Ко всему-то подлец-человек привыкает

На модерации Отложенный

orphoprosecutor

 

— сказал Достоевский устами Раскольникова. Я почему-то думала, что это Чехов: горькая ирония Антона Павловича слышится мне тут гораздо явственнее, чем достоевские истерики. Проверила — Достоевский. Верно подметил, не любимый мною гений. Сейчас я вспоминаю эти слова почти каждодневно.

Мы привыкли! 

Еще в апреле-мае меня трясло от каждой новости или фотографии: ракета попала в торговый центр, осколками убило семью, найдено свежее захоронение, могилы вырыты на детской площадке... Я уже не говорю о Мариуполе, которого больше нет, о машинах с «двухсотыми», об убитых новобранцах... Мы рыдали — от ужаса происходящего, от отчаяния и бессилия, от осознания того, что нас силой тащат прочь от цивилизации, что мы на долгие годы становимся изгоями. Но главное — от въевшихся навсегда образов: четырехмесячная девочка Кира и её юная мама (их убили в ночь на Пасху), щенок с оторванными ногами, многотысячные толпы на вокзалах — люди бегут от смерти!!

Нынче на дворе жаркое и щедрое лето: одна моя подруга закручивает огурцы, другая варит «пятиминутку» из смородины, третья ходит за грибами. Другие разъехались: Турция,  Питер,  Светлогорск. Третьи готовятся к зиме (в хорошем смысле): покупают туры в Таиланд и Доминикану, копят денежки.  Я на даче: устроила летний пир для друзей, каждый день купаюсь в озере, пасу своих собак, делаю всякий мелкий ремонт. Читаю книжку про повседневную жизнь Лицея. 

Мы не стали черствее, мы чувствуем боль. Но мы при-вык-ли. 

Подлецы-человеки...