Непредвиденные встречи, или Судьбы людские (рассказ-быль)

Предисловие

Мужчины меня поймут, полагаю: все прошли в детские годы в той или иной степени через "войнушки": улица на улицу, а то и район на район; похоже, это природой заложено, подобно процессу взросления самцов у всего животного мира. Я не был исключением в этих существующих и по сей день традициях; и в городе, где я жил, Заводской и Зареченский районы вечно враждовали – с переменным успехом.

Будучи уже восьмиклассником, во время летних каникул, заметил двух самых отъявленных заводил из враждующего района, вольно разгуливающих после того, как они избили троих наших малышей и отобрали у них деньги. Вмиг собрал ребят, поймали нахалов, связали им руки за спиной, сняли с них брюки, проверив карманы и возвратив деньги с лихвой малышам, обвязали брюки, как матроски, вокруг шей, стреножили, словно лошадей, погрузили в садовые тачки и отвезли под улюлюкания на мост через реку, разделяющий два района. Затем поставили подлецов на ноги и, подгоняя пинками, заставили их прыгать, как посрамленных зайцев, на свою сторону.

Вскоре моей маме донесли о моих "инициативных художествах" и о том, что зареченцы поклялись при первом удобном случае устроить мне жесточайшую, показательную месть. А так как в это время у нас дома гостила мамина сестра (моя любимая тетя), то в целях моей же безопасности решено было отправить меня в деревню – жить и учиться. Никакие уговоры и раскаяния не помогли: мама у меня была человек твердого характера и решений своих не меняла. Поэтому заканчивал я сельскую среднюю школу и крепко сдружился с местными ребятами, а моя неуемная живость, помноженная на буйную фантазию в школьных проказах, делала меня лидером среди равных.

Главная часть

По прошествии четверти века после окончания школы возвращался я поездом в свой родной город. Проснулся утром от того, что мои попутчики по купе начали собираться на выход. Поезд остановился на крупной узловой станции, выходившие пожелали мне счастливого пути, и я остался один. Пошел умылся, а вскоре в купе постучали; вошел юноша с двумя тяжелыми сумками, спросил, куда их можно поставить, и удалился. Выглянув в окно, я увидел его в обществе двух внешне очень похожих женщин: одна в возрасте, другая, по-видимому, ее дочь.  Лица их показались мне очень знакомыми, но я отогнал эту мысль: мало ли людей внешне похожи в этом мире.

Прозвенел станционный колокол, извещающий об отходе поезда, и в дверях купе появилась женщина – та, которая постарше; посмотрела пристально на меня и воскликнула, всплеснув руками: "Лешка, ты ли это?".

Вне сомнений, это была Галя Галинина, моя одноклассница по сельской школе.

- Галка, ты-то как здесь оказалась, в таком далеке от дома? Я видел тебя на перроне, но предположил, что это всего лишь женщина, похожая на тебя. Вот так встреча!

Галка ухватила меня за рукав, подтянула к окну и начала кричать, смеясь, в открытую форточку: "Смотрите, кого мне Бог в попутчики послал! Это Леша, тёти Оли Кочетовой племяшек!". И в мою сторону: "А это Лидочка, старшая моя дочь, к ней-то я и приезжала на внучат-близняшек посмотреть. А это мой зять, ты его видел."

Поезд тронулся, мы уселись напротив, улыбаясь и разглядывая друг друга.

- Галка, а ты ведь никак не изменилась, все такая же изящненькая и на вид моложе нас всех, – произнес я с восхищением.

- Ого, Лешенька, похоже, ты с возрастом и комплименты дамам научился говорить! Надо же, оказывается, люди с возрастом меняются, а некоторые в лучшую сторону.

Галка была моей "правой рукой" в наших школьных шалостях. На девчонку никто не мог подумать, но именно она способствовала в большей мере успеху в наших проказах.

- Галочка, я нисколько не сомневаюсь в правильности твоих слов в отношении тебя самой, – съязвил я. – Знал: выйдешь замуж – остепенишься.

- Это же сколько лет и зим прошло, как мы виделись с тобой в последний раз? – спросила Галя и сама ответила: – Лет 20, точно, после того как умерла твоя тетя. Ты ведь к нам и не заявлялся более.  А ведь тетя Оля свой дом на тебя отписала, так что и жить есть где. Правда, Юрка Чехов, председатель сельсовета, ты его знаешь, пустил  в дом пожить молодую пару учителей, сказал, что ты бы дал на это разрешение, а сообщить тебе не мог, так как никто не знает, где тебя искать.
- Галя, вот и передай ему, что ты видела меня, и я сказал, мол, правильно он поступил. В доме должны жить люди, иначе он быстро ветшает, приходит в запустение и разрушается.
 
- А ты хорошо выглядишь, ухоженный, отутюженный весь. Женился во второй раз или же с первой сошелся вновь? – вдруг переменила она тему.

- Нет, Галя. Ни то и ни другое. Я свободно-холостой! Посему ухоженный такой, – простихоплетствовал я и рассмеялся. – Что-то все бабы думают, мол, сам мужик за собой поухаживать не способен. Как видишь, некоторые особи, типа меня, очень даже горазды. Честно говоря, отвык я от семейной жизни. Мотает меня по всему свету, не жизнь, а сплошные командировки, потому как в своем Отечестве не востребован, как  и многие другие специалисты после развала Союза. Да и кому я, такой перекати-поле, нужен?

- Погоди, Леша, ведь твоя бывшая-то с тем мужиком, к которому переметнулась, не живет более, выгнала его. И как я слышала, упрашивала тебя простить ее и вернуться. Чего уж ты, мало ли всякого в этой жизни случается?

- Галочка, против природы не попрешь, как говорится. Так уж мы, мужчины, устроены и разнимся этим от вас, женщин: там, где женщина может простить и позабыть мужнину измену ради семьи, мужчина никогда  и ни за что этого не сделает.
Во-первых, подобным поступком женщина унижает мужчину перед другими, нанося ему не задумываясь психологическую травму: получается, что есть кто-то лучше его, а он ею считается ущербным.
Во-вторых, это является неоспоримым свидетельством того, что женщина, решившаяся на такой поступок, никогда по-настоящему и не любила мужа.
В-третьих, это чистейшей воды предательство, а как известно – единожды предавший...
И наконец, это незабываемо больно. Так что нарваться на подобное еще раз в жизни не желаю.

- Ух ты, как у тебя все лихо получается! Прямо и мысли построил, как по ранжиру: во-первых, во-вторых, в-третьих! Ты меня всегда злил своей неубиваемой логикой!  Может, закон правильного поступка выведешь? Аль формулу любви отыскал? Тоже мне, новый маг Калиостро выискался!

Глаза Галины затуманились слезой. Она отвернулась от меня.

- Эй, Галка-галчонок, ты чего это вдруг разозлилась? К тебе это никоим образом не относится. Ты меня спросила – я тебе ответил, как понимаю и воспринимаю. У тебя жизнь сложилась удачно, это мне, да и всем, известно. Замуж вышла по любви и жили вы в счастье и согласии, дом построили, двух дочек-красавиц вырастили, и Мишка, муж твой, до последних дней своих в тебе души не чаял. Ну-ка, улыбнись!

- Эх, Леша-Леший!.. Помнишь, я так тебя дразнила? Меня вот тоже твой друг и наш одноклассник всю жизнь казнит, тоже ведь до невыносимого больно.

- О ком это ты, Галчонок, о Тольке Лебедеве, что ли? Знаю, что еще в школе он был влюблен в тебя.

- О нем самом. Да ты, похоже, и не знаешь ничего. После окончания школы уехал, а если и наведывался, то занят был своими делами и ничем другим не интересовался.

- Галя, сплетен за спиной у других терпеть не могу, поэтому, если мне и пытались что-либо рассказать "по секрету всему свету", то пресекал такие попытки на корню. Если это касается тебя, то расскажи, буду знать.

- Ладно, так и быть, расскажу тебе  все как было, и себе хоть душу облегчу, а ты, как раньше, мне чего-нибудь посоветуешь доброе. Помнишь, какая я была когда-то слезливая? А ты подойдешь да сморозишь какую-то шутку, и плакать больше не хочется.
Ну, слушай и не перебивай, выскажусь, тогда поправишь.
Так повелось, что в школе с младших классов меня сажали за парту к Мишке Галкину. Помнишь, надеюсь, ты еще издевался: когда учителя вызывали меня к доске и только называли мое имя, ты им подсказывал вместо моей фамилии, Галинина, Мишкину фамилию – Галкина, и они повторяли за тобой: Галя Галкина пойдет к доске – и все хохотали.

- Ха-ха, Галочка, я ведь не ошибался, заранее предусмотрел, что ты сменишь фамилию с Галининой на Галкину.

 - А в восьмом классе я заметила, что на меня все время посматривает Толя Лебедев. Было очень приятно, что меня начали замечать мальчишки. А был он высок и красив, вот только весь правильный, серьезный, чистенький – единственный сын у родителей. Отец его лесником работал, и жили они семьей в лесу, поэтому в деревне Толю видели, только когда он приходил в школу. А Мишка Галкин мало того, что в школе за одной партой сидел вместе со мной, так и жили мы по соседству, росли и играли детьми вместе.
После окончания школы Толя пошел учиться в лесной техникум, а Михаил – от ДОСААФ на шофера. Вскоре Мишку призвали в армию, и попал он в химвойска.
После окончанию техникума и Толька пошел служить и напросился сам в Афганистан, там шла война, и больше о нем мы не слышали.
Мишка каждую неделю писал мне письма, а в одном из них сознался, что давно влюблен в меня. Я была на седьмом небе от счастья и ответила ему тем же. А когда он вернулся со службы, такой возмужавший и статный, я точно поняла, что сама без ума от него. Заранее мы вместе, с согласия родителей, отнесли заявление на регистрацию брака в сельсовет.
Но в один день почтальон вручил мне письмо и почтовый перевод. Писал мне Толи Лебедева ротный командир, он же и деньги мне выслал. В письме сообщалось, что Толя – единственный оставшийся в живых из всего взвода после многосуточного боя с душманами. Он, в единственном числе, весь израненный и истекающий кровью, еще сутки удерживал важную высоту – главную для огромного участка какой-то дороги, вспомню сейчас... вот, стратегического значения. Командир этот писал: за мужество и отвагу при исполнении воинского долга Толя Лебедев представлен к высшим наградам Отечества: Ордену Ленина и Золотой Звезде Героя Советского Союза. Сейчас Толя находится на излечении в военном госпитале города Ташкента.

Врачи сомневаются, что он выживет, и ротный заклинает меня выполнить последнюю просьбу героя – поехать к нему в госпиталь, потому как он хочет меня видеть.
Представляешь, Лешенька, мое состояние после прочтения письма? Я показала его Мишке, и мы с ним решили, что мне надо обязательно ехать, так будет по-человечески, главное, чтобы он выжил. Но мы не станем говорить о цели моей поездки родителям, чтобы не волновать понапрасну, а скажем, что я поеду в Москву, перед свадьбой скупиться.
Приехала я в госпиталь, там люди занятые, но работают с душой и пониманием. Толин лечащий врач сразу меня предупредил, чтобы ни единой слезинки из моих глаз не выкатилось: моя обязанность – дать Толе уверенность, что он выживет, мол, врачи сделали все, что было в их силах, теперь дело за ним самим, а мне помочь ему в этом надо. Медсестра предупредила, что Толя уже целую неделю отказывается от пищи, они его поддерживают только капельницами, поэтому мне надо его уговорить хоть через силу начать кушать. Подвела меня к его кровати, а я его узнать не могу: весь в бинтах, как мумия, худой до необыкновения, нос острый, губы синие. А когда открыл глаза – по глазам узнала: пронзительно синие они у него, а из них две слезины выкатились, когда увидел меня в изголовье. Забыла я про наказы врача, разревелась навсхлип. Встала на колени, положила ему голову на грудь и реву как дура, а он меня по волосам гладит и еле слышно говорит: "Я знал, что ты приедешь, теперь я точно выживу и буду еще здоровее, вот увидишь!".
 В госпитале попросили меня сдать кровь для переливания, и я сдала и упросила, чтобы мою кровь ввели Толику: у нас с ним оказалась она одной группы. А на следующий день я ему сообщила об этом, и он очень обрадовался и сказал, что сразу почувствовал это и я, мол, единственная теперь, с кем он кровно связан. И глаза его при этом засверкали, и улыбка с лица не сходила. Неделю я побыла возле него, и пошел он медленно на поправку. Врач сообщил мне, что ночью его и других военнослужащих транспортным самолетом перевезут в специализированный госпиталь, который располагается в Свердловске. Мы попрощались, он попросил поцеловать его – разве я могла отказать ему в этом? А еще попросил ждать его, на что я сказала, что главное ему выздороветь, а после такой красавец, как он, найдет получше меня.  Не могла я ему тогда сказать всю правду.
И еще Толя попросил меня ничего не говорить родителям о том, что он весь израненный и находится в госпитале после множества операций. У матери больное сердце, и она, узнав об этом, приедет, а если увидит, в каком он состоянии, ей может сделаться совсем плохо.
Но волею судьбы матери так и не довелось увидеть сына. Материнское сердце чувствовало, что сыноньке очень плохо, последнее время ей и сны об этом снились, об этом и говорила знакомым. А вскоре преставилась. На два месяца пережил ее Толин отец. По тонкому льду решил повозкой переехать озеро, а лед не выдержал, потому как в том месте бил подводный ключ. Спасая лошадь, он долго пробыл в ледяной воде, помог выбраться лошади, пригнал ее к домику лесника, вытер, обогрел, а сам не обратился вовремя в больницу. Так и умер от воспаления легких. Толику об этом не стали сообщать.
А когда Толя известил телеграммой о своем прибытии, на станцию его встречать поехал директор лесхоза. По дороге и сообщил ему обо всем. Толя только попросил директора дать ему лесной участок отца. В лесхозовской столовой устроили встречу герою, но он выпил рюмку, поблагодарил всех, распрощался и пешком пошел в отчий дом.
Очень редко Толя появлялся в селе, а когда встречал меня, старался не замечать и не смотреть в мою сторону. Однажды я сама не выдержала, подошла к нему, заговорила, объяснила, почему я поехала в госпиталь: цель была в его спасении. На что он ответил – до сих пор помню его слова: "А стоило так поступать? Тело ты спасла, а вот душу не уберегла. Умерла душа во мне". И так печально  в глаза мне посмотрел, грустно улыбнулся, повернулся и ушел.
Прибежала я после этого домой и ревела всю ночь. Повезло – хоть Мишки дома не было, он в командировку в это время укатил, принимать после капиталки машину. Ты не поверишь, но это правда, что можно одновременно любить душой и сердцем двух мужчин: и с Михаилом мне хорошо, и люб он мне был, а в то же время как увижу Толю, сердце мое трепетать начинает. Может, если бы он женился, все по-другому было, а желающих среди женщин заполучить такого видного и положительного во всех отношениях мужчину было много, но он так ни с одной из них не сошелся.
А когда Мишка решил дом строить, Толя на своем участке заготовил лучшее дерево для строительства и лошадью вытрелевал кругляки на дорогу. Договорился с трудягами-плотниками, и те за лето срубили нам просторную избу.
Как-то было – Мишка не на шутку запил с дружками, неизвестно, где они эту проклятую самогонку доставали, так Толя его разыскал. Не знаю, что он ему говорил, но после того словесного внушения мой муж и пиво перестал пить.
А потом полыхнул атомный реактор в Чернобыле, и Мишку как специалиста призвали вновь в армию, на ликвидацию последствий. А он в это время грипповал, и я ему говорила, чтобы переждал, да разве мужики слушают нас, женщин? При спасательных работах муж сильно облучился и, как ты знаешь, через три года умер.
На похоронах Мишки Толя не был, но после люди его видели на кладбище, он сидел  долго возле Мишкиной могилы.
А теперь я одна в доме, иногда такая тоска берет – жить не хочется. Дочки повзрослели и разъехались, замуж повыходили, даже в отпуске редко наведываются.

- Ну, а как же Толя? – не выдержав, перебил я ее рассказ.

- Толя иногда заходит, спрашивает, не нужно ли чего помочь. А что мне помогать, какое у меня хозяйство, и много ли одной надо! Я ему покушать каждый раз предлагаю, но он завсегда отказывается. Прошу его, чтобы он покурил в доме, ведь избе нужен запах мужской, так моя мама говорила. Вот он придет, сядет у двери, покурит, но почти не разговаривает, уставится в пол – скоро дырки в нем просмотрит – и молча уходит.

- Галя, ты ведь зрелая женщина, неужто непонятно, что мужчина просто так или от нечего делать заходить к тебе в дом, чтобы только покурить да в пол посмотреть, не станет. Тем более ведь известно его отношение к тебе.

- Ну, и что ты предлагаешь? Сказать ему, мол, Толя, перебирайся и живи со мной, теперь уж можно, Мишка умер, чего тянешь? И ты думаешь, что прежние чувства сохранились у него ко мне по прошествии стольких лет?

- Да никогда он сам первый тебе предложение не сделает, побоится еще раз получить нечто типа отказа! Ведь думает, что тогда в госпитале ты его обманула и не любила никогда. Галка, Толе нужно от тебя услышать пару слов всего-то, и они изменят твою и его жизни. Неужто до конца жизни так в одиночествах и просидите? Скажи Толе: "Любила тебя, люблю и любить буду всегда!". Ведь это правда! Косвенно ты сама мне в этом призналась.

- Лешка, ты что, не понимаешь? Если я ему так скажу, что он подумает обо мне?

- А что плохого он может подумать, услышав такое? Галя, ты прям как не от мира сего!

- Подумает, что я ему опять вру, как тогда в госпитале. Все, Леша, перестань. Не нуждаюсь я в твоих советах! Тебе меня не понять, а мне тебя тоже. Прекратим на этом.

- Как пожелаешь, Галка-гадалка! Вот увидишь, со временем ты будешь возвращаться к моей мысли. Я ведь истину тебе сказал, почерпнутую у графа Калиостро, коль ты мне в начале разговора напомнила об этом типе. Запомни это: "Можно сидя век тянуться к желаемому, когда можно его вмиг достать, всего лишь привстав!". И еще на один момент хочу обратить твое внимание. Я запомнил, как ты сказала: "Не поверишь, что можно одновременно любить душой и сердцем двух мужчин". Только получается не одновременно, а раздельно – одного душой, а другого сердцем любила. Ты чувствовала это, только признаться себе самой не хватило сил. Вспомни все и порассуждай сама. На этом прекращаю.

Мы подъезжали к заветному полустанку, где Гале надо было выходить, куда и я когда-то приезжал, будучи молодым и отчаянным. Очень захотелось вот так вместе с ней выйти и увидеть знакомые и родные места, но мне срочно надо было возвращаться в город, где в течение двух дней предстояло получить новый загранпаспорт и пройти таможенный и пограничный контроль на самолетах, которые нужно было перегнать в Латинскую Америку.

Галя попросила помочь ей выйти из вагона с двумя сумками. Приподняв их, я почувствовал их тяжесть и спросил, как она с ними собирается идти через лес, да и расстояние в 22 километра не шутка преодолеть. Галя успокоила меня, сказав, что звонила соседям и те пообещали прислать кого-то из ребят, имеющих личный транспорт, а соседи – люди обязательные, так что все будет в порядке.

Поезд начал притормаживать, и я взглянул на станцию через дверное стекло. И заметил его. Это был Толя на своем мотоцикле "Урал" с коляской. Поезд стоял всего две минуты. Я быстро открыл дверь, откинул площадку и, подхватив сумки, побежал к Толе. За мной быстрым шагом следовала Галя.

Толя издалека узнал меня. Мы обнялись. "Толя, – произнес я, – если все будет хорошо, то через год навещу вас с Галкой. И знай, что она тебя любила, любит и будет любить всегда! А сейчас мне надо уезжать. Ты запомнил, что я тебе сказал?"

Толя ошалело смотрел вслед мне, бегущему к своему вагону. Перед ним, опустив голову, стояла все слышавшая Галка.

Я уже заскочил на подножку и смотрел на стоящих друг перед другом Толю и Галю. Поезд свернул на стрелку и на несколько минут скрыл их от моего взора, а когда вагон вышел на прямой путь, я снова увидел двоих: они стояли обнявшись, и Галка положила голову на грудь моего друга, пронесшего первую свою любовь через всю жизнь. А в вагоне по радио звучала в этот момент необыкновенно соответствующая моему настроению и вонзающаяся колючей занозой в душу песня "Ведь ты моя любовь" Криса Ри.

Для полноты настроя к рассказу, специально отыскал эту песню в Интернете.

Послушайте в заключение:

https://www.youtube.com/watch?v=7JVKHC-B9-0