Одна заурядная семейная история

 Встретился Александр с Улей давно, уже более 25 лет назад. Он в ту пору руководил кульмассовым отделом в клубе ткацкой фабрики маленького подмосковного городка, устраивал вечера отдыха, дискотеки, торжественные собрания, концерты и выступления артистов. Вот и на 23 февраля народный ансамбль услаждал слух ветеранов и призывной молодежи военно-патриотическими песнями и плясками, а его вызвали из зала в фойе, что бы поговорить с какой-то женщиной, пришедшей устроиться к ним оформителем. Дело в том, что штатная художница ушла в декрет, и ему приходилось вместо нее малевать лозунги к праздникам и афиши ко всем мероприятиям за весьма скромную прибавку к зарплате, на что у него уже не хватало ни времени, ни желания. Работы всегда хватало и своей, так что помощница была весьма кстати.

 Когда Саша увидел издалека ее стройную фигурку в черном пальто, то обратил внимание не столько на ее скромно опущенную голову под пушистой шапкой, а на вызывающе белые зимние сапоги. Он был не равнодушен к светлой обуви, и тайные фетишистские наклонности неудержимо повлекли его навстречу своей судьбе. Из-за стоявшего даже в вестибюле шума он и не расслышал сначала, как она представилась своим негромким, но приятным голосом. Да это было уже и не важно. Мир вокруг для молодого парня перестал существовать в одно мгновение. Круглое миловидное лицо с минимумом косметики, скромно потупленным взором и свежими пухлыми губками уже очаровало его, и вопрос с трудоустройством решился в течение первой же минуты. Если б только он знал, какие черти водятся в этом тихом омуте!

 Ульяна поведала, что решила подработать, служа днем инженером-архитектором в одном из московских проектных институтов. Забавно, что пахала она на ниве зодчества, получив диплом пищевого института, как специалист мукомольного производства, а он подвизался в сфере культуры, имея как раз архитектурное образование. Разумеется, Саша не мог не оценить трудовой порыв коллеги и с изрядным рвением постарался оказать ей всю необходимую моральную, методическую и творческую помощь. Когда она приезжала вечером в ДК, влюбленный начальник встречал утомленную девушку уже подготовленными и размеченными полотнами, на которые они потом совместно уже наносили гуашью нужный текст или декор. Это время предоставляло прекрасную возможность злоупотребить служебным положением и временем для более тесного общения.

 Совместный, к тому же и творческий труд, неизбежно сближает и объединяет, позволяя выявить совпадение вкусов, характеров, жизненных ценностей и уровня культуры. Материальный интерес молодого специалиста удачно сочетался в ней со стремлением к прекрасному, которое она не смогла удовлетворить, не попав после художественной школы в Абрамцевское училище. Саша постарался сполна компенсировать все это совместными походами в музеи и кино, показы мод, на выставки только еще выходящих из подполья художников, постановки появившихся на волне перестройки многочисленных новых театров-студий, концерты ранее запрещенных рок-групп. Это было счастливое и интересное время, полное всеобщих надежд и иллюзий. Им было приятно гулять по весенней и солнечной Москве, рассказывая друг другу без утайки о своих мечтах и планах, родных и близких, детстве, учебе и сложностях личной жизни.

 Оказалось, что Уля недавно развелась после трехлетнего брака, в который вступила еще в студенческие годы из-за молодости лет и острого желания независимой от родителей жизни. Муж оказался глух к метаниям ее тонкой и ранимой натуры, замкнувшись в работе и не уделяя должного внимания молодой супруге. Саша ее прекрасно понимал, полностью разделял ее сексуальную неудовлетворенность и выражал сочувствие всеми доступными средствами, предоставив в ее распоряжение не только свою жилетку, но и постель. Их отношения развивались бурно и стремительно, заставляя подчас забывать о морали, приличиях и предосторожностях. Коварные гормоны играли в жаждавших соития молодых телах, заставляя трепетать в предвкушении любовной страсти и терять голову в вихре восторга, обид, примирений и новых сближений.

 Увы, в то время Саша не был юридически вполне свободен, уже почти 5 лет проживая вдали от своей первой супруги, которая осчастливила его залетом аккурат перед защитой диплома. Вернувшись с военных сборов, он, как порядочный человек, расписался с ней, но уехал в подмосковную общагу для несемейных, а она - рожать к своим родителям далеко на юг.

Остаться в родном городе вместе с ней из-за полученного распределения не представлялось возможным. Ничего хорошего из этого в дальнейшем, конечно, получиться не могло. Родившегося сына он записал на себя, но перевезти к себе сразу не смог. Любовь постепенно прошла, увяли помидоры. Развод и в то время был делом достаточно хлопотным и затратным, так что он не форсировал его без особой необходимости. Существующее положение Сашу мало беспокоило, но напрягало его новую подругу, которая желала узаконить свое положение, несмотря на будущие алименты и наличие у него лишь койко-места.

 Тогда он счел это проявлением горячей и бескорыстной любви, слетал к жене и через год таки получил развод. Свадьба была предельно скромной и тихой в кругу ближайших родственников, зато первый год семейной жизни сложился самым счастливым и спокойным. Милая, скромная и трудолюбивая супруга понравилась всем друзьям и родственникам. Он получил участок земли, ссуду в банке, сделал проект и даже приступил к строительству собственного дома. Однако уже через год появилась дочка, и начались проблемы. К сожалению, не только материальные. Еще в роддоме у ребенка обнаружили целый букет болячек, включая диатез, дистрофию и дисплазию. Но самым страшным оказалась гидроцефалия, вдобавок врачи заразили ее еще и гепатитом. Уля в то время месяцами кочевала с малышкой по больницам, санаториям и врачам. Девочку многократно обследовали, делали операции, заковав в тазобедренный сустав в гипс почти на 3 года, но в итоге выходили, сняв даже самый страшный диагноз.

 Последние годы Советской власти выдались весьма бурными и неспокойными, но Сашу было не до политики, он пытался обеспечить семью материально, с утра до вечера пропадая на работе, взяв на себя опять художничество и проведение дискотек, зарабатывая на свадьбах, похоронах (рисованием ленточек на венки) и даже написанием картин для баптистских собраний. Встречалась пара долгое время лишь по ночам, да редким выходным. Его работа носила ярко выраженный ненормированный характер, связанный с людьми, разъездами, поздними возвращениями, что не могло не беспокоить и так утомленную заботой о дочери и тяжелыми переживаниями жену. Свою неоценимую лепту вносили и досужие старушки–вахтеры ДК, которые оперативно информировали Улю о каждой даме, заглянувшей в его кабинет. Разумеется, это постепенно начало влиять на психологическое состояние измотанной неурядицами женщины, а в итоге и на все семейные отношения.

 Он по мере возможности старался ей помогать, покупая еду и одежду, что в те годы было совсем непросто, стирал и гладил пеленки, обставлял и обустраивал тесную 11 метровую комнатушку, которую им после свадьбы выделили родители Ульяны. Саша с радостью нес в дом новую полочку, сковородку или фен. Ему было приятно заботиться о двух своих самых близких женщинах, но времена были тяжелыми, деньги обесценивались на глазах, все было в дефиците, на кирпич приходилось записываться за месяцы и строительство пришлось сначала заморозить, а потом и просто продать свои 6 соток за смешные по нынешним временам деньги. Однако они помогли продержаться молодой семье самый сложный пореформенный период, а потом ему предложили заняться реализацией декоративки, которую начали выпускать в их городке два знакомых кооператора и дела начали постепенно налаживаться. Он бросил ДК и полностью переключился на бизнес. В то время можно было продать практически все, и Саша торговал обувью, зонтиками, чаем и презервативами, в розницу и оптом, отправляя товар не только по городам России, но и в Прибалтику, Украину, а так же Среднюю Азию.

 Однако все это требовало еще больше времени, заставляя покидать юную жену уже надолго. Дочка все еще ползала по полу в гипсе, и ее нельзя было оставить без присмотра. Уля скучала взаперти, и не видя мужа целыми днями, неизбежно начинала рисовать в своем разгоряченном воображении картины диких оргий, утрачивая постепенно доверие к нему и уважение к тому, что он делал для нее и всей семьи. Благосостояние, однако, постепенно росло, появилась новая мебель, видеотехника и даже свободное время. Они вместе теперь ходили в бассейн и сауну, проводили вечера за игрой в Денди или новым западным фильмом, но душевная близость и взаимопонимание начали постепенно растворяться в быту и досадных мелочах. Ее уже не радовали те платья, сапоги или дубленки, что он привозил из своих вояжей. Ей хотелось самой распоряжаться бюджетом, делая покупки на свой вкус, и он шел ей навстречу, балуя и оставляя фактически все свободные средства, что оказалось потом трагической ошибкой.