Борьба смыслов

Эль Мюрид

Российскую культуру избавят от влияния Запада. Вопрос об этом поднял премьер-министр Михаил Мишустин.

«Выяснилось, что культура у нас - слабое звено. С одной стороны, в стране огромное количество патриотичных творческих людей, но с другой, множество тех, кто жил и работал на средства государственной поддержки, совершили демарш вплоть до демонстративного отъезда из страны», — рассказал URA.RU депутат Госдумы Олег Матвейчев.

Сам факт такой постановки вопроса говорит о полном непонимании происходящих процессов, полностью неверном диагнозе, а значит — и исходно неверном направлении, в котором намерены двигаться. (В скобках можно заметить, что скорее всего, это движение выльется в три совещания, выделенный миллиард и торопливое рассовывание его по карманам)

Однако проблему это не отменяет. Существует три базовых вида борьбы: борьба геополитическая (борьба за ресурсы), геоэкономическая (борьба за инфраструктуру поставок сырья, товаров, услуг) и геокультурная — борьба за смыслы.

В данном случае, понятно, речь идет именно о геокультурной борьбе. Проблема понятна: чтобы бороться в смысловом поле, ты должен противодействовать чуждым смыслам, продвигая свои. Конфликтный вариант борьбы — борьба за вытеснение чуждых смыслов. Бесконфликтный — борьба с поиском балансов, компромиссов и частичным взаимопроникновением, по крайней мере там, где это не искажает глубинную суть твоего смысла.

Но печаль в том, что для этого требуется наличие собственного смысла. Просто отвергать и отрицать чужой, не предъявляя своего — нонсенс. Нет предмета борьбы.

С нашей стороны предлагается патриотизм. Проще говоря — верность текущему вождю. Причем безоговорочная и нерассуждающая. Других смыслов эти люди генерировать не в состоянии. Понятно, что в таком случае этот смысл сразу же сужается до внутренних российских границ, продать его за пределами страны невозможно: с какого перепуга украинец, казах или литовец (не говоря уже о китайце, аргентинце или испанце) будут хранить верность российскому фюреру? Раз так — то единственная стратегия такой борьбы — оборонительная. То есть, заведомо проигрышная.

Создать смысл, привлекательный не только у себя — это очень серьезная вещь. Это перевод борьбы на поле геокультурного противника, это шанс на расширение и распространение. У Запада такой смысл есть: это образ свободы. Отдельный вопрос, что теория и практика иногда весьма сильно расходятся, но смысл все равно остается. У СССР такой смысл был — это справедливость, причем не абы какая, а социальная. Что немедленно привело к глобальной борьбе этих двух смыслов, двух идей на всей поверхности земного шара. Конечно, как и положено любой мировой религии, философии и идеологии, в разных регионах эти смыслы адаптировались под местные особенности и зачастую стали сильно отличаться от исходной версии (маоизм не слишком соответствовал марксизму, к примеру, да и ленинизм весьма творчески подошел к учению основоположников). Но это имманентное свойство любой мировой идеологии — адаптивность. Если ее нет, она замыкается в своей культурной среде. Пример — иудаизм, который был базой для двух мировых религий — христианства и ислама, но сам остался религией для внутреннего употребления. Очень негибкая и неадаптивная концепция закрыла перед ним возможность расширения. А вот христианство и ислам, развиваясь, создали разные версии-прочтения исходных текстов, оставшись в сути своей христианством и исламом во всех версиях.

То же относится и к мировым идеологиям. Отсюда простой вопрос: на пространстве какого смысла намерены бороться кремлевские?