Первомай. Простое советское детство...

Первомай. Простое советское детство...         

Май начинается с Первомая. Под Первомай повсюду укладывают новый асфальт, закатывают выбоины на дорогах, и приторно пахнет горячей смолой. Белят стволы деревьев на улицах, и от одной этой картины на душе делается празднично.

Почему-то на Первое мая, как правило, хорошая погода, а дождь и холод бывают на следующий день. Первомай - резкая граница между еще не совсем настоящей весной, как в апреле (когда тропинки то подсыхают так, что можно уже надеть летние туфли, то снова становятся непролазными и приходится снова доставать так надоевшие уже демисезонные сапоги) и временем, когда «идет – гудёт зеленый шум». Кажется, буквально за один день начинают распускаться молодые листочки на деревьях (как они пахнут!), одуванчики на дорогах.

Если повезет, можно будет пойти на демонстрацию в одном свитере, без плаща.

Демонстрация была большим событием, радостным - как для детей, так и для взрослых. С утра на улицах играла бодрая, жизнерадостная музыка. Улицы были выметены, деревья - выбелены, дедушка и все соседи рано утром вывешивали на дома красные флаги.

Никто не заставлял нас это делать - сама подобная мысль была бы для нас смешна.

В городе не ходил транспорт, и люди шли отовсюду пешком, под звуки музыки - к месту, где собирались их колонны, веселые и оживленные.

Мы, дети, с нетерпением ждали, когда для нас надуют праздничные шары, которые привязывали к весенним веточкам с чуть распустившейся листвой. Шары и ситро были неразрывно связаны с Первомаем и с Октябрьской, как ее называл дедушка, так же, как елка и мандарины - с Новым годом, черешня и клубника - с июнем, а арбузы - с августом.

И это было так здорово!

Нам, - детям советского времени, - было чего ждать и чему радоваться, когда наступало тому время.

Дело было не в вещах - вещи не представляли для нас собой абсолютную и всепоглощающую ценность.

Если у кого-то был велосипед, а у кого-то не было, катались на нем все, по очереди.

 Нам хотелось поделиться своей радостью, а не чванливо совать ее другим под нос, чтобы позавидовали.

Мы умели то, чего не умеют они - и ждать, и радоваться!

Мы умели радоваться ожиданию.

«Вот наступит ноговодняя ночь - и будет елка (а не за месяц до нее, с выбрасыванием ее на следующий же день после праздника), «Голубой огонек» и «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады».

«Вот настанет лето - и в саду поспеют яблоки» (свои, свежие, натуральные!) »

Вот придет октябрь, начнем топить печку - и будем печь в ней картошку» (а не в микроволновке в любой момент; к слову, вкус у нее оттуда совершенно не тот).

«Вот наступит март, растает снег, и я буду пускать в ручьях кораблики» (а не в ванной или в бассейне круглый год).

Понимаете, о чем я?

Но вернемся к Первомаю. На улицах играли духовые оркестры. Если мы, дети, уставали, нас подсаживали сзади на каталки с портретами членов Политбюро.

Люди, которые только недавно приехали из деревни в город, приходили на демонстрацию со своим баяном, лихо отплясывали и пели частушки.

Никто их, естественно, не заставлял этого делать. Чувство праздника было искренним и всеохватывающим.

Так же, как и Октябрьская, - это был наш праздник – не ельциновский день независимости от Горбачева и не путинский день «жизни за царя». Не был он и просто «праздником весны и труда».

После демонстрации по домам расходились медленно.

Транспорт все еще не работал, и мы неспешно шли прямо по рельсам.

Дома бабуля еще с вечера приготовила пироги и другие вкусности.

Дедушка – ветеран войны, но не коммунист и никогда коммунистом не бывший, достаточный циник по жизни - готовился выпить свою традиционную стопочку и произносил праздничные тосты и первым кричал «ура». Мы подхватывали.

А вечером... вечером был салют!

Или фейерверк.  Небо разукрашивалось разноцветными огнями, и мы все, от мала до велика, высыпали на улицу. При каждом залпе раздавались крики «ура» - тоже совершенно искренние.

Тот, кто не понимает этого, - просто не имеет понятия, что такое радоваться жизни, и «с чем его едят»...

И не надо мне тут - «вы радовались этому потому, что больше ничего не знали»!

Чего мы не знали из того, что было бы стоящим, чтобы знать?

Стрип-бары, бордели, наркотики?

Журнал «Плейбой»? Игру на бирже? «Одноруких бандитов»?

Охранников в каждом магазине и каждой школе? Слов «рэкет» и «разборки»? То, как звучат в реальной жизни взрывы и выстрелы?

Не знали 64 позиции из «Камасутры»?

Как чувствует себя безработный? Того, как выглядят бездомные и беспризорные дети? Не знали того, как можно умереть только потому, что нечем заплатить за операцию?

Отдыха на Мальдивах – в то время как бывшая соседка ваша роется в мусорных бачках? Позицию менеджера по продажам «Гербалайфа»? Западное барахло?

Вот велика радость-то!

...

А сейчас... что там говорить! Мой одноклассник Антон, работавший после медучилища в морге, не выдержал («каждую ночь по 7-10 трупов к нам привозят, и все- молодые люди!»), - ударился в религию и зарылся где-то.

Из книги Ирины МАЛЕНКО - БЕЖЕНКА ОТ ПЕРЕСТРОЙКИ