Либерализм и империя

Кто-то говорил уже о либеральной империи, кажется, и вроде с одобрительным оттенком. На самом деле это не такой абсурд, как кажется на первый взгляд. Либерализм - ,в сущности, модернистская форма имперского сознания.
Все в нем так или иначе склоняется к идее империи - и основополагающий принцип силы, и абстрактный принцип властности и общественного устройства, и идея плюрализма, и обожествление государства.
Есть и другое, религиозно-культурологическое свидетельство в пользу тяготения либерализма к имперскости. Либерализм - это возвращение к античной, языческой социальной атомистике, в противовес христианскому принципу демократии и учению о личности.
Империя - это мечта индивидуалистического сознания, ибо империя отвечает вполне чаяниям либерала о собственном узком мирке, лежащем вне политической магистрали, отвечает убеждению о разделении, да и о противопоставлении, политического и мировоззренческого, общественного и индивидуального.
С этой точки зрения рассуждения о православной империи, которые нередки ныне в православной среде, не могут восприниматься иначе как нонсенс. Равно бредовой представляется идея русской империи. Почему? Да просто потому, что и православие и идея национального своеобразия категорически не вписываются в саму концепцию империи как таковой.
Империя безнациональна. Да, она признает отдельных индивидов и даже поощряет атомизацию, равным образом как поощряет и различные субкультуры, в том числе этнические, до тех пор пока они не посягают на имперскую целостность. Идея нации - это идея не субкультурная. Нация - это е часть чего-то, нация - это субъект исторического процесса, и, в силу этого, основа национального государства. Если в империи власть покоится на силе, то в национальном государстве на верности национальной традиции. Империя сильна равнозначным нагибанием всех народностей, балансированием между ними и политическим к ним безразличием. Национальное - слишком небезразлично к своему лидирующему положению, а потому не способно быть безразлично к этническому многообразию в рамках единого государственного образования. Империя держится на сосуществовании субкультур, национальное государство на их ассимиляции в рамках какой -то одной органичной, целостной традиции.

Таким образом, расхождение слишком очевидное, чтобы рассуждать об этнической маркировке империи.
Это же в равной степени относится и к религиозной традиции. Для империи она представляется малозначащей, если не имеет ярковыраженного политического смысла. Отсюда религиозный плюрализм. Православие, как таковое к нему не склонно. Оно может попускать религиозный плюрализм как временное, сходящее с исторической сцены явление, не имея морального права на их добивание. Но не более того. В силу этого рассуждения о православной империи уже сами по себе выглядят странно и не могут восприниматься иначе как чистая метафора.
Но дело состоит также и в другом. Христианство, православие, настаивая на абстрактном уровне на всеобщем единстве, привносят идею индивидуальности, своеобразия, складывающегося культурно и исторически. Эта идея индивидуальности затрагивает не только личность индивидуальную, но и выступает как учение о личности симфонической, о нации фактически.
Национализм имперский и национализм либеральный - по сути, языческий, это национализм места, земли. Не даром либеральная идеология перетягивает принцип национального в сферу политическую и земную, говоря о гражданском смысле понятия нация. Христианский национализм, это национализм культурный в котором земля и кровь лишь органически включаются в принцип культурного своеобразия, но не доминируют, и не являются определяющими.
Эта земная, природная сторона не чужда либеральному сознанию, и эта зацикленность на природном-физиологическом еще раз позволяет говорить о родстве имперской и либеральной идеологии. Забвение о духе, который можно понимать и культурно, а можно и мистически, ведет русский национализм прямо в объятия либерализма, а потому не удивляет уже их смычка происходящая как идейно, так и практически.
Однако это ошибка, чреватая большими бедами для будущности русского народа, для русского национального сознания, которое сознает ценность национальной демократии в сравнении с абстрактными имперскими принципами.