21 января 1882 года в комнате студента Харьковского педагогического института Исраэля Белкинда собралось около тридцати молодых людей. В основном, это были, такие же, как он, еврейские студенты. Точный адрес квартиры Белкинда неизвестен. В любом случае, спустя 60 лет, во время немецкой оккупации, центр Харькова был практически полностью уничтожен, и потому есть все основания полагать, что дом, где снимал комнату студент из Логойска не сохранился.
В тот день, 21 января 1882 года, в сотнях синагогах Российской империи шли молебны за прекращение погромов, сотрясавшие «черту оседлости» уже девять месяцев подряд. Многие, по призыву раввинов, постились. Погромы, начавшиеся в апреле 1881 года, вскоре после убийства императора Александра Второго, унесли уже не одну еврейскую жизнь. Евреев громили в маленьких местечках и в больших городах – Киеве, Варшаве, Одессе, Елизаветграде. Били в Полтавской губернии, Екатеринославской, Черниговской.
Всех евреев Российской империи поразили масштабы разразившихся погромов. А евреев просвещенных, почти что полностью ассимилированных, сочувствующих русскому революционному движению, поразило участие в погромах некоторых членов организации «Народная воля». В листовках, распространяемых народовольцами в Юго-Западном крае, говорилось о «шинкарях, купцах, ростовщиках, словом, евреях, местной «буржуазии», поспешно и страстно, как нигде, обирающей рабочий люд». Часть еврейского студенчества, видевшего в русских революционерах естественных союзников в борьбе против царского режима, почувствовали себя преданными.
На Исраэля Белкинда огромное впечатление произвело то, что погром в Варшаве организовали не местные жители, а приезжие активисты из России. «Поляков среди погромщиков не было», — подчеркивал он в своих мемуарах. Для Белкинда это означало крах надежды на равноправное участие евреев в борьбе за светлое будущее в Российской империи. Он пришел к выводу, что и для русского революционного движения евреи являются в лучшем случае «попутчиками», которые при первом удобном случае превращаются в козлов отпущения.
Исраэль Белкинд не был религиозным человеком. Но утром 21 января и он отправился в синагогу, помолиться за прекращение погромов. Там Бедкинд встретил нескольких знакомых еврейских студентов. После молитвы вместе вышли на улицу, начали обсуждать ситуацию… Разговор было решено продолжить вечером, на квартире у Белкинда. Первокурсник из Логойска, все еще чувствовавший себя в Харькове новичком, попросил своих знакомых привести с собой друзей, чтобы народа было побольше. В итоге вечером 21 января в небольшой комнате Белкинда собралось около тридцати человек.
На правах хозяина Белкинд взял слово первым. Он сразу же заговорил о необходимости массовой еврейской эмиграции из России – и не в Америку, а в Эрец Исраэль, в Палестину. Там уже всходили ростки новой жизни, и евреи не только учили Талмуд, но и занимались созидательным трудом. Там уже существовало первое сельскохозяйственное поселение – Петах-Тиква, где евреи сами возделывали землю и выращивали урожай. Не это ли лучшее решение еврейского вопроса – создание коммун в Эрец Исраэль, занятие свободным трудом и строительство собственного национального государства?
Белкинда поддержали далеко не все. Противники эмиграции заявили о необходимости поддержать борьбу российских революционеров против царизма. Их не смущало участие части народовольцев в еврейских погромах. Они утверждали, что в случае революционных преобразований в России свободу обретут все населяющие империю народы, в том числе, и евреи. И антисемитизм при новом социальном строе исчезнет сам собой.
Но у Белкинда нашлись и сторонники. Запальчивого первокурсника из педагогического института поддержали несколько авторитетных студентов университета. Они согласились с тем, что евреям не стоит рассчитывать на революционные преобразования в чужом государстве. Вслед за Белкиндом, они призвали к созданию организации, которая занялась бы подготовкой евреев к переезду в Эрец Исраэль.
Эти призывы вызвали еще более жаркий спор. Некоторые студенты были готовы задуматься об эмиграции в Америку, но в казавшуюся дикой Палестину?.. «Большинство участников собрания были далеки от ТАНАХа и от еврейской традиции, -вспоминал впоследствии Белкинд. – Само словосочетание – «Эрец Исраэль» – звучало для них странно, как послание из какого-то иного мира. Они никак не могли взять в толк – зачем вообще ехать в Эрец Исраэль? Почему не в Северную Америку, или, на худой конец, в Южную, в Австралию или в какую-то другую страну, о которой они читали в книгах… Но, в конце концов, было решено, что мы не можем рассчитывать на милость иных народов, что мы должны взять в свои руки собственную судьбу и не ждать освобождения России. Мы начертали на своих знаменах возрождение нашего народа. Возрождение духовное, экономическое, политическое, которое возможно только на нашей исторической родине – в Эрец Исраэль!»
Участники собрания приняли решение о создании организации, названием которой послужила строчка из ТАНАХа: «Скажи сынам Израилевым, чтобы они двинулись» («Дабер ле-бней Исраэль ве-йс’у».) С этими словами Всевышний обращается к Моше рабейну, имея в виду предстоящий исход из Египта. Параллели были очевидны.
Создание новой организации вызвало у еврейской молодежи Харькова настоящий ажиотаж. Студенты начали живо обсуждать вопрос, для многих не утративший актуальности до сих пор: ехать или не ехать? Вскоре после учреждения организации, на одном из благотворительных вечеров еврейской общины Харькова певица исполнила «Еврейскую песню» Глинки на слова Кукольника. Заключительные слова романса – «И сребро, и добро, и святыню, понесли в старый дом, в Палестину» – были встречены бурными овациями собравшихся. По словам присутствовавшего в зале Белкинда, с этого момента благотворительный вечер превратился в демонстрацию за возвращение еврейского народа в Эрец Исраэль.
Активистов новой организации евреи Харькова начали узнавать в лицо. Ее ряды расширялись ото дня ко дню. И вскоре перед лидерами набиравшего силу движения встала дилемма: с одной стороны, они «говорят сынам Израилевым, чтобы они двинулись», то есть горячо убеждают всех евреев собирать вещи и ехать в Эрец Исраэль. С другой стороны, что делают они сами? Готовы ли они сами бросить все, расстаться с родителями, оставить учебу в университете, и переехать в далекую восточную страну, о жизни в которой известно так мало?
Месяц спустя после создания организации ее молодые отцы-основатели собрались на очередное заседание, посвященное этому вопросу. Четырнадцать человек выразили готовность немедленно отправиться в Эрец Исраэль. Среди них был, разумеется, и Исраэль Белкинд. Кроме того, на этом заседании было принято решение о переименовании движения. Не просто: «Скажи сынам Израилевым», а действуй сам, как призывает пророк Ишайягу: «Дом Яакова, вставайте и пойдем!» («Бейт Яаков, леху ве-нелха!») Так возникла известная всем аббревиатура – БИЛУ. А члены организации стали называться билуйцами.
Впереди их ждала сложная и славная история. В июле 1882 года 14 билуйцев во главе в Исраэлем Белкиндом прибыли в Яффо (их ненамного опередил присоединившийся к организации в Одессе бывший варшавский студент Яаков Шерток,– будущий отец премьер-министра Израиля Моше Шарета). Выходившая в Восточной Пруссии авторитетная еврейская газета «Ха-Магид» снабдила сообщение об этом событии следующим заголовком: «Первая алия началась!»
И, хотя небольшие группы евреев из Российской империи потянулись в Палестину уже с конца 1881 года, фактически началась Первая алия, за которой последовали все остальные. Пионеры-первопроходцы создавали сельскохозяйственные поселения и школы, осушали болота, налаживали непростые отношения с турецкими властями. В 1882 году еврейское население Эрец Исраэль составляло около 26 000 человек. К 1904 году – к завершению Первой алии – оно более, чем удвоилось, достигнув 55 000 человек. Большинство репатриантов прибыли в Эрец Исраэль из России и около двух с половиной тысяч – из Йемена.
Комментарии