Социальное животное

Говоря о человеке, как о социальном животном, Аристотель добавляет: «человек вне общества – бог или зверь». Недавно, один из моих клиентов в ходе сессии обронил фразу о том, что завидует белкам, потому, что они могут перепрыгивать с ветки на ветку, грызть орешки и радоваться.
- Ну, так что тебе нужно сделать, чтобы стать белкой? – спросил я в надежде на открытие нового вида психотерапии, которая бы предписывала клиентам лазать по деревьям, предварительно запасшись пакетиком фундука.
Но в каждой шутке, есть доля правды. Могу с уверенностью утверждать, что у каждого человека, находящегося «с жизнью не в ладах», в этот самый момент, есть всё, что может сделать его счастливым. Для чего, достаточно например… перестать думать. Порой, мне самому кажется, что высшие психические функции, несомненно, созданные Богом для нашего развития, являются тем, что «нас не убивает, но потихоньку гробит».
Здесь очень к месту придутся строчки из известной песни Игги Попа: «the fish doesn't think, because the fish knows everything» - «рыба не думает, потому, что она и так всё знает». Многие отдали бы полцарства за то, чтобы иметь специальный рубильник, который бы отключал мысли, превращая человека в спонтанно действующий организм в среде. И кстати, этот запрос - «что мне сделать, чтобы отключить свои мысли?», довольно часто озвучивается клиентами на ранних стадиях терапии…



Проводя параллели между человеком и животным, очень легко дойти до точки, когда практически все особенности человеческого поведения можно объяснить как возникшие из инстинктивных животных зачатков, покончив с мыслью о том, что человеком движет нечто «высокодуховное». 
Лично я уже давно не считаю человека духовным существом, впрочем, включая в когорту «социальных животных» и себя самого. Это не мизантропия, а результат опыта основанного на длящейся работе с людьми и постоянным выяснением чужих и собственных мотивов и потребностей.
Ребёнок появляется в мире как животное. Его психика представлена лишь теоретической способностью её сформировать. Впоследствии, наполнение этого сосуда, становится тем, что определяет не только его движение к индивидуальной цели, но возможностью радоваться на пути к ней. И вообще, бывает ли цель человека индивидуальной? Об этом можно поспорить.

И раз уж во введении к этому посту я увлёкся цитатами, то стоит процитировать Гурджиева, который сказал: «Ребёнок никогда не рождается с душой. Душу можно приобрести в течение жизни: но и тогда она является роскошью, доступной лишь немногим. В большинстве своём люди всю свою жизнь живут без души, без хозяина; для обыденной жизни душа совершенно не нужна». 
Человек по Гурджиеву - бесконечно рефлексирующее создание, целиком зависимое от внешних влияний. А идея приобретения души основана на его становлении как хозяина своей жизни и поступков, посредством работы с внешними и внутренними воздействиями. Это утверждение вполне перекликается с мнением большинства психологов и физиологов, которые говорят о том, что человека от животного отличает, прежде всего наличие воли, как фактора создающего возможность прилагать неестественные усилия к воплощению своих дурацких смыслов.

Идея человека-куклы, человека «не хозяина» своей жизни, прослеживается в работах многих мистиков. Эта тема довольно сложна из-за невозможности выяснить, что в человеке является инстинктивным, а что привнесённым? Особенно, когда мы рассуждаем о людях в общем. И если нами руководят инстинкты, то стоит ли защищаться от них, как от внутреннего воздействия попирающего божественную человеческую природу? А вдруг именно они и являются нашим единственным «божественным» началом?
Я много раз помогал людям, рассуждающим о высокодуховном образе жизни, раскрыть истинные мотивы этой направленности. Всякий раз получалось, что человеком в лучшем случае движет нечто овеществлённое, а в худшем - банальное внутреннее противоречие. И если моё представление о том, что до кабинета психолога доходят «сливки общества» верно, то, что происходит с остальными? 

Написанное выше предназначено для разогрева мыслительной деятельности читателя и его подготовке к основной теме поста - филогенетическим зачаткам противоречия, сидящего в самоей животной природе человека. В нем я постараюсь немного тронуть корешки биологического и социального в животном и человеке, что, на мой взгляд, превращается в одну из ключевых проблем психологии - противоречие между индивидуальностью и обществом.

Человека и животное, объединяют безусловные рефлексы. По Павлову они делятся на три группы – простые, сложные и сложнейшие. Последняя группа, в свою очередь, делится на два типа: 1) индивидуальные - пищевой, активно и пассивно-оборонительный, агрессивный, рефлекс свободы, исследовательский, рефлекс игры; 2) видовые - половой и родительский.

Павлов разграничивал их, поскольку считал, что первый вид обеспечивает сохранение особи, а второй – сохранение вида. 
Его идеи продолжил другой русский физиолог - П. В. Симонов. По его мнению, безусловные рефлексы не только обеспечивают индивидуальное и видовое самосохранение, но прежде всего, являются эволюционной основой для развития человека и животных. Выступая корневой системой потребностно-мотивационной сферы, они служат источником поисковой активности для всех живых существ. 

Здесь уместно упомянуть принцип удовлетворения потребностей, который виден при взгляде на всем известную пирамиду Маслоу. Он заключается в том, что удовлетворение потребностей лежащих в основании пирамиды – необходимое условие для возникновения более сложных. 
Только удовлетворив низменные животные инстинкты, человек может стать человеком в социальном смысле. Осознание этой простой аксиомы очень меняет взгляд на тех мммм… индивидов, которые закатывая глаза к небу, разглагольствуют о высокодуховном, стоя при этом в луже, с урчащим животом и в рваных портках. 
Таким образом, чтобы получить доступ к возможности реализации высших потребностей, вроде бескорыстного служения обществу, желательно прежде удовлетворить свои «низменные» потребности в хлебоу и икроу. Вот и выходит, что сложнейшие безусловные рефлексы и являются стимулом или зачатком такой сложной штуки как человеческая психика, которая, в свою очередь может стать зачатком «души по Гурджиеву».

Но вернёмся к Симонову, делящему безусловные рефлексы животных на три группы. Каждая из этих групп является основой для потребностно-мотивационной и информационной сферы высшей нервной деятельности человека.

Витальные – пищевой, питьевой, оборонительный, регуляции сна/бодрствования, экономии сил. Рефлексы этой группы полностью и почти без изменения переходят в потребностно-мотивационную сферу человека, включая в себя лишь один половой рефлекс, который у животных принадлежит к группе приведённой ниже. 

Ролевые (зоосоциальные) – половой, родительский, эмоционального резонанса (сопереживания), территориальный и иерархический. Рефлексы этой группы, переходя в потребностно-мотивационную сферу человека, усложняются и одновременно делаются более абстрактными, после чего становятся потребностью принадлежать к группе, занимать в ней место и следовать её нормам. 
Такое усложнение и одновременно абстрагирование, происходят по той причине, что на уровне человека в действие вступает его психика. Состоящая из информации о символах – предметах и образах действий с ними, а так же из слов, она программирует определённые реакции в отношении окружающей среды. Высшие психические функции человека становится стимулом стимулов, и опосредуют собой его поведение, усложняя деятельность, основанную на безусловных рефлексах. Ранее я уже затрагивал эту тему.
Можно представить, что человеческая психика, является условным рефлексом, который срабатывает в зависимости от возникновения того или иного безусловного рефлекса. 

Безусловные рефлексы саморазвития – исследовательский, имитационный, игровой, преодоления, сопротивления, свободы. Рефлексы этой группы, переходя в потребностно-мотивационную сферу человека, превращаются в потребности в подражании, игре и как следствие – вооружённости навыками, сугубо волевыми потребностями в свободе, преодолении и индивидуации. Кроме того, взаимодействуя с зоосоциальными - стимулирующими выделиться и занять место в группе, они становятся потребностями в творчестве и познании.

Информационная сфера по Симонову, это сфера сознания, развивающаяся на основе потребностно-мотивационной сферы. Она делится на сверхсознание, сознание и подсознание. Не буду расписывать это в подробностях, т.к. они являются довольно субъективными и лишь усложнят тему поста.
Морфология слова «сознание» показывает нам, что это слово означает совместное знание. Сознание это одновременно результат, стимул и способ общения. Состоящее из слов, образов и сложных действий с предметами сознание недоступно для животного и младенца. 
Механизм образования психики, в соответствии с темой поста можно было бы назвать механизмом производства человека из животного. Он состоит в присвоении общественных отношений и культурно-исторического багажа с помощью коммуникации. Человек как бы проглатывает внешний мир, после чего, переварив и сделав его частью себя, начинает жить как социальное лицо. Мир живёт в человеке, а человек в мире. 

Что же помогает нам присвоить внешний мир, чтобы стать человеком и одновременно попирает нашу индивидуальность? Об этом послезавтра… 

Дима Печкин