Как царь Немцова позвал

Меня терзают смутные сомнения… А что, если дело было так:

…Знал царь-батюшка про недовольство народное. Слышал он гул и ропот людей русских, уж и крики гневные все громче слышны на земле русской, уж и просыпаться стала силушка богатырская.  И подумал царь: «Ой!»

И созвал он тогда слуг своих верных, из резерва буржуйского -  Борьку-Немца, да Вовку Рыжего; велел доставить скоморохов царских – Ксюшку, Алку, да Галку-скалку; послал за писарями преданными, либеральными – Гришкой Акунькой, да Лёнькой Губою; приказал привести казначея царского, Раскудрявого, денщика свово Мишку Длинного.

И пришли к нему сыны его преданные, царское слово послушати. И молвил царь: «Холопы мои верные, холопы мои преданные,  вы же видите, что народ просыпается, пробуждается. Ан не хочет он боле ига буржуйского, курса заморского, хочет Родину-матушку прежнюю, россейскую. И нависла над нами угроза зловещая, сила сильная, буря бурная.

Надо, слуги, что-то делати. Мы устроим им всем скоро выборы, демократию, либералию.

Будем делать всё, да как раньше мы, ну, а вы теперь попищите-ка! Возмутитеся, накажильтеся, гнев народный всем покажите вы.»

И пошли они собирать толпу, гневом праведным накалять её. Накалили они, накачали они люд московский-то, люд торговый весь. Обвиняти стали они выборы. Что нечестные, беспонтовые. Что вернут нам они «девяностые», безобразные, беспредельные.

И восстал народ в возмущении. Вокруг Батюшки он сплотился весь, окружил царя он заботою, как дите свое сердобольное. –«Ты не бойся царь, царь наш батюшка, не оставим тебя на врагов таких - немцам, рыжим не отдадим тебя. И кудрявого уж не бойся ты.»

Ухмыльнулся царь, дух воспрял его. Править можно вновь до раза следующего. Ведь пока народ раскачается, можно красть еще недра русские. Недра русские, необъятные, неохватные, бесконечные...