ОПЫТ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ: ПОД СЕНЬЮ ШЕРВУДСКОГО ЛЕСА

Максим Калашников

Нам требуется капитальный ремонт военной системы РФ

Поскольку военная кампания на Украине давно превысила сроки и конфликтов на озере Хасан и на Халхин-Голе, а также и длительность Финской войны 1939-1940 годов, стоит, как и тогда, извлечь уроки из произошедшего Благо, в СССР это делали.

Пока что вывод напрашивается один: о необходимости восстанавливать уровень военного искусства в РФ и о капитальном ремонте ее военной системы. Как и об острой необходимости выхода из крайне невыгодного нам сценария затяжного конфликта.

ВОССТАНОВИТЬ УМЕНИЯ ВРЕМЕН ПЕРВОЙ И ВТОРОЙ МИРОВЫХ

Оставим сейчас за скобками то, что изначально РФ не могла вести спецоперацию как отдельный вид боевых действий. О чем не устает повторять теоретик специальных действий, полковник спецназа Владимир Квачков. Само определение спецоперации и ее технологии так и не были в 2004 году введены в доктринальные и руководящие документы ВС РФ, в их боевые уставы. То есть, на деле все свелось именно к обычной наступательной операции. При том, что и центры принятия решений врага остались непораженными, и система его связи-пропаганды, и система снабжения его группировок наземным транспортом – и так далее.

Но что показывают наземные бои? Попробуем извлечь некоторые уроки из действий в районе так называемого Шервудского леса (в чаще между Изюмом и Святогорском, превращенного в сильный укрепрайон ВСУ - https://lenta.ru/articles/2022/06/16/sherwood/), а также с участков фронта на южном фасе Донбассой дуги. Здесь широко применяются частные военные компании (ЧВК), воюют в них люди уже с большим боевым опытом. Потому их наблюдения особенно ценны.

Первое, что обращает на себя внимание: слишком широко применяются атаки «в лоб». После 20-минутного обстрела вражеских позиций вперед бросают штурмовиков. Никакого «огневого вала» перед ними своя артиллерия не создает. А это – практика еще Первой и Второй мировых войн. Перед наступающей пехотой свои пушки создают стену разрывов, которая медленно передвигается вперед, на позиции врага. И штурмовые группы наступают под прикрытием такого вала. Оный еще и отчасти разминирует подходы к линии обороны врага: часть мин детонирует от разрывов снарядов.
При этом и поддержка с воздуха слаба: в сутки 4-5 раз прилетают штурмовики или вертолеты и наносят удары по выбранным целям. Однако без взаимодействия с пехотой и очень редко – в ходе ее наступления.

Недостаток артиллерийской и воздушной поддержки в таких наступлениях на укрепрайоны ВСУ возмещается либо выдачей бойцам двух гранатометов («Шмеля» и «Мухи» - будьте сами себе артиллерией), либо большого запаса ручных гранат. Что приводит к тому, что противник, во время артобстрела укрывающийся в блиндажах или на запасных позициях в глуоких трашеях, затем снова занимает позиции, развертывая и пулеметы, и ПТУР (те же «Джевелины»), и гранатометы с минометами. («Огневой вал» и тесное взаимодействие с артиллерией и авиацией наступающих сильно затруднили бы такое). Что приводит к весьма трудному продвижению наших и к большим потерям. Затрудняется и применение танков в наступлении – средства вражеской ПТО (противотанковой обороны) остаются неподавленными.

Таким образом, не удается повторить отработанной тактики Второй мировой: когда пехота наступает за танками, наводя на узлы сопротивления врага удары авиации (например, штурмовиков Ил-2 или пикировщиков Ю-87). Когда в боевых наступающих порядках идут авиационные и артиллерийские наводчики с радиостанциями, обеспечивая точное наведение воздушных и пушечных ударов на неподавленные огневые точки и очаги сопротивления неприятеля. Напомним, что нас в советских ВС учили наступать за танками (по их следам, чтобы не подорваться на минах). Причем сзади за пехотой идут БТР и БМП с тяжелыми пулеметами и малокалиберными автоматическими пушками, которые давят пулеметные точки врага и поражают его пехоту и гранатометчиков. Танки же движутся именно за «огневым валом».

Необходимо всеми возможными мерами вернуться к такой практике, отработанной еще в первой половине ХХ столетия. Насытив войска наводчиками, применяющими даже специальные вездеходы-машины наводчиков («Реостат-12», например). И, конечно, необходимо решение проблемы оснащения войск и ЧВК огромным числом дронов-беспилотников, незаменимых при оперативной разведке и при управлении огнем. Нужно возвращать на поле боя и танковые ударные кулаки, и пилотируемую авиацию, работающую в связке с беспилотной. (При решении проблем связи в случае с танковыми войсками, подробнее - https://kenigtiger.livejournal.com/2170852.html)

Ибо в противном случае мы увязнем в «верденизации» кампании. Только при правильной тактике РФ сможет полностью осуществить свое превосходство в численности артиллерии, бронетехники и пилотируемой авиации. И воевать именно умением, а не числом. А героизм наших бойцов бесспорен: они решают поставленные перед ними задачи даже в таких условиях.

ПОКА ЗАПАД СОВСЕМ НЕ ОБНАГЛЕЛ
( Collapse )

Делать все это нужно достаточно быстро, причем способы приведения дела «к нормальному бою» отработаны еще в Великую Отечественную. Если промедлим, то Запад обнаглеет вконец. Он уже видит, что «красные линии» для Москвы сильно отодвинулись: за удары по приграничным регионам РФ и даже по крупным городам (Белгород) никакого возмездия не следует. Запад уже осмелел настолько, что поставляет Киеву не только оружие партизанской войны (ПЗРК и противотанковые средства), но и дальнобойные РСЗО «Хаймарс». А дальше он начнет поставлять и боевые самолеты, и полноценные зенитно-ракетные комплексы. Регенерация бандеровских ВВС и появление их над полем боя (вкупе с ударными дронами) еще более осложнит наше положение. И так видно, почему темпы продвижения ВС РФ так низки. Без решения обозначенных проблем занятие Одессы и Николаева становится невозможным, а без этого теряет смысл и вся операция на Украине.

Нужно признать, что так называемое «перемалывание» ВСУ в Донбассе (когда гибнут самые ополченские части Украины, плохо подготовленные и как попало вооруженные) показало полную тупиковость. Ибо одновременно в мясорубку, как показывает практика, попадают и наши войска. Я уже не говорю о том, что огромным разрушениям подвергается сам русский Донбасс, что опасно для нас огромными материальным, а главнре – морально-психологическими и политическими издержками. Пока в «жерновах» гибнут тербаты Украины, ее руководство сколачивает ударные резервные кулаки из хорошо оснаженных западным оружием кадровых частей. Личный состав коих проходит 4-х месячные курсы в Британии, например. Надо переходить от лобовых атак и «выталкивания» врага к его расченению и окружениям. Что невозможно без решения обозначенных проблем.

Необходимо столь же энергично устранять и иные проблемы. Например, отмечена отличная работа средств радиопеленгации у ВСУ. Дело в том, что наши ЧВК, пытаясь решить проблему нормальной артиллерийской поддержки, вовсю используют собственные ВОПы – взводы огневой поддержи. Те же минометы. Их корректировщики выдвигаются вперед, прячутся – и по радиостанциям «Моторола» наводят огонь. Связь шифрована, но враг засекает и пеленгует передатчики, наводя на кооректипровщиков свой огонь. Например, танка со скрытой позиции. Нам крайне нужны аналогичные системы радиоразведки и пеленгации!

И, конечно, нужно всеми средствами ликвидировать «беспилотный голод» (по аналогии со снарядным и винтовочным в Первую мировую). Число дронов – разведчиков и ударников – у ВСУ просто немыслимо. Отмечены случаи, когда дрон-разведчик просто зависал над лежкой нашего снайпера, посланного в засаду. У противника нет проблем с заменой сбитых аппаратов. Под Изюмом замечены большие дроны-октокоптеры (по описанию – британские типа «Мэллой»), успешно бьющие управляемыми боеприпасами по нашей бронетехнике. Вот у нас с ударными дронами дело обстоит неважно. «Как то нам сказали, что если погода будет хорошей, нам на поддержку прилетит БПЛА «Орион». Но хотя и распогодилось, но дрона мы так и не увидели», - поведал мне один из бойцов.

Дроны противника вьются над нами стаями. Или роями. Как минимум необходимо возрождать воздушное прикрытие наших сухопутных частей, расконсервируя и вновь вводя в строй мобильные зенитно-пушечные установки типа «Шилка» и «Тунгуска». Также необходимы электромагнитные ружья-дронобои. А для решения проблем со снабжением войск БПЛА (разведывательными и ударными) необходимо создание чрезвычайного ведомства (по аналогии с Наркоматом танкопрома в войну), что займется и производством дронов, и их закупкой. Я предложил создать такое еще 27 февраля, но, увы, сего до сих пор не сделано. При этом крайне важно допустить к таким заказам не только ВПК Ирана, но и Белоруссии, где разработана своя линейка разведывательных и ударных «малюток». И эту проблему, крайне запущенную в РФ, требуется решать срочно. В противном случае мы просто не сможем вести борьбу с тяжелыми оружиями и РСЗО врага за линией фронта. Именно стаи наших БПЛА должны охотиться и на дальнобойную артиллерию врага (сами или наводя на них авиацию и огонь тяжелой артиллерии ВС РФ), и на бронетехнику, и на авиацию врага на ее аэродромах, и на его комсостав, и на склады, и на локомотивы.

(Окончание следует)