СЕТЕЛИТЕРАТУРА И ГИПЕРТЕКСТ

Друзья мои, заметили ли вы, что в наших обсуждениях часто возникает тема свободы, с которой мы, незнакомые, в сущности, люди, выставляем на всеобщее обозрение и суд свои размышления, воплощенные в художественную форму, делимся мыслями и чувствами, общаемся и открываем себя – иногда с совершенно неизвестной нам стороны? У меня создалось стойкое впечатление, что раскрепощает и связывает нас друг с другом именно великая Сеть, причем не только за счет своих технических возможностей, снятия пространственных ограничений, но и благодаря разрушению тех барьеров, которые мы всегда считали нерушимыми, а следовательно, расширению наших связей с внешним миром и иного, более широкого и смелого, восприятия себя как личности.

Мы с вами знакомимся и общаемся не просто в сети, но на определенном литературном пространстве, в чем-то сходном с «живыми» литературными сообществами, а в чем-то очень от них отличном. И я подумала, что, возможно, разговор о своеобразии того, что мы пытаемся создать и что нас объединяет, представит какой-то интерес и даст пищу для размышлений. Поэтому приношу свои извинения за то, что это не художественный текст, но иногда и без публицистики не обойдешься.

 

Скачки технического прогресса вряд ли являются следствием изменения человеческого сознания, но базой для него – несомненно. Еще в начале уходящего ХХ в. молодой и многообещающий литературный критик (а мы всегда думаем – детский поэт) Корней Чуковский писал о том, что благодаря новому темпу жизни, возросшему из-за невиданного количества немыслимых механизмов (телефона, автомобиля и т.п.), человек за день сталкивается с таким количеством впечатлений, которого раньше хватило бы на среднюю жизнь.  Что же говорить нам в ХХI веке! Темп и интенсивность бытия явно превосходит возможности человеческого восприятия – а воспринимать и переживать приходится, и человек перестает быть прежним, и трагическим становится его неизбежный конфликт с жизнью…

Итак, время не просто «вышло из суставов», но произошел сложный его перелом, к тому же еще и открытый. Приходится с этим считаться, искать традиционные – и популярные ныне нетрадиционные – способы лечения и существования в новых условиях. Продолжая медицинские аналогии, можно сказать, что одним из наиболее модных патентованных средств-«панацей» стала «сетература».

Как и к любому сверхпопулярному препарату, к ней относятся по-разному: от возведения на самый высокий пьедестал (а ведь сказано: «Не сотвори себе кумира!») до отрицания как явления – причем со стороны отнюдь не дилетантов. Так может быть, действительно, ничего нового в сетевой литературе, кроме формы, нет? Мы же не говорим о наличии машинописной литературы как явления, отличного от литературы рукописной? Более того: тяга к смешению форм, жанров, материалов, стилей не только в современном искусстве вообще, но в литературе в частности может нравиться или не нравиться, однако она бесспорна. Такое структурное многообразие само по себе дает больше простора для движения мысли и чувств и, таким образом, тяготеет к специфике «сетературы». Например, «Нижняя тундра» Виктора Пелевина издавалась в форме буклета, содержащего текст рассказа и вложенного в пластмассовый футляр диска с рок-музыкальной композицией группы «Ва-банкъ». Все записи на диске, по сути, – своего рода зонги, компенсирующие пелевинские «фигуры умолчания» и расширяющие рамки восприятия (осмысления, толкования) рассказа. Но в сетевой литературе технические возможности соединения слова, звука, видеоизображения, привлечения большого количества иных материалов вообще не ограничены; следовательно, читатель получает более «объемное» впечатление от литературного произведения, «гипертрофированного» текста, воздействующего почти на все органы чувств.

Значит, все-таки сетелитература как таковая есть, причем основная часть ее существует в какой-то новой форме, и прежде всего – в Интернете.

В таком случае возникает ряд новых вопросов:

1. Что такое «гипертекст» и есть ли у него какие-то точки пересечения с «традиционной» художественной литературой?

2. Если таковые точки имеются, то к какому из известных литературных направлений тяготеет художественная «сетература»?

3. Если специфические гипертекстовые характеристики «генетически» несут какую-то этическую и эстетическую нагрузку, то какую именно?

4. Можно ли на основе совокупности технических и художественных «наследственных признаков» «гиперлитературы» говорить о ее основной жанровой специфике?

 

Для начала нужно определить те черты, которые характеризуют рассматриваемую форму. А «плясать» следует от отправной точки – терминологии.

Расшифровывать слово «сетература» не нужно: его поймет каждый, кто слышал об опутывающей нас «всемирной паутине» – компьютерной сети Интернет. Несколько сложнее обстоит дело с понятием «гипертекст».

По сути своей гипертекст – это изложение авторской мысли в виде сети связанных между собой элементов («гнезд»), в которой читатель сам себе штурман и капитан, то есть может прокладывать путь по своему выбору. Такой текст допускает существование множества авторов и почти неограниченного соавторства, стирание границ между автором и читателем и, конечно, соединение в одно целое самых разных элементов – как информационных, так и художественных. Для воздействия на читателя применяются все средства – от литературных приемов через использование разных шрифтов, иллюстраций и других технических средств до звукового оформления, анимации, «переноса» в другие (не обязательно художественные) тексты, т.е. того, что относится к сфере компьютерных и сетевых возможностей.

Одним из его наиболее существенных элементов гипертекста является гиперссылка (линк), или «прыжок» в тексте, состоящем из отдельных «кусков». Для читателя это то же, что кроличья нора для Алисы: возможность при нажатии на надпись, обычно выделенную графически, попасть в своего рода Страну Чудес, т.е. в место совершенно неожиданное и неизвестно что таящее. Причем на какую ссылку нажимать, решает исключительно «путешественник по Интернету», т.е. читатель; он же берет на себя риск результата такого «прыжка». Выбор «разветвления» текста (помните: «Направо пойдешь – смерть свою найдешь, налево пойдешь – коня потеряешь» и т.д.?) и попытка соединения отдельных его кусков в целое – это превращение самим читателем (пользователем) Хаоса в Космос, сотворение своего мира. Следовательно, читатель перестает быть исключительно «умственным потребителем» продукта, предлагаемого ему автором. Такое явление, естественно, практически исключается в «бумажной» литературе.

С другой стороны, отнюдь не все гипертексты относятся к одному виду человеческой, тем более художественной, деятельности. Они так же могут отличаться друг от друга по функциям и сущностным особенностям, как учебник арифметики – от сонетов У.Шекспира. Соответственно, необходима адекватная классификация гипертекстов:

1.

Художественные / нехудожественные. Большинство сетевых текстов предназначено для получения пользователем определенной информации или для виртуального общения с другими пользователями. Соответственно, их нельзя рассматривать как художественные произведения.

 2. Изолированные / сетевые. Не все художественные гипертексты постоянно «живут» в сети. Так, один из первых, «После полудня» Майкла Джойса (Michael Joyce, Afternoon), распространяется в виде записи на компакт-диске. Соответственно, читать его может только один человек, находящийся перед включенным компьютером, снимающим информацию с этой «пластинки». В то же время непосредственно «сетевые» гиперроманы доступны одновременно многим пользователям и могут объединяться по нескольку в отдельные сайты.

3. «Чистое» чтение / чтение с комментариями / чтение-письмо. Первый вид не характерен для сети, он скорее является рудиментом «традиционной» литературы. Лучший пример самого распространенного «чтения с комментариями» – «гостевые книги». Можно много говорить о «художественных особенностях» этих «книг», где каждый «прохожий» имеет шанс самовыразиться в связи (или без оной) с тем или иным вопросом, но тогда с таким же успехом можно толковать о художественной ценности неорганизованных надписей в любом не самом подходящем месте, от школьной парты до любимого забора.

«Чтение-письмо» – это постоянно развивающиеся сетевые проекты. Они делятся на:

а) проекты одного автора / проекты с возможностью коллективного

    творчества.

    Проектом одного автора является такой, в рамках которого доступ к сайту возможен лишь для самого автора или с его ведома. Удачный образец «многоавторского» (доступного участию любого желающего) гипертекста – «Сад расходящихся хокку» (http://hokku.netslova.ru/). При этом в авторские гипертексты могут быть введены «подставные» авторы – виртуальные персонажи, тоже как бы создающие текст или тянущие повествование (развитие сюжета? выбор линка?) в свою, совершенно отличную от «авторской» или читательской, сторону.

б) аксиальные / дисперсные. «Аксиальные» («осевые») не имеют сквозного сюжета, но в них есть магистральный принцип построения, т.е. они более родственны «книжным» сочинениям и связывают традиционную, «гутенбергову» книгу с дисперсным по своей природе «чистым» гипертекстом.

    В «дисперсных» гипертекстах нет ни начала, ни конца (свободный вход с любого места), ни, соответственно, четкой повествовательной оси.

 

Наличие такого количества вариантов формы, неизбежно отражающихся на функциях и смысловой сфере гипертекста, дает основания утверждать, что этот феномен – не «компьютерная игрушка», а реально существующая виртуальная часть нашей жизни.

Можно долго перечислять «прародителей» подобного художественного мировоспроизведения, но кто же был первым? Тут, пожалуй, нужно сказать не «кто», а «что»: Библия. В ней имеется, во-первых, перекрестная система «параллельных мест» – аналогов гиперссылок, во-вторых, все события, герои, пророки и вожди рассматриваются как обязательные звенья на пути человечества к спасению и приходу Мессии, а в-третьих, каждый стих Библии многозначен и способен порождать целую сеть толкований и ассоциаций.

Значит ли это, что сетелитература развивалась еще в те времена, когда ныне цивилизованные европейские народы находились на полупещерном уровне существования? Нет, конечно. О явлении как таковом нельзя говорить по отдельным его признакам, воплощенным даже в самом гениальном – но единичном – произведении. И в этом плане ХХ век уникален, поскольку именно во второй половине его все элементы гипертекстуальности были предельно востребованы, сконцентрированы, получили техническую базу для развития и перешли, за счет всего этого, на качественно новый уровень.

Но пока речь шла о новых свойствах сетевой литературы. А отражает ли они какие-то изменения в нашей психике – или, наоборот, меняется ли наше мировосприятие под их влиянием?

Вот те черты, которые должны быть присущи сознания читателя – иначе он просто не воспримет гипертекст, а тем более не сможет стать соавтором:

1. Неопределенность, признание обязательности неясностей, ошибок: нелинейность.

2. Фрагментарность и принцип монтажа: прыжок.

3. Смешение жанров, форм и стилей: разнородность, мультимедийность.

4. Театральность, работа на публику: разнородность, мультимедийность.

5. Срастание сознания со средствами коммуникации, способность отражать и приспосабливаться к их обновлению: разнородность,мультимедийность, особенности Сети как таковой.

6. «Деканонизация», протест против традиционных ценностей и понятий: особенности Сети как таковой.

7. Уход от традиционных способов общения: особенности Сети как таковой.

8. Восприятие мира как многовариантного явления: особенности Сети как таковой.

 


Следовательно, несомненно воплощение в сетературе, ее авторах и читателях мировоззренческих принципов, отличающихся от привычных и присущих нам еще в прошлом веке, откуда все мы родом. Краеугольным камнем нашего «сетературного» (литературного – в Сети) общения является игра, постоянное примеривание различных масок (от аватарок до вживания в другую личность и виртуальную реальность), поскольку сущность субъекта слишком ранима жестоким миром, а развитый интеллект и самосознание не дают ему, по примеру великих отшельников, просто сделать вид, что этого мира – или индивидуальности в нем – не существует. Отсюда – маскарад (хотя далеко не всегда – карнавал), где сам выбор маски и манера носить ее раскрывают сущность «носителя» не меньше, чем небезызвестный пуд соли. При этом оружием «масконосца» часто являются не лозунги и булыжник, а анализ и ирония. В гипретексте читатель (автор, герой) выбирает не одну из ряда возможностей, а все сразу. Но идет он по одному, своему личному, интуитивно или сознательно выбранному, пути. Такой путь всегда ведет за рамки, принятые в «настоящей» реальности. В этом выборе – отражение и самораскрытие путника, его суть, которую он демонстрирует Сети, то есть всему миру. По большому счету, это путь к саморазоблачению, исповедальности, открытию себя. В этом выборе – сама судьба.


P.S. Наглядный и совсем свеженький пример многоавторского гипертекста "Пробы пера" можно найти здесь: http://gidepark.ru/community/1825/content/1309098#comment_13473014 . Спасибо Сонечке!