Кедр в Хакасии уничтожают ради элитных особняков

На модерации Отложенный

В Хакасии опять беда. С мая прошлого года, под предлогом борьбы с короедом, вырубают сибирский кедр. На протесты жителей, власти отвечают: специалисты сказали рубить. Мы поехали и выяснили, что из вырубленного кедра, кто-то строит себе элитные особняки.

Дух захватывает от того, как короеды-пацаны научились тонко подменять понятия и термины, чтобы скрыть свою патологическую жадность и не поддающееся объяснение наплевательство на родной край. Где они (в большинстве) родились, росли, женились, растят детей и пока что живут. Я заявляю со всей ответственностью: тайге угрожает не короед.  Ей угрожает  алчность. Помня об упреке местных чиновников о «мнении специалистов», приглашаем в поездку крупного эксперта по лесному хозяйству и борьбе со стволовыми вредителями из Красноярского края (назвать его настоящего имени, места работы и должность, к сожалению, не могу). С присущей профессионалу прилежностью, Виктор Михайлович (назовем его так) вооружен тематической литературой, собственными конспектами и подробной картой лесного фонда Таштыпского района.

Доезжаем до города Абаза и сразу на пригорок напротив склада бывшего Абазинского леспромхоза (ныне предприятия «Сибирский лес»). Эксперт долго и внимательно изучает штабеля с древесиной и выносит свое заключение: на складе  99 процентов  леса – здоровый кедр. В штабеля уложены по два-три ствола деревьев других пород (сосна, береза).  Пара десятков кедра, кора которых повреждена, говорит скорее о неаккуратной транспортировке, чем о поражении дерева.

 

Считаем доходы от «санитарной вырубки» (все расчеты в материале, приведены по низшим расценкам). 7 штабелей по 500 метров длиной, 10 метров в высоту. И еще один штабель длиной около 300 метров. Всего на складе около 30 000 (тридцати тысяч) кубометров высококачественной древесины. Умножаем на наименьшую цену за кубометр – 4 тысячи рублей  - получаем  120 миллионов. И это только на складе на сегодняшний день.  А ведь лесовозы идут и минуя склад.  По наблюдениям местных жителей и сотрудников лесной охраны, с  мая прошлого года по апрель нынешнего, вырублено  не меньше 100 000 (ста тысяч) кубометров кедра на сумму никак не меньше  400 миллионов рублей!

В Абазе свернули не на ту дорогу и благодаря ошибке обнаружили совершенно сказочные, невиданные в  здешних местах  высокие, светлые строения из кедра.

- Из чистого кедра – комментирует Виктор Михайлович и, слова ему даются с трудом.  - С резными колоннами. В таком доме никогда болеть не будешь, спать как младенец…Цена такому дому-терему  минимум миллион долларов. Для тех, кто деньги не считает. То есть, для настоящих воров…

 

Держим путь в урочище  Карасибо. На Ангольском перевале встречаем «КамАЗ», груженный свежеспиленным кедром. Как в том анекдоте, «а мужики то и не знают», что со второго апреля вырубка кедра приостановлена «до выяснения обстоятельств».

Заверения,  что  вырубки контролируют прокуратура  и отдел по борьбе с экономическими преступлениями МВД,  навевают иной смысл этих слов…

Едем дальше. Сейчас нас интересует не место вырубки кедра. Наш эксперт уверен, что ключ к ответам на все вопросы спрятан с другой стороны урочища Карасибо. На карте Виктора Михайловича отмечены участки Таштыпской тайги, уничтоженные пожаром более 10 лет назад. Сотни выгоревших деревьев - рай для стволовых вредителей.

И, в первую очередь, для короеда. Заботься власти Хакасии о защите биосферы Таштыпского района, эти крупнейшие очаги размножения стенографа должны были быть уничтожены в первую очередь. Вот где надо срочно вести санитарную очистку тайги и уничтожать очаги короеда ради спасения кедра.
Доезжаем до места , и наши горькие подозрения подтверждаются:  всего в трех километрах от урочища Карасибо десятки гектаров  мертвой тайги.

 

Возвращаемся назад. Не доезжая до перевала, оставляем машину, заходим в лес уже с другой стороны урочища. Мне сразу бросается в глаза лиственница, изъеденная короедом. Ствол покрыт отверстиями, словно из пулемета расстрелян.

Тут же вспоминаю слова правительственного эксперта - заместителя директора по науке заповедника «Хакасский» Инны Майманаковой.

- Короед,  или стенограф… поражает только сосну обыкновенную и кедровую – заявила госпожа Майманакова.

А лиственницу, выходит, обходит стороной.

На каждом метре поваленные, либо поеденные короедом деревья. Очищать тайги и уничтожать короеда тут никто не собирался. Размножайся стенограф, заражайся тайга.

Выходит, борьба с короедом попросту никому не интересна. Оно и понятно, коммерческой выгоды от этого никакой. Все встает на свои места.

Наш специалист говорит, что доводы о «санитарной» рубке смехотворны и не выдерживают никакой критики. Это как головную боль лечить топором.

Кедр обладает уникальной выживаемостью. Здоровому дереву,  даже в окружении пяти изъеденных вредителем  стволов, поражение не грозит. Короед никогда не пробьется сквозь  смолу дерева. Более того, здоровые кедры сами очищают  тайгу от заражённых  собратьев – вытягивают  из их корней оставшуюся силу, подавляют угрозу распространения  болезни. Целостность коры нарушается в ряде случаев. Лесной пожар, ветровал, грозы. Ущерб наносят «шишкари». Добывая орех, они колотят по стволу дерева тяжёлыми  колотами, иногда  повреждают кору. Но даже в таких случаях кедр умеет себя эффективно защищать – при помощи своей чудодейственной смолы, которая надёжно затягивает раны, защищает ствол от проникновения того же короеда - и дерево живёт, продолжает плодоносить. Вот примеры из Таштыпской тайги, самозаживляемости ран, таежными деревьями.

Обратите внимание, на этом дереве коры нет на на трех метрах от земли. И оно живет! Выбросило смолу и защитило ствол. И живет!

Таштыпская тайга может сама защитить себя от стволовых вредителей. Но спасти тайгу от алчности некому...

Видео о короедах, миллионах, элитных особняках и мертвой тайге в Таштыпском районе.