Борьба с коррупцией, Или забег на длинную дистанцию

Президент России Дмитрий Медведев на заседании совета по противодействию коррупции, состоявшемся накануне, объявил, что уже подписал национальный двухлетний план противодействия этому главному злу современности. Очередным шагом плана станет контроль за расходами госслужащих, предупредил Медведев.

Есть мнение, что «если бы в России строго выполнялись все законы и никто не брал взяток, жизнь в ней была бы совершенно невозможна». Так ещё в позапрошлом веке нашу печальную традицию «обессмертил» публицист и философ Александр Герцен.

Я, кстати, с его мнением не согласен и считаю, что жизнь была бы не просто возможна, – она была бы (и тогда, и сейчас) значительно лучше и достойнее, если бы «выполнялись все законы и никто не брал взяток».

Видимо, своеобразие философского вывода Александра Ивановича вытекало из того, что значительную часть своей жизни он прожил за пределами родины. Единственное, с чем можно согласиться, так это с тем, что зараза под названием «коррупция» появилась не сегодня и не вчера, – она была и во времена Герцена, и задолго до него, она была и есть не только в России, но и во всех остальных странах мира, включая «просвещённую Европу», ставшую, по сути, второй родиной для создателя революционного «Колокола».

Говорить надо не о наличии мздоимства там и здесь, тогда и сейчас, а об её УРОВНЕ и о том, что делала или делает власть, чтобы снизить этот самый уровень. Сравнивать наши вчерашние и сегодняшние «достижения» в области коррупции – пустое занятие. Каждый знает, что сегодня в этой «номинации» мы, практически, «впереди планеты всей».

В подтверждение этого приведу всего лишь несколько высказываний.

 В 1998 году доктор юридических наук Николай Матузов отмечал, что «привилегии, злоупотребления, коррупция современных начальников приобрели такие формы и масштабы, которые даже и не снились партгосчиновникам советского периода».

В 1999 году академик РАН Дмитрий Львов и доктор экономических наук Юрий Овсиенко оценивали коррупцию в России как «тотальную».

В начале 1999 года, будучи тогда заместителем генерального прокурора России, Юрий Чайка заявил, что Россия входит в десятку наиболее коррумпированных стран мира и что коррупция является одной из самых деструктивных сил в российском государстве.

 В мае того же 1999 года заместитель министра финансов России Олег Вьюгин отмечал, что система власти и бизнеса в России во многом пропитана коррупцией и преступным бизнесом.

Что же касается ДЕЙСТВИЙ нашей власти по снижению уровня коррупции, то об этом красноречиво свидетельствует достаточно долгая история появления соответствующего закона, длившаяся целых 15 лет.

 Попытки его принятия предпринимались ещё парламентариями первого созыва. Одним из инициаторов этих попыток был ныне ушедший из жизни Виктор Илюхин, возглавлявший в ту пору думский Комитет по безопасности. Об этом он рассказывал мне в одном из интервью.

Виктор Илюхин: «О коррупции, как о крыше организованной преступности, как о национальном бедствии, мы заявляли ещё в 1994-м, 96-м годах. Комитет по безопасности Государственной думы, который я тогда возглавлял, первыми законопроектами для обсуждения предложил закон о борьбе с коррупцией и закон о борьбе с организованной преступностью. Но почему тогда не прислушались к нам...?!».

Это и понятно – разве до коррупции было в те годы, о которых вспоминает парламентарий и которые нынче не случайно называют «лихими 90-ми». Тогда по стране широким фронтом катилась приватизация и руки власть имущих были заняты совсем иными делами: полным ходом шёл делёж общегосударственного пирога. И для того, чтобы урвать от него куски пожирней да повкусней, вряд ли можно было обойтись без такого действенного инструмента, как коррупция. В те годы она достигла невиданного  размаха: в законах специально оставлялись лазейки в интересах зарождавшихся бизнес-структур и связанных с ними госчиновников; коррупция стала активно проникать и разъедать изнутри правоохранительные структуры; её метастазы расползлись по всем ветвям существующей власти. Круг замкнулся! Сложилась ситуация, которая, по мнению Виктора Илюхина, несла реальную угрозу национальной безопасности. Виктор Иванович говорил об этом эмоционально и нелицеприятно. По мнению некоторых его соратников, именно такие  выступления, а их было немало, могли стать причиной его безвременной и весьма таинственной кончины.

Виктор Илюхин: «Без всякого преувеличения, коррупция в Российской Федерации приобрела угрожающие масштабы. Если говорить по большому счёту, она действительно стала нашим национальным бедствием. Коррупция заполнила по сути дела правоохранительную систему и судебную власть. Вывод один: власть, которая сегодня есть, – не будет бороться с коррупцией, не будет бороться сама с собой. Поэтому, эта власть не имеет права на своё существование и должна быть устранена нами с вами – простым людом, всеми честными гражданами России».

И, наконец, как бы подводя итоги правления Ельцина, журналист Марк Симпсон в британской газете «The Guardian» писал, что во время президентства этого «гиганта мысли, отца русской демократии» в России наблюдалась такая широкомасштабная коррупция и бандитизм, какие не знали аналогов в истории.

Но наступил 2000-й год, пришёл новый – молодой, энергичный президент, и у многих из нас появилась надежда на лучшую жизнь и уверенность в том, что с этой гидрой, с этой проклятой коррупцией, начнётся настоящая битва – не на жизнь, а на смерть.

И она в самом деле началась. Однако, если использовать терминологию из области эстрадного искусства, происходило это сражение преимущественно в «разговорном жанре». Выступлений на эту тему было немерено, и чтобы никого не утомлять их перечислением и пересказыванием, предлагаю вашему вниманию всего лишь один из номеров упомянутого жанра.

Владимир Путин: «Мы присоединились к Конвенции об уголовной ответственности за коррупцию; к Конвенции ООН против коррупции; к Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности… Однако законодательные и иные нормативные правовые акты, необходимые для реализации положений этих Конвенций до сих пор не приняты…».

Ну вот, видите, ко всем мыслимым и немыслимым международным конвенциям по борьбе с коррупцией мы присоединились. Кто скажет, что это плохо? Вовсе неплохо. Даже, может быть, очень хорошо. Только непонятно, как к этим конвенциям могла присоединиться страна, которая не имела на ту пору собственного закона о борьбе с коррупцией?

И, надо отдать должное Путину, который не стал тогда петлять, а рубанул правду-матку на всю страну: нет, мол, до сих пор такого закона… почему-то! И это действительно интересный вопрос: ПОЧЕМУ?! Ведь до сих пор наши избранники «на ура» принимали все те «рекомендации» и «пожелания», которые шли из администрации президента и правительства, а здесь – словно коса на камень нашла. Чудеса, да и только!

Может, бороться с коррупцией вовсе и не собирался никто, включая «гаранта»? Но, только эти крамольные мысли возникли в моей разгорячённой голове, как тут же пришлось устыдиться за них, ибо те, кого мы порой фамильярно называем нашими слугами сделали новую попытку сдвинуть воз с мёртвой точки.

 В начале апреля 2008 года думцы пятого созыва всё-таки рассмотрели соответствующий законопроект. Надеюсь, что те, у кого есть терпение, сумеют дочитать название этого «революционного» документа до конца. Вот оно – «О предупреждении злоупотребления властью или служебными полномочиями на верхнем уровне управления государством». Это же надо так завернуть!

 Однако в этом витиеватом многословии почему-то так и не нашлось места ещё одному, но самому главному, слову, собственно, и обозначающему то зло, о котором мы сейчас говорим. Наши законодатели, видимо, решили, что если они не будут в названии закона употреблять слово «коррупция», то у людей, по крайней мере, появится иллюзия того, что в стране вовсе и не существует этого уродливого явления.

Такой «страусиный» подход сразу навёл на мысль, что и этот законопроект вряд ли будет принят. Так оно и случилось. Думцы сочли, что не пришло ещё время наделять будущих борцов с коррупцией супервысокими полномочиями, которые были прописаны в этом документе.

И действительно полномочия новых бюрократических единиц распространялись до самых небес – они, например, могли бы отслеживать на предмет коррупции деятельность абсолютно всех чиновников, включая президента.

Все чиновники, согласно законопроекту, должны были предоставлять сведения не только о собственных доходах и имуществе, как это делается раз в год и сейчас. Но им пришлось бы держать ответ и за своих ближайших родственников. Предлагалось обязать госслужащих предоставлять такие сведения во время пребывания в должности, а также в течение трёх лет после того, как они её покинут.

 И это ещё не всё, законопроект вводил целый ряд ограничений. Например, всем вышеперечисленным персонажам запрещалось открывать банковские счета за границей, принимать подарки, услуги, денежные вознаграждения, а также оплату отдыха, транспортных расходов и поездок за границу.

Всё это, конечно же, делалось не только для того, чтобы усложнить и так непростую жизнь чиновников. Но введение таких обязанностей должно было снизить уровень личной заинтересованности госслужащих при исполнении своих обязанностей и соответственно предотвращать и выявлять коррупцию в системе государственного управления.

Но, как я уже говорил, – не прошло. Депутаты задвинули этот законопроект в долгий ящик и обещали вернуться к нему несколько позже. Все эти дебаты вокруг так и не принятого закона напомнили мне ещё один жанр из истории эстрадного искусства, к сожалению, исчезнувший с театральных подмостков. Назывался этот жанр – «художественный свист». И надо отдать должное нашим доблестным законодателям – они весьма успешно и даже талантливо восполнили этот пробел.

Не скрою, что все последние годы, когда в выступлениях главы государства назывались многочисленные проблемы страны и пути их решения,  на душе всегда становилось как-то по-особенному тепло, ибо тут же осеняла мысль о том, что президент не иначе как является поклонником нашей радиостанции.

 Да что там поклонником – фанатом! Ведь в своих речах он слово в слово повторял всё то, что звучало в нашем эфире изо дня в день и из года в год:  и о демографии, и об армии, и о коррупции. И всегда думалось: как же власть собирается разруливать всё это, и полна ли она решимости покончить со всеми этими безобразиями?

Возьмём, к примеру, ту же коррупцию. О ней ведь тоже достаточно говорилось все эти годы,  в том числе и в президентских посланиях, причём, с непременным «металлом» в голосе и насупленными бровями. А ей всё было нипочём – нашей коррупции! Она не только все эти годы цвела буйным цветом, но и неплохо плодоносила.

Кто, скажем, ответит на вопрос, во сколько обошлось «садовникам», то есть лоббистам, принятие законов, лишивших наш народ его же достояния: земли, воды, лесов, природных богатств? Это как же интенсивно надо было «подкармливать» почву (законодательную), чтобы на свет появились такие вот крупные и сочные плоды – в виде этих законов!? Ответ очевиден.  Во много обошлось! Иначе бы мы не удивлялись бурному процессу клонирования миллиардеров в Государственной думе.

По мнению британского еженедельника The Economist, коррупция в России поразила высшие эшелоны российской власти.  Для правителей России коррупция – не приятное дополнение к власти, пишет издание, а суть системы. За последние 10 лет (то есть с 2002, — прим. перев.) небольшая группа людей, находящаяся вне досягаемости закона, приобрела состояния, превышающие любые фантазии царей. Возврат к власти г-на Путина защитит эти неправедные богатства, заключает The Economist.

Комментировать это утверждение я пока не берусь: а вдруг напраслину наговаривают британские «щелкопёры» на нашего национального лидера?! Надо всё-таки посмотреть, что будет дальше.