Как мы жили. Глава 17: Детские трапезы

Признаюсь честно, в еде я очень неприхотлив и ем все, что жена предлагает. При этом уже через минут 20 не могу вспомнить, что ел. И если бы недавно я не сделал каким-то непостижимым образом кулинарный пост об утке с яблоками, то вряд ли бы вообще затронул кулинарную тему. Но то была чрезвычайная ситуация, т.к. жена на 3 дня меня покинула и я был вынужден самостоятельно озаботиться своим пропитанием.

И этот неожиданный пост повлек за собой целую лавину мыслей с явным гастрономическим оттенком и я стал вспоминать, что ел в детстве. И оказалось, что таки да, есть что вспомнить и есть что рассказать, хотя, быть может, это совершенно пустое и никчемное занятие.

Начну с того, что в детстве чувство легкого голода не покидало меня ни на минутку и связано это было как с объективными, так и вполне субъективными причинами. К объективным относится тот факт, что жили мы, прямо скажем, небогато и касалось это в том числе и еды. А к субъективным относится живость моего характера, страшный расход физической и психической энергии, так как был я тот еще оторва, за что бывал нещадно бит, а это, в свою очередь, тоже способствовало моему аппетиту.

Мама моя, женщина совершенно замечательная, увы, не была великим кулинаром, да и времени на удовлетворение наших гастрономических фантазий просто не имела. Поэтому перечислить любимые блюда моего туманного детства не представляет никакого труда.

Самым вкусным был суп из курицы или зама, хотя ей было далеко до той, что делает моя жена. Но была в этом супе одна фишка, которая врезалась в память навсегда. Мама отрезала шкурку с куриной шейки, а затем заправляла ее поджаренной на сливочном масле манной крупой, зашивала эту шейку с обеих сторон и бросала в супчик. Именно эта раздувшаяся и похожая на бомбочку шейка с манкой была предметом наших с братом вожделений, ссор и ревности. Думаю, что ничего вкуснее мне больше есть не приходилось. А еще мама замечательно готовила блинчики с творогом, приправляя его ванилью и изюмом, а затем запекая их в сметане. Но истинным ее кулинарным шедевром были украинские пампушки, приправленные чесночным соусом. Выпекала она их в духовке нашей печки, а следовательно, это было осенне-зимнее блюдо. Делала этих пампушек мама очень много, и складывала в приличных размеров эмалированный тазик, где они пропитывались чесночным соусом. Ели мы их горячими и помногу, но при этом ни разу с нами не случился заворот кишок и это факт поистине удивительный, все же горячее дрожжевое тесто в больших количествах закупоривало не один организм. Но не наш, вечно голодный и падкий до таких деликатесов.

Остальных маминых блюд я что-то более не припоминаю, но зато хорошо помню тот корм, что мы сами себе добывали.

В первую очередь это плоды наших рыбалок. Жареный до хруста болотный карасик елся как семечки, с косточками. Приходилось мне жарить в консервной банке над костром лягушасьи лапки и должен сказать, что это отличное и вкусное мясо. Но главным цимесом был, конечно, подстреленный из рогатки дикий голубь, которых в наших заповедных лесах водилось множество.

Птичка потрошилась, кое-как ощипывалась, подсаливалась, а затем залеплялась глиной и в таком виде помещалась под угли прогоревшего костра. Должен вам сказать, что такое блюдо можно спокойно подавать в элитном ресторане. Частота же этих пиршеств зависела от нашей меткости, т.к. голуби всегда выбирают самые высокие ветви деревьев и обнаружить их там можно только по воркованию. Но если с нами шел в лес мой друг Серега, то проблем не возникало - стрелял этот парень как Аполлон и промаха не знал, а вот из меня настоящего снайпера никогда бы не получилось, увы и ах.

Это я описал годы моего сельского детства, а уже в школьные годы, живя в городе с бабушкой, я познал совсем иную кухню. Бабушка в молодости работала экономкой в какой-то аристократической семье и наловчилась делать там такие супы и такое жаркое, которых я более никогда не пробовал. Помню отчетливо 2 супчика - немецкий капустный и греческий кислый на молоке с рисом. Ну что это за супы, скажете вы, и будете совершенно неправы. Глядя в тарелку немецкого супчика, прозрачного как слеза, никогда бы не подумал, что эта водица с мелко нарезанной капустой может иметь такой вкус. А уж греческий молочный рисовый подкисленный суп - это вообще песнь песней, а аппетит после него разгорался как олимпийский факел. А жаркое бабушка делала из отборнейшей молодой телятины, которую брала всегда только у хорошо ей знакомой женщины на базаре. Запекала ее одним большим куском, предварительно нашпиговав его чесночком и еще какими-то специями. Тушилось оно на медленном огне в духовке часа 2 или больше. Соус был светлым с луком-пореем. И запах и вкус этого мяса преследовал меня все мои студенческие годы, сейчас же эти воспоминания несколько утратили свою остроту, чему виной моя женуля, мой маяк и лоцман в мире прикладной кулинарии.

И в конце этого чревоугодного опуса пришла мне в голову пара отвлеченных мыслей. И вот что подумалось. Написать увлекательно и со смаком о пище нашей телесной может только полуголодный человек. Не утративший ни аппетита, ни эстетической составляющей сложного пищевого навыка. Ну и вправду, какой-нибудь пресыщенный гурман может, конечно, расписать свои кулинарные забавы с массой подробностей, вдаваясь в тончайшие детали и умело выделяя сложнейшие вкусы и ароматы того или иного блюда. Но его порыв будет гипертрофированно эстетичен и увлечет разве что такого же зацикленного на пищевой экзотике обжору. Совершенно изголодавшийся человек, скажем, зэк на лесоповале, напротив, практически лишился эстетического чувства и процесс поглощения пищи обретает у него самые примитивные и неприглядные формы, лишенные вдохновения, фантазии и задора.

Вот на этой ноте я и заканчиваю свою очередную главу и больше о еде не напишу ни слова.

Вот из чего лучше всего делать мамалыжку, если найдете в ваших магазинах. Лучше этой крупы (или продела) не встречал, из нее самая вкусная.