующих, невежественных, алчных, кичливых «элит». Это история согбенных спин, поклонов, плетей, постоянного страха голода, это вековая тягомотина безрадостного, тяжелого труда в не самых благоприятных климатических условиях. И вполне естественно, кто больше и лучше трудился, тот и получал от земли-кормилицы заслуженно больше жизненных благ.

    Отказаться от идеи равенства, значит отказаться от социализма, значит вступить в такое болото, которое непременно засосёт в пучину смертоносных противоречий, заставив платить потом стократно большую цену призрачной «выгоды», полученной от «материального» стимулирования. Хотя горькая правда в том, что никакого долговременного роста производительности труда при активации «материального» интереса, ожидать не приходится.

    В третьей программе КПСС, принятой в 1961 г. на XXII съезде партии, принцип оплаты «по труду», вплоть до скорой победы коммунизма, был подтвержден:

   «Партия исходит из ленинского положения о том, что строительство коммунизма должно опираться на принцип материальной заинтересованности. Оплата по труду в течении предстоящего двадцатилетия останется основным источником удовлетворения материальных и культурных потребностей трудящихся». Но для партийной бюрократии с коммунизмом уже всё было ясно. Из сферы практического строительства, светлое коммунистическое завтра отодвигалось в неопределенные исторические дали, в область безобидных ритуалов, казённых здравиц и заклинаний в верности «ленинскому пути». Политэкономическая основа «развитого социализма» представляла собой неустойчивую смесь из «социалистических» товарно-денежных отношений и планирования, натуральных показателей и их финансовых отражений, декларируемого отсутствия наёмного труда и зарплаты «по труду», «народовластия» и всевластия партийной номенклатуры, равенства и неравенства, правды и лжи.

    Высокие темпы роста промышленного производства в годы первых пятилеток была обусловлена не благодаря, а вопреки дифференциации оплаты разных категорий работников, за счет действия значительно более мощных мотивационных факторов. В первую очередь –сознательности рабочего класса, ставшего хозяином своей страны, воспитательного влияния трудового коллектива на отстающих, важности общественного мнения, желания самоутверждения в труде и прочих мотивов нематериального рода. Во вторую очередь – ответственности за порученное дело на всех уровнях исполнения, от наркома до колхозной доярки. Приказ, распоряжение, директива – попробуй не выполнить, сославшись на низкую зарплату! Попробуй опоздать на работу, прогулять, сделать что-то некачественно, спустя рукава – весьма бодрящие и стимулирующие последствия не заставят себя долго ждать. При таких обстоятельствах приписывать какие-то плюсы дополнительному материальному поощрению «передовиков», в корне неверно. Наоборот. Заплатите одному больше за якобы «лучшую» работу и тысячи других умерят свой трудовой порыв, проникнутся цинизмом и безразличием, а результирующая производительность труда в коллективе непременно снизится. Равенство в труде, равенство в плате – главное условие не только человечности, естественности общественных отношений, это также и условие высочайшей эффективности производства, в условиях плановой нетоварной экономики, способного превзойти в показателях самые развитые капиталистические страны, обеспечить экономическое превосходство нового социалистического уклада над стихией товарного обмена.

    Представление о труде, как о вынужденной деятельности, требовавшей для «стимулирования» пропорционального воздаяния по усердиям, оказалось очень стойким не только на уровне массового сознания, но и в партийно-академических кругах общества «развитого социализма». Диву даёшься, листая учебник «политэкономии социализма», насколько бесцеремонно «ученые» схоласты «прогибали» марксистско-ленинскую теорию под «интерес» своих номенклатурных хозяев. Вот классический образчик начетничества: «При социализме труд не только определяет место, положение трудящегося в производстве, в обществе, но и его долю, его «индивидуальный трудовой пай» при распределении предметов потребления». В чем шулерство? Какой «индивидуальный трудовой пай» имел в виду Маркс? «Соответственно этому каждый отдельный производитель получает обратно от общества за всеми вычетами ровно столько, сколько сам дает ему. То, что он дал обществу, составляет его индивидуальный трудовой пай. Например, общественный рабочий день представляет собой сумму индивидуальных рабочих часов; индивидуальное рабочее время каждого отдельного производителя — это доставленная им часть общественного рабочего дня, его доля в нем. Он получает от общества квитанцию в том, что им доставлено такое-то количество труда (за вычетом его труда в пользу общественных фондов), и по этой квитанции он получает из общественных запасов такое количество предметов потребления, на которое затрачено столько же труда. То же самое количество труда, которое он дал обществу в одной форме, он получает обратно в другой форме».

    Мера труда – время, количество «индивидуальных рабочих часов», но не «важность», «заслуженность», «родственность», «сложность», «ответственность» и прочие «незаменимости». Равный по продолжительности рабочий день для всех – это и есть равенство в труде.

А равенство в труде предполагает и равенство платы, т. е. «индивидуальных трудовых паев», что, в силу естественных причин, никак не устраивало партийных «толкователей» Маркса. Нельзя сказать, что они не ведали, что творят. В оправдание увеличения начальственного «трудового пая», «политэкономические» баснописцы придумали легенду о «ненормированном рабочем дне», согласно которой руководитель денно и нощно печется о народном счастье и, понятное дело, заслуживает повышенного жалованья по трудам своим, тем самым нечаянно признав связь «трудового пая» с рабочим временем.

    В чём заключается утопизм формулы «оплаты по труду», как проявилась её губительность в деле строительства первого в мире социалистического общества? Начнем от противного. Предположим, существует некая мера труда, какие-то методики, которые позволяют точно определить «трудовой вклад» и воздать каждому по его заслугам. Что произойдет? Есть общегосударственные расходы, такие как оборона, наука, культура, образование, здравоохранение, инвестирование в развитие, обновление основных производственных фондов и множество других задач, требующих немалых расходов. Значит, прежде чем выплатить работнику зарплату, нужно будет вычесть налог на все эти нужды, что в социалистическом обществе может составлять процентов 80 от средней платы. Эти затраты должны быть распределены поровну между всеми работниками, поскольку ракеты на боевом дежурстве защищают всех граждан в равной степени, а не пропорционально трудовому усердию каждого. Но если зарплаты будут разными, то для одного эта доля составит 20% от неё, а для другого – 200%, т. е., работая и получая «по труду», он останется ещё и должен государству!

    В советском обществе эта проблема решалась выделением заработной платы в отдельный фонд, как бы «вынесением за скобку» всех прочих расходов. Предположим, при средней денежной зарплате по стране равной 200 руб., полный набор потребительских благ, включая все прочие государственные расходы, составит уже 1000 руб. Но, расписываясь в платежной ведомости за 200 руб., работник и считал, что получает всего 200 руб, хотя эта сумма была лишь верхушкой айсберга потребительских ценностей, включающих в себя обеспечение государственных нужд, бесплатное жилье, медицину, образование, путевки в санатории, дотации на продукты питания, и многое другое, воспринимаемое советскими людьми, как должное. Согласно КЗОТ, минимальная зарплата равнялась 70 руб. Таким образом, минимальная реальная плата составляла 800 + 70 = 870 руб., что от средней отличалось всего на 13%, хотя в деньгах отношение было почти трехкратным. Так какую плату следует считать «правильной», соответствующую «трудовому вкладу»? 70 или 870 руб.? 200 или 1000 руб.?

    Не желая замечать подобного противоречия, «политэкономы» «развитого социализма» относили принцип оплаты «по труду» только на заработную плату и прочие, связанные с «материальным стимулированием» вознаграждения. На деле это вело к полному произволу и привилегированности избранных видов трудовой деятельности, в частности, управленческих; вызывало цепочку самых негативных последствий, которые списывались на «пережитки проклятого прошлого» и давали номенклатурным «ученым» предлог сетовать на «неготовность» общества для коммунистических отношений. Хотя данным обстоятельством иллюстрировалась всего лишь невозможность построения социализма на безжизненных схоластических схемах.

    В критических набросках к учебнику политической экономии в 1941 г. тов. Сталин так высказался об «оплате по труду»:

   «Здесь Энгельс запутал наших людей. Он неправильно считал, что при социализме все – и квалифицированные и неквалифицированные люди, руководители и исполнители должны получать по‑среднему. И сейчас у нас люди хотят перескочить через социализм прямо к коммунизму, когда говорят о таком равенстве.

   Еще социализм наладить надо, еще по труду долго надо платить, правильно наладить это дело. Надо перестать быть свиньей, надо быть культурным, навести чистоту, тогда уж вступать в коммунизм. А кто вас пустит таких в коммунизм!?»

      Итак, по мысли вождя, пока советские люди остаются некультурными «свиньями», оплата по труду должна сохраняться вплоть до «вступления» в коммунизм. Признание подобной «логики», есть отрицание известной истины – бытие определяет сознание. Рассчитывать на то, что «свинская» оплата «по труду» будет способствовать очищению «свиней», которых у врат коммунистического «рая» строгий апостол Пётр с партбилетом в кармане станет проверять на культурность – дело совершенно бесперспективное.

      Тов. Сталин деликатно не помянул Маркса и Ленина, тоже великих «путаников», обосновывающих важность равенства в плате, причем не в отдаленном коммунистическом будущем, в котором вообще никакой платы не предусматривается, а в обществе, которое, по словам Маркса: «…только что выходит как раз из капиталистического общества и которое поэтому во всех отношениях, в экономическом, нравственном и умственном, сохраняет ещё родимые пятна старого общества, из недр которого оно вышло». Создается впечатление, что в лице Энгельса Сталин просто выбрал на заклание «слабое звено», основоположника, на его взгляд, не столь авторитетного, как К. Маркс и не столь великого, как В. И. Ленин, учеником которого тов. Сталин себя называл.

    Социализм начинается со способа производства. Усложнение технологий, углубляющееся разделение труда, специализация, монополизация ведут к постоянно возрастающей взаимосвязи и взаимозависимости всех субъектов экономической деятельности, которые в условиях рынка противоестественно расчленены на «свободных» товаропроизводителей, действующих в частных интересах воров-«собственников». Соображения же экономической целесообразности требуют интегрирования всех частных производителей в единое плановое народное хозяйство в интересах всех членов общества в равной степени, требуют превращение всей экономики, по выражению Ленина, в «одну контору и одну фабрику с равенством труда и равенством платы».

    В таких условиях труд каждого, как подчеркивал Маркс, «непосредственно существует как составная часть совокупного труда. Выражение «трудовой доход», неприемлемое и в настоящее время из-за своей двусмысленности, теряет таким образом всякий смысл».

    Но тезис о равенстве платы для партийных иерархов казался совершенно неприемлемым. Поэтому, сначала, «равенство в труде и равенство в плате» превратилось в «равную плату за равный труд». В чем хитрость? В том, что труд может быть неравным, следовательно, и плата должна быть пропорционально неравной. Отсюда и вывод – оплата «по труду». Распутать эту хитроумную комбинацию не каждый был способен, поскольку внешне всё выглядело вполне пристойно. Действительно, как можно уравнять труд шахтера и молоденькой секретарши? Труд министра и скотника? Труд уважаемого академика и поварихи? Никак не можно и не должно.

    Вычленить, «оценить» «индивидуальный трудовой вклад» в результирующую произведенную потребительскую стоимость – занятие не столько бесполезное, сколько самоубийственное. Индивидуальное трудовое участие и потребление – разные стороны общественных отношений, рассматриваемые независимо друг от друга. В плановой экономике трудовое участие определяется с учетом равной загруженности всех работников, с тем, чтобы никто не простаивал, но и не перенапрягался, чтобы работа не была в тягость, но и не превращалась бы в синекуру, не становилась привилегией для избранных. Цель трудовой деятельности заключается в удовлетворении общественных, а не индивидуальных нужд, в создании потребительских благ, которые распределялись бы не согласно «трудовому вкладу», а по потребностям между всеми членами общества. Социализм в этом смысле отличается от коммунизма лишь тем, что в тех случаях, когда возможности производства не позволяют обеспечить по потребностям каждого, распределение производится поровну.

    Это ни в коем случае не должно вызывать ассоциации с казармой, с грубым физическим уравниванием. Речь идет о высочайшем жизненном уровне, о полной обеспеченности каждого члена общества всеми необходимыми жизненными удобствами, потребительскими благами в самом широком ассортименте, учитывающим индивидуальность каждого. Существует серьезный психологический рубеж, не позволяющий развести по разные стороны труд и потребление в массовом сознании. Это не только указанный выше рудимент мелкокрестьянского менталитета, ни и объективная незрелость уровня развития производительных сил

    Для перехода к плановой экономике с равенством трудового участия и равенством в потреблении нужна достаточная развитость производительных сил, нивелирующих физические различия видов трудовой деятельности и не допускающих произвольности их результатов. Например, рабочие на сборочном конвейере действуют синхронно, согласованно во времени; их труд распределен равномерно, никто никак не может ни перевыполнить свой объем работы, ни отстать от выполнения. Так и организовано подавляющее большинство рабочих мест в плановом производстве – четко обозначенный круг задач и обязанностей, строгая технологическая и исполнительская дисциплина, взаимозависимость и ответственность. Никакого положительного стимулирующего эффекта дифференцирование платы в этих условиях обеспечить не может. Социалистическое производство и есть один такой «конвейер», где все работники объединены в огромный трудовой коллектив, включающий в себя на равных правах всех граждан страны.

    Недавняя неудача с запуском космического аппарата «Фобос-Грунт», провалы в других областях, наглядно показывают, что стимулирование «рублем» не способно обеспечить требуемый уровень разработки и производства современных, технологически сложных изделий. Анализ показывает, что различие в плате, в жизненном уровне работников негативно влияет на рабочую обстановку в трудовом коллективе, порождает с одной стороны – конкуренцию, соперничество, а с другой – апатию и безразличие, смещает интерес в сторону потребления. Для полного раскрытия человеком своего созидательного потенциала, к своему удовлетворению и общественной пользе, нужно соблюдение ряда условий.

    Во-первых, следует освободить работника от потребительских проблем. Не должно быть никаких бытовых неустроенностей, никаких очередей на квартиру, на устройство ребенка в детский сад, ничего, чтобы могло отвлекать от дела.

   Во-вторых. Никакое рабочее место не должно быть материально предпочтительней, не должно становиться привилегией. Только так можно оградить интерес общества от посягательств карьеристов, проходимцев, ищущих личную выгоду и не брезгующих никакими средствами для достижения вожделенной цели.

    Крушение Советского Союза, разрушение промышленности, образования, науки, культуры, обороны, потеря всех завоеваний великого Октября, утрата исторической перспективы – такова была плата за отказ от следования строгой марксистско-ленинской науке, за невежество и своекорыстие чванливых кремлевских «вождей». По глубине падения, по масштабам катастрофических последствий, принцип «оплаты по труду» вполне заслуженно может именоваться Заблуждением века, которое должно остаться в Истории предостережением против всяких попыток построения здания Справедливости на зыбучих песках социального Неравенства.