Экстремизм против краж: полгода, изменившие преступность в России

Фото: osinniki.org

Россиян много лет старательно пугали возвратом в дикие 90-е в случае «раскачивания лодки» в стране, и это внушение работает. Возврат в 90-е снова становится одной из главной фобий. Народ не хочет назад в эпоху безработицы, безнадёги и взрывного роста преступности. Но многие сегодня считают, что мы уже почти там.

Виктория Павлова

Особенно это актуально для небогатых регионов. К возврату в «лихие 90-е» готовится, например, почти каждый третий житель Ивановской области. Тем более сейчас есть главное условие для стремительного роста преступности – беднеющие россияне. Андрей Руденко из Ростовской областной коллегии адвокатов "Защита Ваших Прав" напоминает о взаимовлиянии уровня жизни и уровня преступности:

- Когда происходит реальный рост цен, безработицы и фактической инфляции, всегда ответной реакцией со стороны общества является рост преступности. Беднеющее население в любой стране всегда склонно к переходу от нормального состояния в криминогенное.

 Реальные денежные доходы (не учитывают обязательные платежи) по данным Росстата в первом полугодии просели на 1,9%. Народ беднеет и зачастую остаётся без работы. Эльвира Набиуллина недавно поясняла, что официально низкая безработица обусловлена во многом неполной занятостью. То есть люди меньше работают (или не работают вовсе, находясь в вынужденных отпусках) и меньше зарабатывают. Чем не плацдарм для прыжка в бандитские постперестроечные годы?

Другие 90-е

Но эксперты уверены в том, что ренессанс 90-х в прежнем его виде не произойдёт прежде всего из-за технического переоснащения правоохранительных органов. Главный инструмент – камеры уличного наблюдения, работающие в связке с системой распознавания лиц. Россия уверенно занимает третье место в мире по числу установленных камер – их более 15 млн. Впереди только США с 50 млн камер и Китай, где за людьми следят 200 млн камер. За год количество камер у нас выросло на 10,1%. И они действительно работают: только в первом полугодии 2022 года в Москве камеры позволили раскрыть 4400 преступлений, включая 22 убийства, 102 факта умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, 131 разбойное нападение и 335 грабежей. Убедиться в работоспособности систем наблюдения может любой желающий – для этого достаточно выйти на несанкционированный митинг.

Уличного беспредела, царящего в 90-е годы, и разгула организованной преступности в прежнем виде не будет. Но это не значит, что в стране воцарится тишь и благодать. Генерал-майор ФСБ в отставке Александр Михайлов предупреждает:

- Рост преступлений в сфере краж и грабежей будет продолжаться, возможно, он стабилизируется на высоком уровне.

«Бытовая» преступность как была, так и останется. Тот, для кого преступность – не основной и профессиональный вид деятельности, может и не задуматься о последствиях и угрозе раскрытия преступления. А вот ОПГ, как отмечают эксперты, кардинально поменяли подходы к работе. Теперь им ближе метод Остапа Бендера, который знал «четыреста сравнительно честных способов отъёма денег». По мнению представителя «Деловой России» Екатерины Авдеевой, сейчас на первую роль выходит не грубая сила, а интеллект.

- Криминальная деятельность в России развивается и стала более «интеллектуальной» и «продуманной». Если в 90-е преступность носила явно силовой бандитский характер, а в нулевых это были преступления, связанные в основном с коррупционной составляющей, то сейчас это можно охарактеризовать как «игры разума» на нестыковках и лазейках в действующем законодательстве.

Никита Безруков из Адвокатского бюро «Аксилиум» указывает на фундаментальные перемены, которые произошли в обществе:

- Если в 90-е страной управляли представители криминалитета, то в текущий момент - представители силового блока. Сама преступность перешла в экономическую плоскость, на улицах, как прежде, ничего не решается. Наиболее важные и прибыльные вопросы решаются в кабинетах за закрытыми дверьми.

Телефонные звонки страшнее ружья и ножа

Портрет преступности меняется очень быстро. Формально общее количество преступлений (по данным Генпрокуратуры) за первое полугодие 2022 года немного снизилось, но зато ущерб от выявленных преступлений вырос по сравнению с аналогичным периодом прошлого года в 2,22 раза - до ₽494 млрд. Почти половина этого ущерба приходится на финансовые махинации. Если в 90-е жаждущие легких денег покупались на заманчивые обещания о баснословных процентах, то сегодня финансовые пирамиды – куда менее массовое явление. А трубка телефона заменила нож и пистолет – поясняет Никита Безруков:

- Самый распространенный вид экономических преступлений на территории России уже много лет - телефонное мошенничество. Ежедневно люди попадаются на старые как мир уловки мошенников: "родственник попал в беду", "нужно помочь задержать мошенников, которые пытаются украсть ваши деньги, для этого необходимо оформить кредит", "ваш счет заблокирован".

Приёмы телефонного мошенничества, пожалуй, известны всем жителям России. Но от этого не становятся менее актуальными. Наоборот, сейчас их популярность будет расти – дополняет Александр Михайлов:

- В такие кризисные времена у людей проявляется повышенная доверчивость, и они оказываются заложниками махинаторов, которые, используя гипнотические средства, похищают деньги, в том числе и со счетов этих людей. Профилактическая работа, которую ведут правоохранительные органы с точки зрения разъяснения технологий отъема денег, не всегда достигает своего результата. Чем более напряженная обстановка, тем более доверчивыми становятся люди, надеясь на чудо.

Приграничные регионы – новые центры преступности

Но не во всех регионах одинаково растёт число преступлений экономической направленности. Мы проанализировали статистику Генпрокуратуры и выявили, какие субъекты РФ отличились в худшую сторону.

Фото:Новые Известия

Андрей Руденко рассказывает, что на динамику роста основное влияние сейчас оказывает «кабинетная» преступность, обусловленная в первую очередь географией.

- Большинство лидеров "роста" являются транзитными регионами, в которых традиционно часть экономической деятельности (легальной и не очень) завязана именно на внешние связи. Эти регионы имеют границы с Казахстаном, Монголией, Китаем и Японией (в случае с Сахалином).

Экономическая преступность в транзитных регионах характеризуется контрабандой, преступлениями в налоговой сфере (незаконное возмещение НДС), лже-импортом и лже-экспортом, созданием фиктивных компаний с целью мошенничества при посредничестве в перевозке или поставке иностранных грузов и т.д. С учетом того, что за время пандемии, а потом и с введением спецоперации, логистические цепочки были прерваны и не восстановлены, сейчас происходит их перенастройка, чем и стремятся воспользоваться некоторые особо предприимчивые граждане, в том числе из граничащих стран.

Опасные мигранты

Новая реальность не ограничивается одними только мошенниками. Проведение спецоперации на Украине тоже наложило свой отпечаток. Глава Следственного комитета Александр Бастрыкин на днях заявил, что в стране растёт число тяжких преступлений, совершённых мигрантами, которые заодно распространяют экстремистские настроения. В первом полугодии 2022 года было расследовано 21048 преступлений, совершённых иностранцами. Причины роста преступности со стороны мигрантов объясняет Александр Михайлов:

- Часть людей, которая к нам прибыла из стран СНГ и Балтии в прошлые годы, приехала сюда зарабатывать, но сегодня рухнули многие сферы приложения их сил. Как следствие - эта безысходность толкает на определенные виды преступлений. Но еще в последний год у нас выросла миграция с Украины. Люди, которые прибывают сюда – прибывают без ничего, не всегда они убежали с Украины из-за сложной обстановки – есть те, кто приехал с определенными позициями в отношении русских и не видят ничего зазорного, если экспроприировать у русских некоторые средства.

Экстремистов нет? А если найдем?

В первом полугодии 2022 года абсолютным лидером по числу выявленных преступлений стал экстремизм. По данным Генпрокуратуры, рост составил 28,5%! Всего было выявлено 775 подобных преступлений. По мнению экспертов такой скачок преступлений - почти на треть - связан в том числе и с законодательным «закручиванием гаек». Что вчера было можно – сегодня уже нельзя. Андрей Руденко отмечает, что даже «неправильная» трактовка происходящего может рассматриваться как проявление экстремизма:

- Изменение законодательства и подход судебной системы к квалификации тех или иных действий именно как экстремизм. Раньше это были действия фактические, конкретной направленности. Сейчас содержание и толкование законов дает возможности назвать экстремистом, например, блогера, который находится не в фарватере общепринятой законодателем логики правильной оценки происходящего.

Похожего мнения придерживается и Никита Безруков:

- Рост выявленных преступлений «экстремистской» направленности связан с ужесточением законодательства и событиями, происходящими в мире. Криминализация высказываний лиц, не поддерживающих специальную военную операцию, а также рост количества организаций, признаваемых «экстремистскими», а соответственно и криминализация действий лиц, поддерживающих эти организации финансово, либо вербально и идеологически, неизбежно ведёт к росту количества возбуждаемых уголовных дел. Отсутствие консолидации общественного мнения относительно целей и задач СВО порождает разницу во мнениях, однако мнение тех, кто СВО не поддерживает, преследуется в рамках административного и уголовного законодательства.

Терроризм географию не сменил

А если вспомнить, что в России действует пресловутая «палочная» система, и для правоохранительных органов важна статистика с отчётами начальству, то можно ожидать дальнейшего роста числа выявленных преступлений. В рядах правоохранителей сейчас должна выстраиваться очередь, чтобы показать, как все охраняют стабильность внутри России.

А охраняют силовики россиян в том числе и от терроризма – число таких преступлений выросло на 4,8% до 1332 случаев. Но их хватает и без СВО. Так, например, Крым оказался лишь на 8 месте в рейтинге регионов с наибольшим числом преступлений террористической направленности. Кавказ тут по-прежнему впереди всех. Даже Рамзану Кадырову пока не удалось навести абсолютный порядок в Чечне.

Отдельно стоит упомянуть Карелию. Она в ТОП не попала, но в этом некогда тихом регионе с населением в 603 тыс. человек (плотность всего лишь 3,3 человека на квадратный километр) под руководством Артура Парфенчикова число террористических преступлений выросло в 3,3 раза - до 13. По мнению Андрея Руденко здесь снова виновата география:

- Карелия представляет собой фактическую границу России с Финляндией, которая в настоящее время входит в пояс не симпатизирующих нам стран. До февраля данный регион был тихим, скучным и курортным, с крепкими этнокультурными связями с Финляндией. Однако с началом специальной операции влияние на данный регион со стороны соседей усилилось. В СМИ можно найти упоминания о том, что ряд финских политиков призывал признать Карелию оккупированной территорией, исконно принадлежавшей Финляндии. На фоне этого ФСБ России обычно начинает работать в несколько раз усерднее, поскольку, повторюсь, речь идет о фактической границе РФ.

Никита Безруков поясняет, что преступление террористической направленности – это ещё не обязательно взрывы и стрельба. Под них теперь попадают заведомо ложные сообщения о минировании различных объектов:

Фото:Новые Известия

- Поскольку есть группы людей, заинтересованные в дестабилизации обстановки на территории РФ, то регулярно поступают сообщения о минировании административных зданий, учебных заведений. В Волгограде, например, стабильно в четверг минируются суды, администрации, торговые центры и прочее. После проверки наличия взрывных устройств возбуждается уголовное дело по статье 207 УК РФ.

 Найти подобных преступлений можно множество: нет такой школы, где ученики не пытались бы сорвать контрольную ложным сообщением о минировании.

В общем, выходит, что в 90-е годы Россия не вернётся, и роста разборок с применением огнестрельного оружия на окраинах городов можно не бояться. Бандиты с большой дороги в привычном их виде страну не наводнят. Но преступлений всё-таки станет больше. Мошенники будут всё активнее выманивать у людей деньги всевозможными ухищрениями, а силовики будут искать «экстремистов» не только для повышения стабильности в стране, но и для создания красивых отчётов для начальства.

Сначала всех запугали возвращением в 90-е, а теперь появились новые фобии – экстремизм, мигранты с мыслями о разрушении России (хотя по сравнению с другими преступлениями таких выявляется немного) и повсеместные мошенники. Можно выбирать кого бояться больше: тех, кто оставит без денег, или силовиков, которые могут прийти за вами из-за одного неосторожного слова. Так или иначе, запуганный народ удобен всем. Им проще управлять и манипулировать. И неважно, кто это делает – власть или телефонный мошенник.