О министре внутренних дел

Ладно бы он разводил все эти турусы наряду с принятием явно необходимых мер; так ведь нет — не наряду, а вместо. Как отреагировал Нургалиев на омерзительный казанский случай? А вот как: «На специально созванной коллегии МВД РФ министр велел объявить выговор высшему руководству МВД Татарстана и потребовал тщательной проверки на предмет подобных преступлений и их укрывательства». Попросту говоря, спас региональную верхушку: что уж там ни покажет проверка, эти люди не пострадают — они ведь уже наказаны. А что покажет проверка, если она будет минимально честной, не секрет. Приезжий журналист за несколько дней «встретился с десятком недавних жертв пыток в разных отделениях полиции Казани», а конкретно про ОВД «Дальний» понял, что «там трудилась команда невменяемых садистов» (А. Буртин. Дальний отдел. «Русский репортёр», № 11). Профессиональные ревизоры найдут и больше (по данным на 27 марта, они уже нашли в Казани помимо расформированного «Дальнего» ещё два «пыточных» ОВД), а ведь за это скорее не выговор нужен, а тюрьма.

Казанский случай не единичен. Вот выдержки из новостной ленты за одну только нынешнюю неделю: «Двое сотрудников кемеровской полиции обвиняются в истязаниях задержанного, от которых он скончался»; «Четверо полицейских, задушивших в отделении свидетеля, арестованы в Новокузнецке»; «В Уфе возбуждено уголовное дело по факту пыток в полиции». Закон о полиции лишил губернаторов «второго ключа» от регионального полицейского руководства. Нургалиев теперь единолично отвечает за этих людей — и мы видим, как он это делает. Возможно, генералу не хватает решительности; возможно, его одолел кадровый голод — не знаю; никакими своими трудностями, кроме нехватки в обществе человечности, он с публикой не делится. Как бы там ни было, наш несменяемый министр обеспечивает миру прекрасный пример следствия закона Эшби. Из этого закона, как известно, следует, что недоуправляемая система должна развалиться, — вот она и разваливается.

Разговоры о том, что полиция — слепок общества, которые так любят вести друзья нынешнего МВД, сильно преувеличены. Так можно объяснять и неуспехи нашей сборной по футболу: мол, каково общество, такова и сборная. Ведь неправда же: сборная хоть и не ахти, но её члены пьют меньше и тренируются больше среднего по стране. Потому что их соответствующим образом отбирают. Кто мешает отбирать полицейских — тем более теперь, когда условия службы заметно улучшились? Да вроде никто не мешает, но никто этого толком и не делает. Без конца рассуждать про духовность и про «прекрасное в повседневном», видимо, проще, чем наладить элементарные фильтры на входе (хотя бы отсекать потенциальных садистов, что делает любой опытный тренер в жёстких видах спорта) и организовать обучение новичков основам психологической устойчивости (что делают в полицейских школах всего мира). Впрочем, и эти полезные меры не принесли бы особых перемен при нынешних основаниях работы МВД — и правоохранительной системы в целом.

Не помню точно, но, кажется, раза три министр Нургалиев обещал отменить «палочную систему» оценки работы подчинённых — система жива и здорова. Сотрудников чуть не прямо понуждают к выбиванию показаний, суды без проблем принимают эти выколоченные показания — какие психологи тут помогут? Вы мне скажете, что министр в этом не виноват, но я не соглашусь: виноват. Это команда Нургалиева проводит знаменитую реформу МВД так умело, что наиболее радикальным её элементом стало переименование милиции в полицию — типичная переклейка обоев вместо капитального ремонта. Именно её усилиями не был дан ход действительно необходимым переменам — коротко говоря, преобразованию МВД из нынешнего гордого состояния «силового ведомства» в структуру, обслуживающую людей. Существующую не затем, чтобы поставлять начальству всякую статистику о динамике преступности, раскрываемости и прочих базах палочной системы, — а затем, чтобы поставлять населению безопасность от криминальных угроз. Этот принципиальный сдвиг явно напрашивается — ведь во множестве стран полиция устроена именно так; и сам Нургалиев решил реформироваться, ничего не меняя, или выполнял указания сверху, в этом смысле не важно. Если не был согласен, мог уволиться. Но он эту реформу проводит — он за неё и отвечает. И за упущенное время отвечает, и за пар, уходящий в свисток, и за треклятый ОВД «Дальний».

Министра Нургалиева пригласили приехать в Думу. На внеочередном правительственном часе 13 апреля «речь пойдет, в частности, о недавних случаях насилия над задержанными в полиции Казани». Как выразился по этому поводу спикер Нарышкин, «у депутатов, конечно, есть большое количество вопросов» к Нургалиеву и «депутаты, конечно, эти вопросы зададут». Судя по этим словам, депутаты отличаются какой-то непостижимой для меня любознательностью. Всё, что генерал мог сказать, он уже сказал: и про реформу, и про то, что после аттестации кадров у него в подчинении одни ангелы, и про советские мультфильмы. О чём его ещё спрашивать? Он больше ничего не знает. Вопрос, почему он до сих пор возглавляет МВД, и что ещё должно случиться, чтобы его наконец уволили, надо задавать не ему.