Самое дешёвое и эффективное оружие

В 1941 году в Японии был разработан план «Кантокуэн», предусматривающий её нападение на Советский Союз, по срокам согласованное с германским планом «Барбаросса». Предполагалось, что 10 августа 1941-го, после взятия немцами Москвы, Япония объявит войну СССР и, быстро разгромив РККА, к октябрю оккупирует советский Дальний Восток и Сибирь.

В рамках этого плана среди прочего была развёрнута подготовка по применению бактериологического оружия против Красной армии и мирного населения советских территорий. Этим занимались специальные подразделения Квантунской армии – «отряд № 731» и «отряд 100».

Впоследствии план «Кантокуэн» так и остался нереализованным, поскольку германский блицкриг провалился. Однако разработка бактериологического оружия (БО) в Японии продолжалась.

Самое дешёвое и эффективное оружие

Первая биолаборатория, возникшая в 1931 году в составе Квантунской армии, получила зашифрованное наименование «отряд Того». Её руководителем стал микробиолог Сиро Исии, считавший БО наиболее дешёвым и эффективным оружием массового поражения. Позднее, в 1936-м, в Маньчжурии были развёрнуты два засекреченных военно-бактериологических комплекса — «отряд № 731» (его возглавил всё тот же Сиро Исии) и «отряд № 100». Для первого из них в районе станции Пинфан, в 20 км от Харбина, построили военный городок площадью около 25 кв. км, обнесённый забором с колючей проволокой. В городке были сооружены аэродром, жилые помещения, электростанция, железнодорожная ветка, учебный центр, тюрьма, множество лабораторий и т. д. Штат комплекса составил около 3000 сотрудников.

Сиро Исии, глава «отряда № 731»

Несмотря на высочайшую секретность развёрнутых работ, создание отряда всё-таки попало в поле зрения советской военной разведки – с того момента, как японцы стали прокладывать новую дорогу от Харбина до посёлка Пинфан.

Конвейер по производству «живой смерти»

Структурно «отряд № 731» делился на несколько отделов, в которых велись самые разные работы: поиск и выращивание смертоносных бактерий, проверка их действия на организм живых людей, разработка образцов снарядов и специальных распылителей, с помощью которых возбудители острых инфекционных заболеваний должны были попадать на сторону противника, выращивание на грызунах блох, заражённых чумой (наличие 4500 инкубаторов для мышей позволяло в кратчайшие сроки вырастить десятки миллионов чумных блох). Один из отделов представлял собой нечто вроде «фабрики бактерий» — там занимались размножением возбудителей заболеваний; производственная мощность отдела давала возможность выращивать до 300 кг (!) бактерий чумы в месяц. Отряд располагал и самолётами, оборудованными специальной аппаратурой.

В 120 км от Пинфана, в районе станции Аньда, был оборудован полигон для проведения экспериментов на людях «в полевых условиях». Бактериолог Ниси Тосихидэ, занимавшийся подготовкой кадров для ведения бактериологической войны, в 1949 году в ходе Хабаровского процесса (подробнее о нём будет рассказано ниже) дал такие показания:

«В январе 1945 года… был произведён опыт по заражению 10 китайских военнопленных газовой гангреной. Целью опыта было выяснение возможности заражения при морозе в 20°С. Китайцы были привязаны ко вкопанным в землю столбам на расстоянии 10–20 метров от бомбы шрапнельного действия, заражённой газовой гангреной. Чтобы люди не были сразу же убиты, их головы и спины закрыли щитами и ватными одеялами, а ноги и ягодицы оставили незащищёнными. После включения тока бомба разорвалась шрапнелью с бактериями. В результате все подопытные получили ранения и по истечении 7 дней умерли в тяжёлых мучениях».

Что касается «отряда № 100», то основная его база находилась в местечке Могатон, неподалёку от города Чанчунь. В нём работали около 800 сотрудников. Главная задача подразделения заключалась в производстве колоссального количества вирусов сапа, сибирской язвы и т. п. Во время Хабаровского процесса один из подсудимых Такаацу Такахаси (химик-биолог, генерал-лейтенант ветеринарной службы) сообщил, что отряд был способен производить ежегодно 1000 кг бактерий сибирской язвы, 500 кг бактерий сапа, 100 кг бактерий красной ржавчины. По его словам, если бы в ходе войны с СССР японской армии пришлось отступать, то все реки, водоёмы и колодцы на оставляемой территории следовало инфицировать бактериями или ядами, посевы уничтожить, а домашний скот истребить.

Изуверские эксперименты на «брёвнах»

В обоих отрядах на протяжении нескольких лет производились опыты по заражению людей бактериями чумы, холеры, тифа, сибирской язвы, газовой гангрены. Предназначенные для бесчеловечных опытов люди доставлялись в отряд и водворялись в тюрьму; «отлов» жертв осуществляли японская жандармерия и спецслужбы Квантунской армии. В повседневном обиходе за «подопытными» закрепилось уничижительное и циничное название — «марута» («брёвна»). Работники отряда не видели в своих жертвах человеческих существ, они относились к ним, как к бессмысленным неодушевленным предметам, не имеющим абсолютно никакой ценности.

Среди заключённых были китайцы, монголы, корейцы, русские. Большинство людей, на которых проводились изуверские эксперименты, погибали в неимоверных муках. Те же, кому посчастливилось выжить, подвергались повторным опытам и в конечном итоге тоже умерщвлялись. Генерал-майор Киёси Кавасима, бывший начальник одного из отделов «отряда № 731», позднее, давая показания в Хабаровске, сообщил, что от заражения острыми инфекциями в тюрьме «ежегодно умирали не менее 600 человек».

Помимо таких заражений, в отряде ставились и иные эксперименты, в ходе которых определялось, как долго человек может прожить в условиях голода, обезвоживания, обморожения, под воздействием кипятка, электротока, вивисекции (проведения хирургических операций на живых людях без обезболивания); практиковались принудительные аборты, искусственно вызванные инсульты, инфаркты и т. д. Японский писатель Сэйити Моримура, общавшийся в послевоенные годы с экс-сотрудниками отряда и написавший о нём книгу «Кухня дьявола», рассказывал о военном медике по имени Иваса Кэн: в отряде он «специализировался» на вскрытиях живых людей, умертвив в ходе таких вивисекций около 20 человек. О своих живодёрских опытах, отмечал Моримура, Кэн вспоминал с явным удовольствием:

– Когда я поступил в отряд, во мне ещё оставалось что-то человеческое: я боялся, чувствовал себя неуверенно… Но всё проходит очень быстро: два-три раза вскрыл живых людей – а потом уже работаешь спокойно и перестаёшь что-либо чувствовать.

Адвокат Цучия Кокэн, после войны помогавший родственникам «подопытных» получить компенсацию от японского правительства, рассказывал Моримуре:

– В тюрьме содержалось около 3000 человек. Несколько десятков из них были русскими. Токийский центральный суд признал, что японская армия на территории Китая погубила путём заражения бактериями как минимум 10 тысяч человек. Я считаю, на самом деле цифра ещё больше…

От опытов и экспериментов работники «отряда № 731» перешли к практическому применению БО в войне против Китая и диверсионных вылазках против СССР. Так, в 1940 году спецэкспедиция под руководством Исии отправилась в Центральный Китай, где шли боевые действия, – там её участники сбросили с самолёта на район Нимбо блох, заражённых чумой. Ещё одна бактериологическая атака была предпринята в 1941 году в районе города Чандэ. А Ниси Тосихидэ, один из сотрудников отряда, позднее рассказывал, как группа из двух десятков человек заразила бактериями чумы воду реки Халха во время боёв у Халхин-Гола (1939 г.).

Трансформации зла

Как только в августе 1945-го силы трёх советских фронтов начали громить Квантунскую армию, личный состав отряда кинулся «заметать следы» и осуществлять спешную эвакуацию. 11 августа Исии отдал распоряжение: находящихся в тюрьме «подопытных» уничтожить, здания комплекса взорвать, личному составу отступить на юг. Всех заключённых умертвили диким и страшным способом, вбрасывая в их камеры стеклянные ёмкости с синильной кислотой. После мучительной гибели узников их тела оттащили в большую яму, облили бензином и сожгли.

С мая 1946 года по ноябрь 1948 года в Токио проходил суд над японскими военными преступниками, где в качестве обвиняемых выступали 29 представителей высшего руководства страны. Однако разработчики БО получили иммунитет от судебного преследования. Дело в том, что после капитуляции Японии Сиро Исии и Китано Масадзи (второй командир «отряда №731») вместе со многими своими коллегами попали в американский плен. Исии удалось провести переговоры с американцами и выторговать у них иммунитет в обмен на предоставление им полных данных по экспериментам на людях. В итоге по ходатайству генерала Дугласа Макартура, главнокомандующего оккупационными войсками союзников в Японии, такой иммунитет был предоставлен и самому Исии, и его подельникам.

Таким образом, Исии сумел избежать ответственности за свои преступления. Позднее появились сведения о том, что он обосновался в США в качестве консультанта по БО. А Китано Масадзи, вернувшись в Японию, учредил международную фармацевтическую компанию Green Cross вместе с другим военным преступником Рёйити Найто.

Хабаровский процесс

В ответ на это советские власти решили устроить свой процесс. 25-30 декабря 1949 года в Хабаровске, в военном трибунале Приморского военного округа, состоялся суд над 12 бывшими японскими военнослужащими, обвиняемыми в разработке и применении БО. Все они были приговорены к различным срокам лишения свободы. Но даже те из них, кто получили большие сроки, отбыли в заключении всего лишь 7 лет.

Чудовищные злодеяния «отряда №731» можно поставить в один ряд с преступлениями, совершёнными нацистами в Освенциме, Бухенвальде и Майданеке. Это, однако, не помешало некоторым из его бывших сотрудников найти себе применение в Соединенных Штатах. Наработки Исии и его коллег были интегрированы в военно-биологические исследования Форт-Детрика – главной биолаборатории армии США. И здесь нельзя не отметить, что сегодня название «Форт-Детрик» регулярно упоминается экспертами при обсуждении проблем, связанных с выяснением происхождения вируса Covid-19. Как невозможно не вспомнить и о существовании биолабораторий Пентагона на территории ряда постсоветских государств (в том числе и Украины), деятельность которых вызывает множество тревожных вопросов, на которые американские власти вовсе не торопятся дать ответ.