Путь к Вифлеему

«А вот меня батя в детстве порол. Теперь понимаю, что не зря. Спасибо бате. Человеком вырос»

Время наше, которое в кругах людей свободолюбивых принято ругать, кое в чем и счастливое. Всеобщая грамотность и социальные сети — молот, крушащий все иерархии, любое утверждение делают спорным. Напиши, что дважды два — четыре, и найдется не один десяток желающих, готовых красиво и аргументированно, со ссылками на Крипке, Мольтке и блаженного Августина доказывать, что восемь. Или минус два. Это дает удивительную возможность — достаточно просто держаться за здравый смысл, чтобы прослыть оригинальным мыслителем. Что как минимум повышает настроение и самооценку.А вот напиши, что бить детей нельзя… Я, кстати, пробовал, давно еще, задолго до триумфального возвращения на родину традиционных ценностей. Первым делом мне, конечно, сообщали, что детей у меня, видимо, нет. А дальше — стройными рядами люди с одним и тем же доводом: «А вот меня батя в детстве порол. Драл, как сидорову козу. Лупцевал почем зря. Хотя теперь-то понимаю, что не зря. Спасибо бате. Человеком вырос».

Меня еще и не били в детстве. То есть на улице всякое случалось, но родители не били. Из этого при желании можно сделать вывод, что и о домашнем насилии рассуждать нет у меня никаких прав. Однако хочется. После того как Дума приняла в первом чтении закон о декриминализации домашнего насилия («ФЗ о внесении поправок в ст. 116 УК РФ», если быть въедливым), чертовски просто хочется.

Нет, с Думой-то как раз все вполне понятно. 11 января Мизулина не без гордости написала в твиттере: «Хотелось бы, чтобы российские семьи начали этот год спокойно, с уверенностью, что обновленная Госдума — с ними, а не против них!»

Как раз 11 января закон на радость российским семьям и прошел первое чтение. До того еще сенатор многократно объясняла, что «закон о шлепках» (то есть действующая пока еще редакция статьи 116, предполагающая уголовную ответственность за семейные побои) — оружие в руках разрушителей семей и, возможно, результат происков заграничных врагов. Также — уже менее восторженными сторонниками декриминализации домашнего насилия — утверждалось, что изменение статьи 116 позволит разгрузить суды, избавит правоохранителей от необходимости погружаться в чужие семейные дрязги и освободит время для серьезных дел. Но с этими людьми, повторюсь, и так все ясно, причем давно.

Однако сразу же появились и защитники закона (или враги «бессмысленной паники») из числа людей вменяемых, обрушившиеся на критиков мизулинской инновации как раз с позиций здравого смысла (здравых смыслов тоже ведь много, что только увеличивает число оригинальных мыслителей). Есть, пишут, статья «истязания», под которую регулярное насилие в семье вполне подпадает и которая предполагает уголовное наказание. Штраф до тридцати тысяч за побои, предусмотренный мизулинским законопроектом, — тяжелая, неподъемная вещь для людей простых и бедных, на долю которых и приходится как раз основное число случаев семейного насилия. Ну и вообще, истерика критиков, которые вопят, что Дума разрешила бить жену и детишек, как раз послужит хорошим сигналом для тех, кто раньше сомневался, стоит ли бить, однако теперь начнет.

И виноваты будут в этом те, кто на Мизулину нападает. Так-то вот.

Мой здравый смысл куда менее оригинальный. Он подсказывает, что с традиционными ценностями у большинства сограждан и так все в порядке. Случаи насилия в семье чаще всего выползают наружу, когда дело доходит до тяжких телесных или вовсе смертоубийства. Потому что, как всякому известно, бьет — значит любит, а сор из избы выносить незачем. Это все проходит по другим статьям УК, и даже Елена Мизулина пока почему-то не начала борьбу за декриминализацию милых и уютных семейных убийств. Все впереди.

И о том, что Дума разрешила побои (то есть, выражаясь суконным языком законотворцев, действия, причинившие физическую боль, но не повлекшие проблем со здоровьем), расскажут большинству сограждан не критики из социальных сетей, а гладкие ведущие еженедельных новостных программ, которые как раз в это воскресенье вернутся из отпусков. То есть нет, они-то, конечно, скажут, что Дума защитила традиционные методы воспитания и помогла россиянам стать еще нравственнее, хотя, казалось бы, куда уж.

И вот именно это и страшно. Не в первый уже раз в споре цивилизации с дикостью государство становится на сторону дикости. Лукаво намекает, что чуть-чуть бить — можно. Даже полезно. Способствует укреплению семьи. И фиксирует историческую преемственность. Зря, что ли, знаменитый поп Сильвестр, сподвижник грозного царя Ивана, писал в своей книге «Домострой», еще более знаменитой: «Наказывай сына своего в юности его, и упокоит тебя в старости твоей, и придаст красоту душе твоей. И не ослабей, бия младенца: если жезлом накажешь его, не умрет, но здоровее будет, ибо ты, бия его по телу, душу его избавишь от смерти». Хоть сейчас — в мизулинский проект ФЗ.

Жесткий закон, конечно, не исправил бы в одночасье проблемы с насилием в семье (кстати, он и жестким-то стал только летом прошлого года). Но он задавал рамку, он проводил границу, он показывал, а это важно в патерналистском обществе, что государство явно не одобряет насилие. А теперь, раз явно не осуждает, значит, одобряет — это многим понятное, хоть и сомнительное с точки зрения формальной логики умозаключение.

Человек — не вещь, ребенок — не собственность родителей, женщина — не собственность мужчины. Вот поди ж ты, двадцать первый век на дворе, в детстве я думал, что буду в это время по Марсу гулять среди цветущих яблонь, а приходится такие вещи говорить. И пока против этих нехитрых тезисов государство со всеми своими простодушными и, наоборот, многомудрыми помощниками — будут новые битые тащить память о том, как батя порол и как мамку учил, в новые семьи. И воспроизводить свой опыт физической боли без вреда для здоровья, и производить сверхновых битых. До первого перелома, конечно, или до дырки в черепе. Дальше — тюрьма, где с традиционными ценностями даже лучше, чем в Государственной думе.

Кстати, 11 января Русская православная церковь вспоминает убиенных в Вифлееме царем Иродом младенцев. Подгадали депутаты к памятной дате. Мастера

Иван Давыдов