Колобок

"...не копайтесь в своих старых текстах, вам за них может быть стыдно..."(с) В.И.Ленин

Так да, таки прав был Владимир Ильич. Но иногда попадается и чуть смешное.
 

Жили были дед и бабка…

Ну как жили? Просто вели совместное хозяйство, так как жить последний раз у них лет тридцать назад получилось, считая от точки изложения, да и то хреново. Деда Николай-цвай звали, бабку Римой (Российской Империей, развёрнуто). Сядет дед, обычно, на завалинку, слезу скупую по кошакам да воронам отстреленным пустит, самосадом затянется, да и говорит, на бабку смотрючи – «Ты у меня Рима третья, а четвёртой знать - не бывать!». Бухал дед по-чёрному, да на немецкую сторону деревни драться ходил. То сам в щи отхватит, то немецкий шнобель, бывало, на сторону свернёт. В общем, со взаимным удовольствием дело происходило. Это я про сумрачных тефтонцев сейчас, а не про бабку.

И вот говорит как-то дед бабке - «А испеки-ка ты мне, бабка, колобок». «Как же я его испеку то? Крестьянство голодает - сплошной недород, промышленность на коленях! Низы не могут, а верхи того-этого… не хотять». «А ты по сусекам заёмного французского капиталу поскреби, по полатям английских кредитов помети, вот и наберётся что-нибудь».

Пошла бабка в сусеки французские, да в полати кредитов английских, долго там скреблась и мелась. Вдруг видит в опломбированном вагоне из Германии мешок муки едет. Взяла она этот мешок, да и испекла колобок.

Хороший колобок получился. Справный, лысый, бородка клинышком, глаза с прищуром хитрым. Одна кепка у него на голове надета, вторая в руке зажата. Горячий – страсть. Положила его бабка в Финляндию в шалаш остудиться, а колобок возьми, да и укатись в Петербург.

Катится колобок по льду финского залива и песенку поёт «Я колобок-колобок, колобок румяный бок. Я крестьянам землю дам, а буржуям по мордам».
Вдруг навстречу ему заяц-левый эсер. Картуз на ухи напялил, бомбу в карман положил, револьвер под мышкой зажал.

- Колобок, колобок, я тебя съем! Взорву и съем!
- Ай-я-яй, господин товарищь заяц! Ну как же вам, батенька, не стыдно? Диктату`у п`яитаиата конечно же нужно устанавливать, но не такими же ядикайными сьедствами! П`едставьте что ми-ион зайцев левоядикайных эсэёв выйдут на улицы? И у каждого бомба? У каждого евойвей! Нате-ка вам, милейший, бряшугку почитать. «Ап`ейские тезисы». Очень познаватейно. А то я что то забойтался с вами, а уже, между пьёчим, «Ав`ёя» бабахнула.

Зачитался заяц брошюркой «Апрельские тезисы», а колобок дальше покатился. Катится он уже по пригороду Петербурга, а тут ему навстречу барсук из партии кадетов. Интеллигентный такой, пенсне на нос нацепил, шляпу надел, идейки всякие народниченские в лапках полоскает.

- Колобок-колобок, я с тобой в дискуссию вступлю. Ну и съем потом со всеми вытекающими, извините.
- Милейший бай`сук, ну какой же вы к чёйтовой бабушке бай`сук? Говно вы, а не бай`сук. Не пошли бы вы! Я вам даже брошюрку давать не буду, так как интеллигенция - говно нации.

Свистнул тут колобок двумя пальцами по-особому и выскочили из подворотни волки-балтийцы. Все в тельняшках, лентами пулемётными перепоясаны, огонь революционный марафетовый в глазах. Охнул барсук по-особому, по-буржуазному, да и дух из него вон.
А колобок волкам и говорит.
- Спасибо, товаищи, за вашу пайтийную сознатейность. Мы вам за это ойден «Боивого кьясного знамени» учредим и всенепременнейше на г`юдь каждому повесим.

Ну… или просто повесим, за нами бойшевиками не зайжавеет!
Волки ему на это отвечают.
- Не нужен нам орден. Мы мятеж кронштадский сейчас затевать будем. И тебя колобок под это дело сами схарчим. Под спиртягу на закусь пойдёшь.
- С пайтийной сознатейностью вижу я кяйне-айхи-потояпийся. С ойденом тоже.

Вздохнул колобок на несознательность балтийскую и свистнул ещё раз, но ме-е-е-е-едленно. И вышли из той же подворотни тоже волки, но неторопливые латышские.
- Слу-у-у-у-ушаем, вас, това-а-а-арищь колобо-о-о-ок. Сач-чем свистел-ли? Мы то-о-о-лько-то-о-о-о-олько па-пирос настреляли. Пак-курить хотел-ли.
- А вот нужно поитическую безгямотность ликвидияовать. Ату их, ебята! А то мне ещё на октяб`яцкий значок сфотог`яфиговаться успеть нужно.

Оставил колобок волков по понятиям их волчьим перетирать, да и дальше покатился. Катится колобок по Александер-пляц, а навстречу ему Медведь Лев Давыдыч Бронштейн (вот такой вот зверь непонятный с одной стороны Лев с другой медведь, а с третьей Бронштейн – за чертой оседлости, знаете ли, ещё и не такие звери вырастали).

- Колобок-колобок, я тебя съем! Ибо мировая революция не за горами! И не время, товарищ, кататься!
- Не ешь меня медведь-лев-давыдыч, а лучше вступи со мной в коалицию.
- Э нет… вы, большевики, власть подобрали, а мы у вас её вырвем, в крови и вас и весь мир захлебнём! Царя мы, кстати, уже того… расстреляли!
- Ну хоёшо… действуйте со всем евоюционным энтузиастом, но знайте, что миёвая евоюция это п`екясно, но нев`едно бы вам батенька знать, что нужно иметь базис для конгруэнтной экстраполяции разнонаправленных векторов схоластического апологетства мирового п`ёитаиата на всех уровнях включая и общинный, п`яститутка вы эдакая.

Охренел медведь-лев-давыдыч Троцкий от таких слов заумных, сел на задницу прямо в Бразилию и начал в смысл колобковских слов въезжать. А колобок ледорубом ему издали погрозил, да и дальше покатился.

Катится колобок уже по коридорам Cмольного института, а навстречу ему лис рыжий. Хитрющий. Во френч простой одет, идёт - сапогами по паркету стучит.
- Здьявствуйте, уважаемый лис! Как идут дела в комитете по делам национальностей? Вы, надеюсь, съесть меня не хотите?
Подкрутил лис ус, трубочкой пыхнул, подумал, да и говорит:
- Слющи, дарагой калабок! Зачэм такой абидный слова говоришь? Зачем мине - лису каламбхук кюшить нада? Где это видано, чтобы лис калабок кюшл? Барашек-шашлик, сациви, лобио, брынза с кинзой… Вот что лис кюшаит. Вах, дарагой, хочишь - тебя угощу? Ркацители, цинандали и киндзмараули пить будем! Гулять будем, да! Бухарить, Каменить, Зиновьить да Рикать ат счастья!
- Всенепременнейше! Сразу после того как захватим почту, банки и телеграф. А точно не съешь?
- Мами клянус! Пальцем не трону. Уважать буду! Любить буду!
- Любить это нам без надобности. Любить - у нас чейнильница х`ебная с молоком есть. Но какой же вы всё таки космической душевности лис, Сосо! Пойдёмте-ка я вам постель проверю – не сырая ли?

И покатились они по Смольному вместе.

Не соврал лис колобку. И хоть не любил его люто, но пальцем не тронул. Другие тронули. А после того как колобок зачёрствел совсем, да высох от свинца с цианидом каплановского, доктора его колобковую начинку на пластинки порезали и в банке заспиртовали. Тушку же замумифицировали как чучелко, да в хлебницу красивую, что лис на красной площади построил положили.
Так и лежит теперь колобок… ни кем не кусаный, но многими смотренный.

Тут и сказочке конец…