Лишние рты государства

На модерации Отложенный

Краткая пора предвыборных обещаний сменяется длинным периодом полевыборной экономии. Пока чиновники напряженно думают над сокращением пенсионных расходов. Есть шанс, к следующим выборам от прописанного в Конституции социального государства могут остаться одни воспоминания.

Минздравсоцразвития объявило о готовности отменить досрочные пенсии для работников, занятых на вредных производствах. Вопрос, который может показаться техническим, на самом деле таковым не является. Речь идет о попытках переустроить принципы записанного в Конституции России «социального государства», причем так, чтобы одновременно свести концы с концами и сохранить видимость этих принципов.

Инициатива Минздрава весьма масштабна, она коснется более 3 млн человек, причем точность и адресность тут проявить затруднительно. Базы данных не систематизированы, досрочные пенсии выдаются самыми разными ведомствами, нормативные акты уходят корнями в советское прошлое, слабо соотносящееся с текущей действительностью. Но это лишь одна из задумок власти, пытающейся сбалансировать пенсионный бюджет. В том же ряду – обсуждение вопроса о повышении пенсионного возраста, предложения по изменению определения размера пенсий и прочее.

Причем налицо два противоположных процесса: с одной стороны напряженные усилия по созданию базы для уменьшения социальной нагрузки на государство, с другой – увеличение социальных обязательств в рамках политики повышения благосостояния граждан. Эта политика совпала с предвыборными кампаниями, и выданные обещания пока сохраняют актуальность. Тем более что власти не чувствуют достаточной уверенности в том, как долго продлится их взаимная любовь с большинством избирателей, и не готовы прямо отказываться от предвыборных посулов. Отсюда и маневры.

Финансовые источники для наполнения Пенсионного фонда очевидным образом исчерпаны – уровень сборов с экономики таков, что основные поставщики добавленной стоимости (то есть предприятия с высокой долей оплаты труда в расходах) уже едва его выдерживают. А обратиться к сырьевому сектору, как к финансовому резерву, вероятно, боязно.

Если принять во внимание те трудности, которые испытывают социальные государства в Западной Европе, понять мотивы российских чиновников, стремящихся и принцип сохранить, и соблюсти финансовую невинность (в смысле победы над дефицитом Пенсионного фонда) вполне можно.

Но это их стремление наталкивается на невозможность системного подхода к проблеме. Политические соображения толкают к отказу от жесткости, экономические – к ее проявлению. Выбрать сложно, приходится действовать противоречиво.

При этом руководство страны стремительно наращивает еще и военные расходы – несмотря на очевидные трудности во взаимодействии заказчиков из Минобороны и подрядчиков из ВПК. Лозунг про перевооружение вполне уместен сам по себе, вопрос опять же в том, готова ли управленческая система, сложившаяся в стране, осуществлять это перевооружение таким образом, чтобы издержки не потопили казну, и чтобы деньги не ушли в никуда.

Популистские социальные расходы и великодержавные военные ассигнования не систематизированы, не вписываются в расчеты экономистов, и при изменении нефтяной конъюнктуры окажутся не обеспечены бюджетными поступлениями.

Закрепленный Конституцией социальный характер нашего государства, как известно, вовсе не обеспечивает российским пенсионерам благополучия в европейском смысле. Относительно небольшие в масштабах страны ресурсы приходится размазывать слишком тонко. Однако даже такой подход составляет важнейшую часть общественного договора, сложившегося в России. Но средств сохранить и его, и одновременно высокие военные расходы, похоже, недостаточно.

Второй частью того же общественного договора является признание большинством безраздельного права нынешних начальников управлять финансовыми потоками, ни с кем не советуясь, ни перед кем не отчитываясь, и не обращая никакого внимания на политических оппонентов. В эту вторую часть неотъемлемым элементом входит поддержка избирателями фактической несменяемости власти. По опросам социологов «Левада-Центра», 30% респондентов ожидают, что Владимир Путин останется президентом до 2024 года, а 11% – столько, «сколько захочет».

Этот общественный договор просуществует ровно столько времени, сколько правительству удастся маневрировать между популизмом и финансовой рассудительностью.

Причем эти маневры уже сейчас приходится делать в отсутствие реальной обратной связи с избирателем, без учета мнения меньшинства, с опорой только на веру в доброго царя. Проблема заключается в том, что его расторжение в таких условиях рискует быть внезапным и не очень цивилизованным.