О политической ответственности

На модерации Отложенный

О персональной ответственности.

 

Превью:

2012 год – год знаменательный своими юбилеями, годовщинами «сворачивания харь» завоевателям с Запада. Ровно 200 лет назад наш героический народ «своротил харю» самому Наполеону, а 70 лет назад «начистил» морду гитлеровским воякам. Отдавая дань восхищения подвигу наших предков, вспомним о Главнокомандующих Победы, о их боевой работе, а заодно вспомним и о значении такой категории. Как персональная политическая ответственность руководителя.

 

Статья:

Вся человеческая история есть пример сосуществования коллективного и индивидуального начал. В эпоху, когда человек недавно слез с ветки и всё было общим, все решения род принимал сообща. Лишь позже, когда появилось слово «Моё», кто-то один, самый сильный и могущий отобрать кость у соседа, сказал соплеменникам: «Я самый ГЛАВНЫЙ!»

 

С тех пор и соревнуются в действенности авторитарный и демократический стиль управления, руководства. Но поскольку верховенство всегда сопряжено с ответственностью по-прежнему актуальным является вопрос о том, что эффективнее: персональная или коллективная ответственность?

 

Конечно, монарх или какой-нибудь вождь мог испрашивать совета у лучших людей, но все эти советы старейшин, палаты лордов, боярские думы были лишь обычаем, политической практикой, но не законом. И знаменитое «Государь указал и бояре приговорили» означало лишь общепринятую формулировку, а не обязательную процедуру. Всё изменилось на заре Нового времени. Те самые органы, которые верноподданнически советовали Государю лишь то, чего он сам решил, пожелали быть постоянным институтом власти наряду с первым лицом и стали требовать даже присяги от самого монарха. Крестоцеловальную клятву давал первый выборный русский царь Василий Шуйский, по некоторым сведениям что-то нечто присяги пробормотал и первый Романов, 16-летний отрок Миша.

 

С началом либеральной эпохи стало править бал коллективное творчество. Руководители научились мастерски избегать персональной ответственности, спрятавшись за спины советчиков. Управляло коллективное «НИКТО». А нет человека – и спроса нет. В России простые и понятные Приказы, были заменены на мутные Коллегии с размытыми функциями. Любое элементарное решение приходилось долго и мучительно согласовывать с невероятным количеством лиц и учреждений.

 

Как это отразилось на эффективности хорошо видно в военном деле. Тогдашние военачальники отнють не были ЕДИНОНАЧАЛЬНИКИ. Любой приказ буквально вымучивали на военном совете. Поэтому и сражений было немного (предпочитали «крепостя» в облоге держать), и решительность ведения боевых действий оставляла желать лучшего. Коллегиальный принцип ведения войны был доведен до абсурда в Австрийской империи. Австрийские командующие и думать не моли принять самостоятельное решение без его одобрения придворным военным советом империи – ГОФКРИГСРАТОМ. Поначалу сей орган вел себя скромно, но когда, в пору своего расцвета, стал диктовать свою волю войскам за сотни километров, как-то оказалось, что не стало уже у Австрии полководцев уровня Валлентайна, Карла Лотарингского или Евгения Савойского. Военачальники попросту стали бояться, да и разучились брать на себя ответственность. А когда встретились на полях сражений с армией, подчиняющейся воле одного человека, как часовой механизм работает от одной пружины, австрияки были неоднократно и позорно биты.

 

Современная европейская либеральная мысль однозначна: автократия, предполагающая личную ответственность, есть КАКА, в то время как демократический, коллективный, коллегиальный стиль руководства – однозначное ВАУ! А по-моему, коллективная ответственность рождает безответственность! Что я и собираюсь доказать на трёх эпизодах.

 

Эпизод первый. Спасительный, единственно верный.

 

Слепое подражание западноевропейским образцам сказалось на русской армии постпетровского периода двояким образом. Безусловно, боеготовность армии выросла, она стала на равных меряться силами с военными машинами первоклассных европейских держав. Но, наше сугубо национальное войско, переняло некоторые «родовые пятна» наемных армий Запада, и среди них – коллегиальный стиль управления войсками. Особенно это проявилось в Семилетнюю войну, когда российский главнокомандующий всецело был поставлен в зависимость от решений петербургской Конференции – аналога австрийского Гофкригсрата. «Жалкую роль некоего «унтер-гофкригсрата» играла петербургская Конференция, заботившаяся лишь о соблюдении австрийских интересов и упускавшая из виду свои собственные. Здесь, бесспорно, сказалось влияние нашей дипломатии, являвшейся во все времена защитницей интересов чужих государств в ущерб таковым же своего собственного», - презрительно отозвался о подобной практике российский историк Антон Керсновский.

 

«Золотой век» Екатерины стал звездным часом для нашей армии, «творчество доморощенных потсдамцев было сдано немедленно в архив, и для русской армии наступила новая эра»(Антон Керсновский). Наши полководцы перестали зависеть от мнения разнообразных, навязанных свыше органов. Пропала боязнь ответственности, а военные советы стали рабочими органами командующего. Безусловно, и великий Румянцев, и гениальный Суворов, не говоря уже о могущественнейшем Потёмкине, были единоначальниками. Это было время, когда, по словам канцлера Безбородко «ни одна пушка в Европе без нашего разрешения выстрелить не могла».

 

К началу наполеоновских войн всё изменилось. При Павле и его сыновьях снова стали возрождаться доекатериненские принципы военного строительства и вождения войск. По словам Керсновского: «В общем же царствование Императора Павла не принесло счастья русской армии. Вахт-парадным эспонтоном наша армия была совращена с пути своего нормального самобытного развития, пути, по которому вели ее Петр I, Румянцев и Суворов, и направлена на путь слепого подражания западно-европейским образцам».

 

Повязанные инструкциями генералы вместо поиска неприятеля и его разгрома, едва ли не большее время стали уделять интригам между собой. Перед началом нашествия Наполеон мог быть доволен: анализ боевых возможностей русской армии показал, что «никакого настоящего единоначалия в русской армии не было, организация командования была ниже всякой критики».

(Е.В. Тарле). Да и после соединения русских армий под Смоленском ситуация не изменилась. Александр I не назначил единого главнокомандующего, а оставил прежний порядок управления: Барклай-де-Толли командует первой армией, Багратион – второй. П.И. Багратион подчинялся М.Б. Барклаю-де-Толли лишь как старшему по должности, как военному министру.

 

Наконец, в обстановке отступления и неразберихи в управлении войсками, был назначен главнокомандующий, им стал М.И. Кутузов. 23 августа 1812 года он выехал в действующую армию. Не подлежит сомнению, что Кутузов ехал в армию с твёрдым намерением остановить супостата: «Настоящий мой предмет есть спасение Москвы самой», - неоднократно повторял он в дороге. Ознакомившись с состоянием дел главнокомандующий отписал императору: «Москву защищать должно». Первоначальный план обороны Москвы строился Кутузовым как серия сражений: первая – Бородино, второе – между Можайском и Москвой, третье – у стен столицы. Михаил Илларионович рассчитывал на подход третьей армии Томасова и присылку обещанного Ростопчиным народного ополчения.

 

Бородинская битва спутала все карты. Всю ночь с 7 на 8 сентября шел подсчет потерь и они оказались ужасны (пала треть армии). Поэтому Кутузов отменил своё решение поутру возобновить сражение, были прекращены земляные работы по сооружению новых редутов. Главнокомандующий дал команду к отступлению.

 

Однако и второе сражение – восточнее Можайска – не состоялось. Во-первых, попросту не нашлось подходящей позиции. Во-вторых, потери, в строю осталось менее 80 тяс. человек. В-третьих, стала таять надежда на подход армии Томасова, она ещё даже не подошла к Калуге.

 

11 сентября 1812 года армия подошла к Москве, оттягивать дальше решение было невозможно. Позиция выбранная для сражения начальником штаба Л.Л. Беннигсеном была небезупречна. Но Кутузов все-таки стал готовить битву у стен Москвы, по линии Воробьевы горы – Поклонная гора. Войска стали рыть укрепления: редуты, флеши и т.п. Хотя и тут успех сражения зависел исключительно от подхода свежих резервов. К сожалению, московский губернатор Ростопчин проявил себя как хвастун и лгун, народное ополчение, о котором так много говорил губернатор, оказалось блефом. Возникло и новое обстоятельство - вернувшийся с рекогносцировки М.Б. Барклай-де-Толли категорически заявил о негодности выбранной для обороны столицы позиции. А тем временем армия Наполеона приближалась, и большой отряд неприятеля стал обходить русские позиции у Поклонной горы. Кутузов оказался перед необходимостью принимать тяжелое решение.

 

В такой обстановке 13 сентября М.И. Кутузов собрал военный совет в Филях.

 

Присутствовали:

1. Главнокомандующий М.И. Кутузов
2. Командующий 1-ой армией М.Б. Барклай-де-Толли
3. Командующий 2-ой армией Д.С. Дохтуров
4. Начальник штаба 1-ой армии А.П. Ермолов
5. Командир 3-го пехотного корпуса П.П. Коновницын
6. Командир 4-го пехотного корпуса А.И. Остерман-Толстой
7. Командир 7-го пехотного корпуса Н.Н. Раевский
8. Командир кавалерийского корпуса Ф.П. Уваров
9. Дежурный генерал армии П.С. Кайсаров
10. Генерал-квартимейстер армии К.Ф. Толь

 

Из высших командиров отсутствовали:

1. Командир арьергарда армии М.А. Милорадович – не мог оставить войска, сдерживал наступавшего неприятеля.
2. Начальник штаба главной армии Л.Л. Беннигсен – оскорбленный обвинениями в негодности позиции демонстративно отправился на повторную рекогносцировку.

 

Итого изначально на военном совете присутствовало 10 человек, включая Кутузова. С большим опозданием на совет все-таки прибыл Беннигсен.

 

Главнокомандующий поставил на обсуждение один вопрос:

«Ожидать ли неприятеля в позиции и дать ему сражение или сдать оному столицу без сражения?»Мнения совета диаметрально разделились:

За оставление Москвы:

1. Барклай-де-Толли
2. Остерман-Толстой
3. Раевский
4. Толь

За сражение:

1. Беннигсен
2. Ермолов
3. Коновницын
4. Уваров
5. Кайсаров
6. Дохтуров

 

Таким образом, единодушное решение, на которое мог бы опереться главнокомандующий, выработать не удалось. Незначительное большинство было за новую битву. Вся тяжесть решения легла на плечи Кутузова. На свой страх и риск главнокомандующий взял ответственность на себя и приказал отступать. В «Журнале военных действий» зафиксированы ставшие знаменитыми слова «с потерянием Москвы не потеряна ещё Россия…»

 

Сказать, что решение Кутузова вызвало в русском обществе шок, значит ничего не сказать. Ровно 200 лет спустя после Смуты враг снова был в столице! Александр был взбешён: «На Вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург», - писал император главнокомандующему. По всей России разнеслись слова Александра: «Вы ещё обязаны ответом оскорблённому отечеству в потере Москвы». «За отдачу столицы без боя» в Комитете министров был устроен суд над Кутузовым.

 

Стоически перенес полководец эти обвинения и уже через неделю, собрав армию в Тарутино, он чувствовал себя хозяином положения. Молчаливый, вечно дремлющий, никого не посвящающий в свои замыслы старик блестяще разыграл свою партию. Несомненно, он всё обдумал заранее, ещё до военного совета принял решение оставить Москву. Кутузов создал иллюзию неизбежности такого решения, а совет в Филях был лишь ширмой, прикрывающий замысел полководца. На это указывает гениальный по задумке и исполнению Тарутинский фланговый марш-маневр. «Будут они у меня ещё собак есть», - сказал Кутузов.

 

Скоро и визави Кутузова понял, что попал в западню. Сидя в сожженной дотла, оставленной жителями и обложенной со всех сторон партизанскими отрядами Москве, Наполеон стал лихорадочно искать выход из сложившегося положения. И понял, что нужно уносить ноги.

 

Решимость взять ответственность за судьбу страны, помноженная на выдержку, хладнокровие и трезвый расчёт, а также тонкое знание души русского народа, убежденность в том, что русские не смирятся и погонят завоевателя, позволили Кутузову спасти Россию. Сбылось его пророчество: «Уступление Москвы приуготовит неизбежную гибель неприятелю».

 

Эпизод второй. Авантюрно-криминальный

 

Это только в пословице говорится: «Ломать – не строить». На самом деле сохранить страну было проще, чем разрезать её по живому на 15 огрызков. Сложный механизм народного хозяйства просто разделили по принципу: у кого, что есть на территории, то его. Несуразность такого подхода очевидна. Ранее развитее регионов обуславливалось экономической целесообразностью, а централизованное распределение обеспечивало примерно равный уровень жизни. При разводе кому-то достались порты у теплых морей, а кто-то не получил ни куска побережья; у одних – виноградники по всей территории от границы и до границы, у других – пустынный песок и никакой растительности; территория некоторых – остров плавающий в море нефти, другой – живет на голой обледеневшей, обдуваемой всеми ветрами скале.

 

Условная административная нарезка территорий превратилась в уродливые границы недогосударств. Основная добыча углеводородов – в России, а транспортная инфраструктура – в сопредельных странах. Учитывая это, почти 15 лет руководство России практически дотировало соседние государственные новострои низкими ценами на нефть и газ. Но всему приходит конец, халяве – тоже.

 

За этот период в этих странах сложилась мощная нефтегазовая элита. Украйна – не исключение, все наиболее значимые энергетические телодвижения здесь связаны с Тимошенко. Не будем вспоминать ее деятельность во главе ЕЭСУ. Интересен «оранжевый период» ее деятельности. Как раз тот период, когда попытавшись избавиться от энергетической зависимости от Москвы, Украйна сама, своими действиями разрушила выгодный контракт. Вообще получилось все как всегда: со старыми друзьями разосрались, а новых не приобрели. Приобрели только высокую цену на газ.

 

В первом газовом конфликте Юлия Владимировна участия не принимала, разругавшись в пух и прах с Ющенко и лишившись поста премьер-министра в сентябре 2005 года. Но затем, удачно провела интригу с перевыборами в Верховный Совет, обведя вокруг пальца и неповоротливого увальня Януковича, и самовлюблённого павлина Ющенко. И в декабре 2007 года вновь воссела в кресло второго должностного лица страны.

 

На «второе пришествие» и приходится тот газовый конфликт Украйны с Россией, который привёл Тимошенко сначала на скамью подсудимых, а затем в Качановскую исправительную колонию. Но не она его начала – она его только разрешила. Причина конфликта проста: руководство Украйны хотело платить за газ всё меньше, ничего не давая взамен, а вредить Росси всё больше. Такой уж тренд у самого нелепого президента на планете под именем Ющенко.

 

В феврале 2008 года оказалось, что посредники в виде «РосУкрЭнерго» и «Укргазэнерго», созданные под нежной и заботливой опекой президента Ющенко, закупив в 2007 году 4 млрд. м³ газа, совершили традиционный украинский «кидок» не расплатившись за газ с Россией. Дело житейское, к такому ведению дел украинской стороной уже привыкли, перетерпели бы. Но руководство страны (Украйны) похоже, стало «съезжать с катушек». Пан Ющенко, отбросив всякие дипломатические экивоки, повел откровенно враждебную России политику. Особенно это стало ясно на фоне августовского грузино-осетинского конфликта, когда президент Украйны чуть ли не стал в этом конфликте еще одной стороной.

 

К тому моменту энтузиазм от «помаранчевой революции» куда-то испарился, а украинский президент стал нерукопожатым. После открытого письма Дм. Медведева путь в Россию ему был заказан, европейские политики беседовали с ним сквозь зубы, а американский президент бегал от Ющенко, как черт от ладана, по всему зданию ООН, избегая случайной встречи. Дипломатический горизонт для Ющенко сузился до Прибалтики, Польши и Грузии. Да ещё Лукашеко время от времени заезжал разговоры разговаривать, но у того были свои резоны – Президент Белоруссии надеялся такими демаршами подвинуть российское руководство на более решительные шаги в интеграционном процессе.

 

Как бы там ни было, но Ющенко и его «говорящие головы», выступив лоббистами «РосУкрЭнерго», сорвали подписание газовых договоров, намеченных на 31 декабря 2008 года. И хотя цена за газ, предложенная РУЭ (285 доллар за м³) была выше, чем предлагал «Нафтогаз» ($235), Газпром, заинтересованный в торговле без посредников, принял предложение от «Нафтогаз Украины». Тогда Ющенко устами своего эксперта по энергетическим вопросам Богдана Соколовского обвинил руководство Нафтегаза в сдаче национальных интересов и своим решением отозвал представителей компании из Москвы. Подлинная причина этого демарша была озвучена В.В.Путиным: «Сегодня в этих условиях (они) борются не за собственно цену на газ, а за возможность сохранить тех или иных посредников для того, чтобы использовать получаемые дивиденды в личных целях, личного обогащения и в целях получения необходимых финансовых ресурсов для будущих политических кампаний».

 

С 10.00. 1 января Газпром полностью прекратил поставки газа на Украину. Той ничего не оставалось, как начать брать из трубы газ, предназначенный для прокачки в Европу. Тем временем ситуация продолжала ухудшаться и без газа уже осталась остальная Европа.

 

Дальнейшие события подтверждают правила, что самые сильные мужчины в украинской политике это женщины. С поля боя удрал весь мужской контингент украинского политикума. После неудачной попытки организовать в свою поддержку энергетический саммит «сыграл труса» украинский президент Ющенко, и удрал в Карпаты кататься на лыжах. Срочно улёгся на больничную койку глава Нефтегаза Дубина. Спрятался на своей знаменитой даче лидер оппозиции Янукович, наверное, злорадно похихикивая и вынашивая планы возвращения во власть.

 

А могли ли они что-нибудь сотворить, разрулить ситуацию? Могли! Во времена острых кризисов такие формальные категории, как ПОЛНОМОЧИЯ, ЗАКОННОСТЬ и т.п. отходят на второй план, на авансцену выходит ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ. «Победителей не судят!» Переступить через своё самолюбие, пройти свой «путь на Голгофу» и появится в Москве, мог Президент. История знает немало примеров, когда и венценосные и выборные главы государств ради пользы стране, интересов дела шли на унижения. Руководитель нефтяной компании тоже мог принять волевое решения и подписать договор. В конце концов, Нефтегаз – самостоятельный хозяйствующий субъект.

Да и лидер оппозиции мог прокатиться в Первопрестольную, а затем заявить, что, мол, договорился с Россией, вот вам договор, остальное за вами, хотя бы имиджевые очки себе заработал. Вон, противостоящая Саакашвили грузинская оппозиция, чуть не в очередь в Кремль становится.

 

В результате страусиного поведения мужчин, взять на себя ответственность пришлось Юлии Тимошенко. Она вынуждена была нанести визит в Москву и согласится на еще более ужесточившиеся требования Газпрома, действительно губившие украинскую экономику. В ночь с 17 на 18 января 2009 года Юлия Тимошенко провела в Кремле закрытую встречу с российским премьер-министром Владимиром Путиным. После чего был подписан 10- летний контракт на поставки российского газа на Украйну. Немедленно был возобновлен транзит. Правда и тут не обошлось без знаменитого Юлиного коварства – сфальсифицировав решение Кабмина, она обманула руководство украинского газового монополиста.

 

Некоторые горячие тимошенковские фаны утверждают, что никакой аферы не было, и Нефтегаз вполне мог и без директивы Кабмина заключить договор. Они лукавят! Во-первых, Нафтогаз Украины - монополист украинского рынка и правительство совсем не все равно, по каким ценам в страну поставляются энергоресурсы. Во-вторых, Нефтегаз – государственная компания. И, третье, он – глубоко убыточный, дотационный проект, живущий на подачки правительства страны, а «кто девушку ужинает, тот ее и танцует».

 

Рисковала ли Тимошенко, взяв ответственность в разрешении газового кризиса? Безусловно! Летя из Москвы в Киев, он наверняка не знала, какой прием ждет ее на Родине. И, действительно, вылезший из карпатских схронов Ющенко, подверг поступок своего премьер-министра жесточайшей критике. Но украинцы благожелательно восприняли окончание газового конфликта, облегченно вздохнула Европа, и горе-президент вынужден был отступить. Однако, с его подачи прокуратура все-таки возбудила против «премьерки» уголовное дело, которое спустя два года очень пригодилось ПР.

 

Конечно Юлия Тимошенко понимала, какую удавку на шею экономики Украйны она надела. На что же она рассчитывала? Наверняка у неё было несколько козырей в кармане, с помощью которых она намеревалась выклянчить у Путина скидку. Но для этого Тимошенко нужно было стать Президентом Украйны. Другого выхода не было: либо президентство, либо тюрьма. Весь оставшийся до выборов год – блестящая, феерическая Юлина предвыборная компания. Но не сложилось, не хватило 3%, чтобы догнать увальня Януковича, чья предвыборная компания была НИКАКОЙ!

 

Авантюрной, эмоциональной натуре Юлии Владимировны Тимошенко противно стратегическое планирование. Взяв политическую ответственность в дни острого кризиса, и сделав блестящий ход, она в дальнейшем истратила тот ресурс, который у неё был. А, проиграв президентские выборы, не смогла адекватно оценить ситуацию, и вынуждена была переселиться на нары в тюремную камеру.

 

Эпизод третий. Блистательный, но оболганный результат.

 

Самым, пожалуй, ярким примером проявления политической воли, помноженной на политическую ответственность, служит деятельность Верховного Главнокомандующего СССР Иосифа Виссарионовича Сталина в страшные дни лета – осени 1942 года.

 

С личной ответственностью советских руководителей вообще было трудно. Внутрипартийные нормы и стиль политического руководства СССР требовали коллективного управления. Считалось, что в партии нет лидеров, вождей, все решения принимаются коллективно. Решения Политбюро ЦК, постановления Пленумов ЦК и съездов ВКП(б) принимались коллективно. И то, в этом случае они трактовались как решения, выражающие коллективную волю всей партии, которая действует в интересах всего народа. Точно так же управлялась и страна.

 

С началом великой Отечественной войны система руководством государством претерпела изменения, но коллегиальность не была упразднена. Просто властные функции перераспределились от одних коллегиальных органов к другим: Государственному комитету Обороны и Ставке Верховного главнокомандования.

 

После тяжелейшего 1941 года, казалось, что стратегическая инициатива перешла в советским войскам. Стратегический план 1942 состоял в том, чтобы «последовательно осуществить ряд стратегических операций на разных направлениях, чтобы заставить противника распылить свои резервы, не дать создать ему сильную группировку для отражения наступления ни в одном из пунктов». И весь 1942 год шло своеобразное «перетягивание каната»: СССР стремился закрепить достигнутый под Москвой успех, сделать его началом освобождения страны, а германское командование пыталось нащупать слабое место советской обороны и перехватить упущенную инициативу. Ещё в конце 1941 – начале 1942 года Советской Армии удалось сделать несколько удачных ходов:

- 28 ноября 1941 года войскам под командованием маршала С. К. Тимошенко удалось отбить у фашистов Ростов, который оставался нашим до июля 1942 года.

- 9 декабря 1941 года в ходе Тихвинской наступательной операции был освобожден город Тихвин.

- 26 декабря 1941 года силами Закавказского фронта, Черноморского флота и Азовской военной флотилии был высажен десант в районах Феодосии и Керчи, а ко 2 января 1972 года весь Керченский полуостров был освобожден.

Наши войска нависли над наступавшей на Севастополь фашисткой армией, возникла реальная угроза разгрома немцев в Крыму.

- В январе-феврале 1942 года войска Северо-Западного фронта зажали между озерами Ильмень и Селигер целый немецкий корпус, окружив его в районе Демянска.

 

Последнее дело обвинять руководство страны, Ставку, командующих войсками на местах в трагедии лета 1942 года. Сложился целый ряд обстоятельств: усталость от непрерывного наступления (наступали уже полгода), резервный «голод» (все накопленные резервы были использованы), упорное стремление вести наступление по всему фронту (очень хотелось уже начать изгнание врага), проблемы тыла (эвакуированные предприятия только начинали выпуск продукции) и, безусловно, недооценка силы вермахта и полководческого мастерства немецкого командования. Но факт остается фактом: к середине лета немцы нас «переиграли», Красная Армия потерпела поражение, сопоставимое с трагедией лета 1941 года.

 

Неудача Любанской наступательной операции привела 15 марта 1942 года к окружению 2-й ударной армии. Героически сражавшаяся армия продержалась до лета, но к 28 июня 1942 года пробитый было коридор у Мясного бора был окончательно закрыт немцами. С этого дня из окружения не вышел ни один боец. Командир армии А.А. Власов взят (сдался?) в плен.

 

21 апреля 1942 год немцами был разорван Демянский котел и организован «Рамушевский коридор» шириной 6-8 километров. А 5 мая блокада немцев в Демянском котле была окончательно снята. Немецкие войска сохранили за собой Демянский выступ.

 

8 – 11 мая 1942 года одним из самых блестящих фашистских военачальников, Э. фон Манштейном была проведена операция, вошедшая в историю под названием «Охота на дроф» и приведшая к разгрому Крымского и ликвидации фронта. С этого момента осажденный Севастополь был обречен.

 

Неудачей закончились и неоднократные попытки на протяжении всего 1942 года срезать Ржевско-Вяземский выступ. Положили гору народа, потеряли много техники, но немцы засели там крепко.

 

И, наконец, летом 1942 года провалился весь южный фас советско-германского фронта. После провала нашего наступления на Харьков был потерян Донбасс, фашисты вновь заняли Ростов – ключ к Кавказу, устремились к Волге и прорвались к Кавказскому хребту.

 

Хорошо думается «задним умом» и ныне Верховного и Ставку модно упрекать, в распылении сил и стремлении наступать по всему фронту, в напрасной трате резервов. Современные публицисты любят позубоскалить по поводу бесполезных операций под Ржевом, Вязьмой и Сычевкой. Глубокомысленно порассуждать, что советское командование, мол, в очередной раз прогадало с прогнозом нанесения немцами главного удара и сосредоточило свои главные не на юге, а в центре и на северо-западе.

 

Подобные рассуждения отпадают сами собой лишь при одном взгляде на карту. Ржевско-Вяземский выступ – это кинжал, острием направленный в сторону Москвы, до которой по прямой было всего 150 км. Он небезосновательно рассматривался как плацдарм для наступления на Москву, достаточно сказать, что в нем было сосредоточено до 2/3 фашистских войск группы армий «Центр». И разве конфигурация выступа не диктовала очевидного решения его срезать. К слову, точно так же «обломал зубы» об аналогичный выступ, Курскую дугу, вермахт в 1943 году. Имея неприятеля всего в 150 километрах, Москва оставалась прифронтовым городом. Немцы не оставляли попыток бомбардировки столицы, например, Юнкерс Ju 88 имел дальность полета в 1700 км.

 

Не мог Верховный Главнокомандующий бросить на произвол судьбы и осажденный Ленинград. За зиму 1941/42 гг. в блокадном городе погибало примерно 130 000 человек ежемесячно. Было ясно, что вторую такую зиму ленинградцы не перенесут. Становится понятна настойчивость, с которой наступала   навстречу своей гибели 2-я Уд.А.

 

Поэтому риск безоглядного сосредоточения сил и средств на юге был велик. Ошибись Сталин и генералитет в эту сторону, как тот же хор возмущенных критиков упрекнули бы, что злодей Сталин бросил на произвол судьбы Питер, и оставил беззащитной белокаменную. А по поводу резервов, Сталин как раз был склонен к экономии и накапливанию резервов. Так было и 1941 году под Москвой, когда, несмотря на слезные мольбы командующих, резервные войска были введены в бой только в решающий момент и сыграли важную роль в разгроме фашистских войск. А если бы Верховный Главнокомандующий внял уговорам, например Козлова и Тимошенко, командующих Крымским и Юго-Западным фронтами, отдал им резервные войска, то, вероятнее всего, Сталинград закрыть было нечем, и чуда контрнаступления не произошло.

 

Летом и осенью 1942 г. Советский Союз вновь стал перед лицом военно-политической катастрофы. Ситуация усугублялась тем, что по личному указанию Гитлера с 15 апреля 1942 года немцы приступили к формированию национальных частей, т.н. «восточных легионов вермахта». Были сформировано множество казачьих частей, армянский, мусульманский северокавказский и грузинский легионы. Во фронте немецкого наступления у этиз народов появилась иллюзия альтернативы Советской власти, искушение предательства. При приближении фронта к Кавказу фашисты начали массовый заброс в советский тыл диверсионные группы, агитаторов, литературы и оружия. И если казаки, в целом устояли и остались верны «советам», то горцы восстали и начали партизанскую войну в тылу наших войск. Так Богдан Кобулов в докладной записке на имя народного комиссара внутренних дел Лаврентия Берии «О положении в районах Чечено-Ингушской АССР» отмечает, что «Отношение чеченцев и ингушей к Советской власти наглядно выразилось в дезертирстве и уклонении от призыва в ряды Красной Армии.

При первой мобилизации в августе 1941 г. из 8000 человек, подлежащих призыву, дезертировало 719 человек. В октябре 1941 г. из 4733 человек 362 уклонилось от призыва.

В январе 1942 г. при комплектовании национальной дивизии удалось призвать лишь 50 процентов личного состава. В марте 1942 г. из 14 576 человек дезертировало и уклонилось от службы 13 560 человек, которые перешли на нелегальное положение, ушли в горы и присоединились к бандам. В 1943 году из 3000 добровольцев число дезертиров составило 1870 человек».

 

Не мной замечено, что советская политкорректность была не менее жёсткой, чем западная. О предательстве кавказских народов было не принято писать и говорить, поэтому многие действия советского руководства остались непонятыми. А реальность была страшной, приведу лишь подсчеты современного историка Игоря Пыхалова: «Находясь в рядах РККА, погибло и пропало без вести 2,3 тысячи чеченцев и ингушей. Начиная с июля 1941-го по 1944 год только на той территории ЧИ АССР, которая впоследствии была преобразована в Грозненскую область, органами госбезопасности было уничтожено 197 банд. При этом общие безвозвратные потери бандитов составили 4532 человека: 657 убито, 2762 захвачено, 1113 явились с повинной. Таким образом, в рядах бандформирований, воевавших против Красной Армии, погибло и попало в плен почти вдвое больше чеченцев и ингушей, чем на фронте. И это не считая потерь вайнахов, воевавших на стороне вермахта в так называемых «восточных батальонах»! А поскольку без пособничества местного населения в здешних условиях бандитизм невозможен, многих «мирных чеченцев» можно также с чистой совестью отнести к предателям».

 

Самое страшное, что отступление стало превращаться в паническое бегство. Войска потеряли устойчивость. Такого не было даже в 1941 году. Требовалось остановить бегущие войска, закрепиться на новых рубежах, собрать и переформировать разгромленные части, наладить снабжение, взаимодействие и боевое управление, превратить стремительное наступление немецких войск в затяжные позиционные бои. Словом, необходимы были не просто срочные меры, а мероприятия экстраординарные, чрезвычайные.

И вот 28 июля 1942 г. выходит знаменитый приказ №227 Народного комиссара обороны СССР И.В. Сталина. Те, кто хоть немного знаком со сталинской стилистикой, должны согласиться: вождь лично не только подписал, на и НАПИСАЛ этот приказ, взяв всю полноту ответственности за происходящее в стране и на фронте лично на себя. Он мог оформить его решением Государственного Комитета обороны - органа обладавшего всей полнотой власти в СССР в период войны. Не стал И.В. Сталин прятаться и за решение Ставки Верховного главнокомандования - чрезвычайного органа высшего военного управления, осуществлявшего в годы Великой Отечественной войны стратегическое руководство Советскими Вооружёнными Силами. Он выбрал наиболее персонифицированный вариант обращения к народу и армии.

 

Логика приказа, сталинская логика проста и понятна: «Ни шагу назад!». Сталин ещё раз в трудную минуту доходчиво и убедительно обратился непосредственно к народу, к людям, к воинам, находя проникновенные и мудрые слова:

 

- «Каждый командир, каждый красноармеец и политработник должны понять, что наши средства небезграничны. Территория Советского Союза - это не пустыня, а люди - рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы и матери, жены, братья, дети».

 

- «Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг, - это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие армию вооружением и боеприпасами, железные дороги».

 

- «У нас нет уже преобладания над немцами ни в людских ресурсах, ни в запасах хлеба. Отступать дальше - значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину. Каждый новый клочок оставленной нами территории будет всемерно усиливать врага и всемерно ослаблять нашу оборону, нашу Родину».

 

- «… надо в корне пресекать разговоры о том, что мы имеем возможность без конца отступать, что у нас много территории, страна наша велика и богата, населения много, хлеба всегда будет в избытке. Такие разговоры являются лживыми и вредными, они ослабляют нас и усиливают врага, ибо если не прекратим отступления, останемся без хлеба, без топлива, без металла, без сырья, без фабрик и заводов, без железных дорог».

 

- «Надо упорно, до последней капли крови защищать каждую позицию, каждый метр советской территории, цепляться за каждый клочок советской земли и отстаивать его до последней возможности».

 

- «Выполнить этот приказ - значит отстоять нашу землю, спасти Родину, истребить и победить ненавистного врага».

 

- «Наша Родина переживает тяжелые дни. Мы должны остановить, а затем отбросить и разгромить врага, чего бы это нам ни стоило. Немцы не так сильны, как это кажется паникерам. Они напрягают последние силы. Выдержать их удар сейчас - это значит обеспечить за нами победу».

 

Речь буквально шла о жизни и смерти нашего государства. Именно этим и можно объяснить жёсткость и бескомпромиссность этого приказа. После таких слов понятны и введение заградотрядов и появление «штрфников». Только прекраснодушные, отвлечённые и мало связанные с реальным руководством люди могут думать, что можно победу одержать одними призывами и лозунгами, без необходимых организационных, зачастую жестоких мероприятий.

Священная обязанность власти – хранить и защищать общество и государство. И для выполнения этой цели власть имеет право требовать жертв от своих граждан. Люди совершают подвиги и мужественно защищают свою страну, если за ними – не пустота, а власть. Власть, воодушевляющая отважных, поддерживающая малодушных, отрезвляющая трусов и паникеров, расстреливающая дезертиров и предателей.

 

Без всех этих мероприятий страна обречена на поражение, что и доказывает опыт Каддафи. При всей привлекательности и мужественности его поведения, он не смог мобилизовать своих сторонников для организации отпора. И причину падения Наполеона в 1815 году надо искать боязни прямого и откровенного обращения к народу: «Моя система защиты ничего не стоила, потому что средства были слишком не в уровень с опасностью. Нужно было бы снова начать революцию, чтобы я мог получить от нее все средства, какие она создает. Нужно было взволновать все страсти, чтобы воспользоваться их ослеплением. Без этого я не мог уже спасти Францию» (Наполеон Бонапарт).

 

Измышления русофобской либеральной пропаганды о заградотрядах, стрелявших в собственных солдат и учинявших массовые расправы, опровергаются и статистикой, и документами того периода: «В соответствии с приказом НКО №227 по состоянию на 15 октября 1942 года было сформировано 193 армейских заградительных отряда, в том числе 16 на Сталинградском фронте (несоответствие этой цифры процитированному выше приказу генерал-лейтенанта Гордова объясняется изменением состава Сталинградского фронта, из которого был выведен ряд армий) и 25 на Донском .

При этом с 1 августа по 15 октября 1942 года заградотрядами были задержаны 140 755 военнослужащих, сбежавших с передовой линии фронта. Из числа задержанных арестованы 3 980 человек, расстреляны 1 189 человек, направлены в штрафные роты 2 776 человек, штрафные батальоны 185 человек, возвращены в свои части и на пересыльные пункты 131 094 человека.

Наибольшее число задержаний и арестов произвели заградительные отряды Донского и Сталинградского фронтов. По Донскому фронту были задержаны 36 109 человек, арестовано 736 человек, расстреляны 433 человека, направлены в штрафные роты 1056 человек, штрафные батальоны 33 человека, возвращены в свои части и на пересыльные пункты 32 933 человека. По Сталинградскому фронту задержаны 15 649 человек, арестованы 244 человека, расстреляны 278 человек, направлены в штрафные роты 218 человек, в штрафные батальоны 42, возвращены в свои части и на пересыльные пункты 14 833 человека.

Во время обороны Сталинграда заградительные отряды сыграли важную роль в наведении порядка в частях и предупреждения неорганизованного отхода с занимаемых рубежей, возвращении значительного числа военнослужащих на передовую линию фронта».(Игорь Пыхалов «Великая оболганная война»).

 

Как видно, абсолютное число солдат, которых задержали заградотряды, были фактически полностью оправданы! Поэтому говорить о каких-то массовых убийствах, якобы учиняемых заградотрядами, всерьёз не приходится. Мало того, под Сталинградом, где шли основные сражения 1942 года, заградотрядники сыграли ещё и важную боевую роль. Они зачастую были последним заслоном на пути гитлеровских войск.

 

Благодаря профессиональным хулителям всего советского, штрафбаты, также как и заградительные отряды, вошли в массовое сознание наших граждан в довольно искажённом виде. За всю войну через штрафные подразделения прошли 427 910 человек. Если учесть, что в тот же период в армии побывали не менее 34 миллионов граждан Советского Союза, то доля штрафников составляет не более 1,24 процента всех воевавших солдат.

 

Тем более, что в штрафник – не пожизненное звание, туда никогда не ссылали навечно. Постоянным там был только командный состав, подобранный исключительно из волевых и решительных людей. А вот рядовой состав был переменный, так как именно этот контингент отбывал наказание в штрафбате по решению суда военного трибунала. И штрафники сыграли свою достойную роль в победе над врагом.

 

Редко кому приходит в голову и такая фундаментальная мысль, что, благодаря этому приказу, армия избежала губительных сомнений в ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТИ сопротивления, пагубных дискуссий и обсуждений. Представьте себе такой разговор в октябре 1942 года в блиндаже под Сталинградом:

   «К концу первой партии пришли офицеры пятой сотни - есаул Калмыков и сотник Чубов.

   - Не для того держат казаков, дядя Петя, чтобы уничтожать их в атаках.

   - Для чего же, по-твоему?

   - Правительство в нужный момент попытается, по старой привычке, опереться на плечо казака.

   - Внимание, гас-па-да афицеры! - крикнул   Чубов   и указал на Бунчука: - Хорунжий Бунчук сейчас начнет вещать по социал-демократическому соннику.

   - Петрушку валяете? - усмехнулся Бунчук. - казачьи полки порассовали по укромным местам и держат под спудом до поры до времени.

   - А потом? - спросил Листницкий, убирая шахматы.

   - А потом, когда на фронте начнутся волнения, - а это неизбежно: война начинает солдатам надоедать, о чем свидетельствует увеличение числа дезертиров, -   тогда   подавлять   мятежи,   усмирять   кинут   казаков. Правительство держит казачье войско, как камень на палке. В нужный момент этим камнем оно попытается проломить череп революции.

   - Увлекаешься, милейший мой! Откуда ты знаешь о будущих волнениях и прочем? А если мы предположим такую вещь: союзники разбивают немцев, война завершается блистательным концом, - тогда какую роль ты отводишь казачеству? - возразил Листницкий.

   Бунчук скупо улыбнулся.

   - Что-то не похоже на конец, а тем более блистательный.

   - Ты когда из отпуска? - спросил Калмыков.

   - Позавчера.

   Бунчук, округляя рот, вытолкнул языком клубочек дыма, бросил окурок.

   - Где побывал?

   - В Петрограде.

   - Ну, каково там? Гремит столица? Э, черт, чего бы не дал, чтобы пожить там хоть недельку.

   - Отрадного мало, - взвешивая слова, заговорил Бунчук. - Не хватает хлеба. В рабочих районах голод, недовольство, глухой протест.

   - Благополучно мы не вылезем из этой войны. Как вы думаете, господа? -

Меркулов вопрошающе оглядел всех.

   - Русско-японская война породила революцию тысяча девятьсот пятого года, - эта война завершится новой революцией. И не только революцией, но и гражданской войной.

   Листницкий заговорил со сдержанной злобой:

   - Меня удивляет то обстоятельство, что в среде нашего офицерства есть такие вот, - жест в сторону ссутулившегося Бунчука, - субъекты. Удивляет - потому, что до сих пор мне не ясно его отношения к родине, к войне... Однажды в разговоре он выразился очень туманно, но все же достаточно ясно для того, чтобы понять, что он стоит за наше поражение в этой войне. Так я тебя понял. Бунчук?

   - Я - за поражение.

   - Но почему? По-моему, каких бы ты ни был политических взглядов, но желать поражения своей родине - это... национальная измена. Это - бесчестье для всякого порядочного человека!

   -   Помните,   думская   фракция   большевиков   агитировала   против правительства, тем самым содействуя поражению? - вмешался Меркулов.

   - Ты разделяешь, Бунчук, их точку зрения? - задал вопрос Листницкий.

   - Если я высказываюсь за поражение, то, следовательно, разделяю, и было бы смешно мне, члену РСДРП, большевику, не разделять точки зрения своей партийной фракции. Гораздо больше меня удивляет, Евгений Николаевич, что ты, человек интеллигентный, политически безграмотен...

- Я прежде всего преданный монарху солдат. Меня коробит один вид "товарищей социалистов".

   "Ты прежде всего болван, а потом уж самодовольный солдафон", - подумал Бунчук и загасил улыбку.

   - В военной среде была исключительная обстановка, - словно извиняясь, вставил Меркулов, - мы все как-то в стороне стояли от политики, наша хата с краю.

   Бунчук только что кончил фразой:

   - ...царизм будет уничтожен, можете быть уверены!

   - Бунчук! - окликнул Калмыков. - Подождите, Листницкий!.. Бунчук, слышите?.. Ну хорошо, допустим что эта война превратится в гражданскую войну... потом что? Ну свергнете вы монархию... какое же, по-вашему, должно быть правление? Власть-то какая?

   - Власть пролетариата.

   - Парламент, что ли?

   - Должна быть рабочая диктатура.

   - Вон ка-ак!.. А интеллигенции, крестьянству какая же роль?

   - Крестьянство пойдет за нами, часть мыслящей интеллигенции тоже, а остальных... а с остальными мы вот что сделаем... - Бунчук быстрым жестом скрутил в тугой жгут какую-то бумагу, бывшую у него в руках, потряс ею, процедил сквозь зубы: - Вот что сделаем!

   - За каким же чертом вы добровольно отправились на фронт и даже выслужились до офицерского чина? Как это совместить с вашими воззрениями? Уди-витель-но! Человек против войны... хе-хе... против уничтожения своих этих... классовых братьев - и вдруг... хорунжий!

     - Сколько вы немецких рабочих извели со своей пулеметной командой? - спросил Листницкий.

   - Сколько немецких рабочих я перестрелял, - это... вопрос. Ушел-то я добровольно потому, что все равно и так взяли бы. Думаю, что те знания, которые достал тут, в окопах, пригодятся в будущем... в будущем. Вот тут сказано... И он прочел слова Ленина:

   - "Возьмем современное войско. Вот - один из хороших образчиков организации. И хороша эта организация только потому, что она - _гибка_, умея вместе с тем миллионам людей давать _единую волю_. Сегодня эти миллионы сидят у себя по домам, в разных концах страны. Завтра приказ о мобилизации - и они собрались в назначенные пункты. Сегодня они лежат в траншеях, лежат иногда месяцами. Завтра они в другом порядке идут на штурм. Сегодня они проявляют чудеса, прячась от пуль и от шрапнели. Завтра они проявляют чудеса в открытом бою. Сегодня их передовые отряды кладут мины под землей, завтра они передвигаются на десятки верст по указаниям летчиков над землей. Вот это называется организацией, когда во имя одной цели, одушевленные одной волей, миллионы людей меняют форму своего общения и своего действия, меняют место и приемы деятельности, меняют орудия и оружия сообразно изменяющимся обстоятельствам и запросам борьбы. То же самое относится к борьбе рабочего класса против буржуазии. Сегодня нет налицо революционной ситуации..."

   Бунчук еще не кончил читать, как в землянку, постучавшись, вошел

вахмистр пятой сотни.

   После ухода Бунчука Листницкий минут пять ходил молча, потом подошел к столу. Меркулов, косо наклонив голову, рисовал.

   - Ну, как? - спросил тот.

   - Черт его знает! - догадываясь о существе вопроса, ответил Меркулов. - Парень он странный, теперь объяснился, и многое стало ясным, а раньше я не знал, как его расшифровать. Знаешь, ведь он огромным успехом пользуется у казаков, в особенности у пулеметчиков. Ты не замечал этого?

   Наутро Листницкий отправил с вестовым в штаб дивизии донесение, позавтракал, вышел из землянки. На участке четвертого взвода Листницкого догнал Меркулов. Отозвав Листницкого в сторону, дыхнул скороговоркой:

   - Слышал новость? Бунчук-то этой ночью дезертировал.

   - Бунчук? Что-о-о?

   - Дезертировал... Понимаешь? Игнатьич, начальник пулеметной команды, - ведь он в одной землянке с Бунчуком, - говорит, что он не приходил от нас. Значит, как вышел от нас, так и махнул... Вот оно что». (Михаил Шолохов «Тихий Дон»)

Я сознательно так много процитировал Шолохова, чтобы было ясно, как долго могла воевать сомневающаяся, разъедаемая противоречиями, с низким боевым духом, армия! Гениальность сталинского чутья в том, что он, заметив первые признаки разложения, принял суровые меры и ликвидировал опасность в самом зародыше.

 

Самый оболганный, проклятый и оклеветанный ныне Приказ НКО-227 спас страну. А ведь и вся ненависть современных либерастов оттого, что героический народ во главе с Верховным Главнокомандующим защитили Родину, народ и одолели врага. А они, жалкие пигмеи и их фронтмены, все эти горбачёвы, ельцины, кравчуки и шушкевичи, в спокойное мирное время, сдали страну, разрушили её и отдали на разграбление. Понимая это, осознаёшь величие Сталина, не побоявшегося в критическую для России минуту, проявить мужество и взять на себя ответственность за судьбу государства.

Александр ПОЗИН