Певец железной занавески

22 марта 1950 года родился югославский музыкант и композитор Горан Брегович

Я беру своё там, где вижу своё

Брегович — югослав, сын хорвата и сербки, родившийся в центре страны, окружённой такими же богатыми на фольклор государствами. Отсюда его национальный космополитизм: когда вокруг Италия, Венгрия, Румыния, Болгария, Греция, как тут не заиграть всё сразу, не забывая о родных ритмах и мелодиях?

Он в принципе стал популярен относительно недавно. Всего-то лет 15—17 назад. Локальный статус рок-звезды 70—80-х — не в счёт (хотя сербы и хорваты могут сразу же достать бутылку наливки при упоминании его имени и уйти с вами в запой). А ведь начинал карьеру ещё в 1966 году, когда, так и не окончив музыкальную школу, стал наяривать на гитаре в стрип-барах. Популярнейшая рок-группа Bijelo Dugme, в которой он играл с 1974-го, неоднократно запрашивала разрешение на гастроли в СССР.

Сейчас ему рок надоел

Изучая видео «Белой пуговицы», удивляешься, как подобное могло быть востребованным. В творчестве команды тоже присутствовали фолковые мотивы (журналисты называли их стиль «пастушеский рок»), но внешне это был прозападный проект с социалистическим душком. Словом, похожая на русский рок история. Сначала протест, потом форма и содержание. Автор однажды назвал ту музыку дурацкой, подчеркнув: «Зато мы были страшно популярны в Югославии». А, выбрав в итоге то, что действительно близко его народу, он достучался и до людей остального мира.

Хотя о каком народе может идти речь? В детстве его учили говорить на сербохорватском (ныне такого единого языка нет). Нет и страны, в которой он родился. В интервью Брегович постоянно говорит, что свои самые известные работы он написал после войны. Если бы не было гражданской бойни в центре Европы, его дом в Сараеве не заняли бы военные, а счета бы не заморозили. Ему не пришлось бы сочинять так много киномузыки, сидя в Париже и Белграде.

Снимай, моя камера

Мельпомена сложила немало балкано-цыганских стереотипов о Бреговиче, во многом благодаря тому, что композитор сочинял музыку для фильмов Эмира Кустурицы. Хотя всего лишь для трёх. Сербский кинорежиссёр боснийского происхождения занимается, по сути, тем же, что и его товарищ, только при помощи операторов и актёров: рассказывает историю балканских и кочевых народов. Один из совместных с Брегой его фильмов называется «Время цыган», второй, «Андеграунд», посвящён истории Югославии, начиная со Второй мировой войны.

А настоящая известность Бреговича началась с песни In The Death Car в исполнении Игги Попа из «Аризонской мечты», где действие происходит в Америке. Отец панк-рока, начавший играть яростную и громкую музыку в конце 60-х и сейчас, в 62 года, прыгающий на концертах, поёт под степенный восточноевропейский аккомпанемент. Это явно был эксперимент и для Игги, и для публики. Но не для композитора, бывшего рокера.

Фильм «Андеграунд» вышел в 1995 году, а музыканта до сих пор иногда спрашивают: «Как вам работается с Эмиром?» Что ответить? Что жизнь в оркестре — это тоже неплохой фильм? Его ансамбль называется The Weddings & Funerals Band (от 10 до 100 человек в составе). Выступал в России не только в больших залах, но и в Барвихе. В итоге везде происходит одно и то же: просто дорогие пиджаки дольше сдерживаются, но всё равно потом пускаются в пляс. Даже одна из последних работ Бреговича, цыганская опера «Кармен со счастливым концом», была первоначально киносценарием.

На самом деле он очень многопрофильный кинокомпозитор. Его музыка появлялась примерно в 25 картинах (даже в «Турецком гамбите»), большинство из них — вовсе не о Югославии или цыганах. Правда, в итоге история доказала, что Брега влияет на талантливых людей так, что они начинают идти его же путём. Последний альбом Игги — это натуральный сборник шансона с приветом Франции и Латинской Америке. А режиссёр Кустурица играет и курит в унца-унца No Smoking Orchestra, их гастроли в России чередуются с приездами Бреговича.

Маленькая Европа

Тем не менее стереотипы всё же оправданны.

В массовом сознании Балканы — это Албания, Босния и Герцеговина, Болгария, Хорватия, Греция, Македония, Монтенегро, Сербия, Молдова, Румыния, Словения и даже Турция. Настоящий восточный евросоюз. Страны третьего мира в центре материка, чьи отличия друг от друга издали малопонятны. Цыганская культура похожа на балканскую в том, что цыгане тоже очень лояльны к чужому фольклору. Отсюда их любовь к фламенко, романсам. Настоящее мультикультурное явление.

И воплощением этого евросоюза и цыганщины является Брегович. Потому что в его случае мы имеем дело с человеком, который, став, как и многие его соотечественники, внутренним эмигрантом (сменил страну, но не изначальную территорию), принял максимальную музыкальную ассимиляцию за способ развития. На родине споры привели к жестоким кровопролитиям — значит, надо сотрудничать, искать компромиссы. Альбом ирландских песен? Пожалуйста! Попеть-поиграть с поляками, греками, турками? Без проблем! Появиться на сцене на нескольких концертах с Bijelo Dugme? Эх, была не была! Обвиняют в воровстве народных мелодий? А как бы мир о них вообще узнал, если бы не я?

Дошло до того, что композитор согласился написать альбом для Дианы Гурцкой — и музыку, и слова (пока на сербском, потом их переведут). На последнем, двучастном альбоме «Свадебно-похоронного оркестра», названного Alkohol (Šljivovica & Champagne) (лирика и шабаш соответственно), можно расслышать и танго, и нежное щебетание, очень похожее на рэп. Да, так он продолжает традиции предков. Их подавляют, а они прорываются и берут своё.

Слияние культур приводит к тому, что балканщина сейчас стала аналогом техно и хауса — такой же безымянной моторной музыки. Не нужно имён, неважно, кто это — Борис Ковач или Bratsch. В мире сейчас популярны дискотеки «Балкан-бит» — диджеи ставят там всё те же плясовые. И чёткий, и массивный бит воспринимается как звук ожившей драммашины.

Капиталистический ответ Западу

По сути, мы имеем дело с западной историей развития поп-музыки, только за бывшим железным занавесом. Вместо чернокожих — чернорабочие и цыгане. Социальная необеспеченность, маргинальный политический статус, котёл культур — всё на месте.

Не случайно песни Бреговича звучат в «Борате», самом антиамериканском кино последних лет. А музыка в этом фильме олицетворяет культуру не конкретной страны, а просто другой, непохожей на США, но о которой складывают идиотские мифы.

Даже фильмы Кустурицы можно воспринимать как некую форму "blaxploitation", когда афроамериканцы стали снимать фильмы, в которых показали в преувеличенном виде все клише о своём житье-бытье. Эти киноленты, кстати, ещё и популяризировали фанк.

Впрочем, Брегович сравнивает свой фолк с панком (что не мешает ему, скажем, провести мастер-класс на Международном джаз-фестивале и семинаре фламенко в Барселоне). Не отказывается, значит, совсем от корней.

Действительно, в самые забойные моменты его песни напоминают и панк-рок, и ска. Свободомыслия ему не занимать, он образец терпимости. Говорит о своих дочерях: «Когда начинается Рамадан, им нравится быть мусульманками. А во время Рождества им хочется считать себя христианками».

И пишет песню для Сербии для наипопсовейшего конкурса «Евровидение-2010».

Телесостязания для услады взора домохозяек для всего мира уже посещали артисты, ориентированные на балканскую музыку (включая, увы, Верку Сердючку). Настало время показать класс маэстро. А то ведь так красивая музыка для свадеб и похорон превратится в очередной европоп. Хотя, может, музыка Бреговича — это есть истинная попса? Просто на неё работают не продюсеры, а широкая европейская душа. Рискну предположить, что песни Elderlezi и Kalasnjikov у нас любят ещё и потому, что сожалеют об упущенной возможности превратить народные напевы из архивного материала в популярный базис. Вроде бы Россия успешно приняла все наработки Запада. А в итоге потеряла собственное лицо. Настолько забила все уголки сознания, что пришлось выкинуть всё старое. Итог: вот тебе рок, вот тебе балканская грусть-веселье, а ты стоишь зажатый между ними. Танцуешь. То ли поневоле, то ли от радости.