470 лет назад. Царь Иван и его обсуждение в сталинском кругу

470 лет назад, 16 января 1547 года, случилось это событие, которое в  фильме Сергея Эйзенштейна "Иван Грозный" (1944) изобразили так:

Между  прочим, справа от царя стоит Фёдор Колычев (будущий митрополит Филипп),  слева — князь Андрей Курбский. В тот момент близкие соратники царя  Ивана, потом — его ожесточённые политические противники. Так бывает...  Первый был казнён, второй скрылся за границей и оттуда вёл с царём  известную полемическую переписку, а также воевал с ним на стороне Литвы

Великий  князь Московский Иван IV (известный в истории как Иван Грозный)  официально взошёл на престол и впервые в русской истории принял титул  царя.
Знаменитая сценка из фильма. Иностранные послы:
— Папа не допустит!
— Европа не согласится!
— Московский князь не имеет права на царский чин.
— Европа не признает его царём!
Ливонский посол:
— Сильным будет — все признают. Надо, чтобы силён не был!

Можно  отметить, что в 20-е годы общая историческая оценка Ивана Грозного в  СССР была отрицательной, хотя и признавался, например, его "литературный  талант" (в переписке с Курбским), а в 30-е годы стала меняться. И в  40-е уже была вполне положительной.

Ниже приводится ряд  любопытных высказываний И. Сталина о царе Иване. Я знаю, что некоторые  левые считают их очень реакционными (например, отрицательную оценку им  Смутного времени — которое можно считать первой русской революцией). Но  должен заметить, что определённая доля истины в этих рассуждениях всё же  имеется. Абсолютизм был, безусловно, шагом вперёд по сравнению с  феодальной раздробленностью — и в Европе, и в России.

Выступление на заседании Оргбюро ЦК ВКП(б) по вопросу о кинофильме “Большая жизнь” 9 августа 1946 года
"Или  другой фильм — «Иван Грозный» Эйзенштейна, вторая серия. Не знаю, видел  ли кто его, я смотрел, — омерзительная штука! Человек совершенно  отвлёкся от истории. Изобразил опричников, как последних паршивцев,  дегенератов, что-то вроде американского Ку-Клукс-Клана. Эйзенштейн не  понял того, что войска опричнины были прогрессивными войсками, на  которые опирался Иван Грозный, чтобы собрать Россию в одно  централизованное государство, против феодальных князей, которые хотели  раздробить и ослабить его. У Эйзенштейна старое отношение к опричнине.  Отношение старых историков к опричнине было грубо отрицательным, потому  что репрессии Грозного они расценивали, как репрессии Николая Второго, и  совершенно отвлекались от исторической обстановки, в которой это  происходило.
В наше время другой взгляд на опричнину. Россия,  раздробленная на феодальные княжества, т. е. на несколько государств,  должна была объединиться, если не хотела подпасть под татарское иго  второй раз. Это ясно для всякого и для Эйзенштейна должно было быть  ясно. Эйзенштейн не может не знать этого, потому что есть  соответствующая литература, а он изобразил каких-то дегенератов. Иван  Грозный был человеком с волей, с характером, а у Эйзенштейна он какой-то  безвольный Гамлет. Это уже формалистика. Какое нам дело до формализма, —  вы нам дайте историческую правду. Изучение требует терпения, а у  некоторых постановщиков не хватает терпения и поэтому они соединяют всё  воедино и преподносят фильм: вот вам, «глотайте», — тем более, что на  нём марка Эйзенштейна. Как же научить людей относиться добросовестно к  своим обязанностям и к интересам зрителей и государства? Ведь мы хотим  воспитывать молодёжь на правде, а не на том, чтобы искажать правду."

"Изобразил опричников, как последних паршивцев, дегенератов, что-то вроде американского Ку-Клукс-Клана".

Запись беседы с С.М. Эйзенштейном и Н.К. Черкасовым по поводу фильма “Иван Грозный” 26 февраля 1947 года (отрывки)
"Сталин. Вы историю изучали?
Эйзенштейн. Более или менее…
Сталин.  Более или менее?.. Я тоже немножко знаком с историей. У вас неправильно  показана опричнина. Опричнина — это королевское войско. В отличие от  феодальной армии, которая могла в любой момент сворачивать свои знамена и  уходить с войны, — образовалась регулярная армия, прогрессивная армия. У  вас опричники показаны, как ку-клус-клан.
Эйзенштейн сказал, что они одеты в белые колпаки, а у нас — в чёрные.
Молотов. Это принципиальной разницы не составляет.

Сталин.  Царь у вас получился нерешительный, похожий на Гамлета. Все ему  подсказывают, что надо делать, а не он сам принимает решения… Царь Иван  был великий и мудрый правитель, и если его сравнить с Людовиком XI (вы  читали о Людовике XI, который готовил абсолютизм для Людовика XIV?), то  Иван Грозный по отношению к Людовику на десятом небе. Мудрость Ивана  Грозного состояла в том, что он стоял на национальной точке зрения и  иностранцев в свою страну не пускал, ограждая страну от проникновения  иностранного влияния. В показе Ивана Грозного в таком направлении были  допущены отклонения и неправильности. Пётр I — тоже великий государь, но  он слишком либерально относился к иностранцам, слишком раскрыл ворота и  допустил иностранное влияние в страну, допустив онемечивание России.  Ещё больше допустила его Екатерина. И дальше. Разве двор Александра I  был русским двором? Разве двор Николая I был русским двором? Нет. Это  были немецкие дворы.
Замечательным мероприятием Ивана Грозного было  то, что он первый ввёл государственную монополию внешней торговли. Иван  Грозный был первый, кто её ввел, Ленин — второй.
Жданов. Эйзенштейновский Иван Грозный получился неврастеником.
Молотов.  Вообще сделан упор на психологизм, на чрезмерное подчёркивание  внутренних психологических противоречий и личных переживаний.
Сталин.  Нужно показывать исторические фигуры правильно по стилю. Так, например,  в первой серии не верно, что Иван Грозный так долго целуется с женой. В  те времена это не допускалось.
Жданов. Картина сделана в византийском уклоне, и там тоже это не практиковалось.
Молотов.  Вторая серия очень зажата сводами, подвалами, нет свежего воздуха, нет  шири Москвы, нет показа народа. Можно показывать разговоры, можно  показывать репрессии, но не только это.
Сталин. Иван Грозный был  очень жестоким. Показывать, что он был жестоким можно, но нужно  показать, почему необходимо быть жестоким. Одна из ошибок Ивана Грозного  состояла в том, что он не дорезал пять крупных феодальных семейств.  Если он эти пять боярских семейств уничтожил бы, то вообще не было бы  Смутного времени. А Иван Грозный кого-нибудь казнил и потом долго каялся  и молился. Бог ему в этом деле мешал… Нужно было быть ещё решительнее.  [...]
Дальше Сталин делает ряд замечаний по поводу трактовки образа  Ивана Грозного и говорит о том, что Малюта Скуратов был крупным  военачальником и героически погиб в войну с Ливонией...

"Малюта Скуратов был крупным военачальником и героически погиб в войну с Ливонией"

Эйзенштейн. Мы говорим, что в первой серии удался ряд моментов, и это нам даёт уверенность в том, что мы сделаем и вторую серию.
Сталин. Что удалось и хорошо, мы сейчас не говорим, мы говорим сейчас только о недостатках. [...]
Жданов  говорит, что Эйзенштейн увлекается тенями (что отвлекает зрителя от  действия) и бородой Грозного, что Грозный слишком часто поднимает  голову, чтобы было видно его бороду. Эйзенштейн обещает в будущем бороду  Грозного укоротить.

"Эйзенштейн увлекается тенями (что отвлекает зрителя от действия)"

"Грозный слишком часто поднимает голову, чтобы было видно его бороду"

Сталин  (вспоминая отдельных исполнителей первой серии "Ивана Грозного".)  Курбский — великолепен.

Очень хорош Старицкий (артист Кадочников.) Он  очень хорошо ловит мух. Тоже: будущий царь, а ловит руками мух!
Такие детали нужно давать. Они вскрывают сущность человека...

"Курбский великолепен"

Во время съёмок

"Очень хорош Старицкий (артист Кадочников.) Он очень хорошо ловит мух. Тоже: будущий царь, а ловит руками мух!"

Ну,  что же, тогда, значит, вопрос решён. Как вы считаете, товарищи  (обращается к Молотову и Жданову), — дать возможность доделать фильм  товарищам Черкасову и Эйзенштейну? — и добавляет: передайте об этом  товарищу Большакову.
Черкасов спрашивает о некоторых частностях картины и о внешнем облике Ивана Грозного.
Сталин. Облик правильный, его менять не нужно. Хороший внешний облик Ивана Грозного.
Черкасов. Сцену убийства Старицкого можно оставить в сценарии?
Сталин. Можно оставить. Убийства бывали.
Черкасов. У нас есть в сценарии сцена, где Малюта Скуратов душит митрополита Филиппа.
Жданов. Это было в Тверском Отроч-монастыре?
Черкасов. Да. Нужно ли оставить эту сцену?
Сталин  сказал, что эту сцену оставить нужно, что это будет исторически  правильно. Молотов говорит, что репрессии вообще показывать можно и  нужно, но надо показать, почему они делались, во имя чего. Для этого  нужно шире показать государственную деятельность, не замыкаться только  сценами в подвалах и закрытых помещениях, а показать широкую  государственную деятельность.
Черкасов высказывает свои соображения по поводу будущего переделанного сценария, будущей второй серии.
Сталин.  На чём будет кончаться картина? Как лучше сделать ещё две картины, то  есть 2-ю и 3-ю серии? Как мы это думаем вообще сделать?
Эйзенштейн  говорит, что лучше соединить снятый материал второй серии с тем, что  осталось в сценарии, — в одну большую картину. Все с этим соглашаются."

Во время съёмок (в центре — Сергей Эйзенштейн)

Черкасов Н.К. о встрече с И.В.Сталиным 24 февраля 1947 года. Извлечение из книги воспоминаний.
"Записки советского актёра". (М., 1953. С.378-381. Книга подписана к печати при жизни И. В. Сталина).
"Встреча  с И.В.Сталиным состоялась 24 февраля 1947 года, – когда С. М.  Эйзенштейн и я были приглашены к Иосифу Виссарионовичу по вопросу о  второй серии фильма «Иван Грозный».
Нам надо было быть в Кремле в 11  часов, но еще за полчаса мы вошли в приемную. В тот вечер мы особенно  волновались, но я, пожалуй, несколько меньше, нежели С ,М. Эйзенштейн,  ибо считал, что если Иосиф Виссарионович нас пригласил, то вопрос наш  получит благоприятное решение.
Войдя в кабинет, мы увидели в глубине  его товарища И.В.Сталина, товарищей В.М.Молотова и А.А.Жданова. Мы  быстро подошли к Иосифу Виссарионовичу, поздоровались с ним, с В.  М.Молотовым и А.А. Ждановым.
Иосиф Виссарионович предложил сесть за  длинный стол, стоявший вдоль стены кабинета, и занял председательское  место в конце стола. В.М. Молотов и А.А.Жданов сели направо от него, я с  С.М. Эйзенштейном — налево.
— Я получил ваше письмо, — строго,  по-деловому начал Иосиф Виссарионович, — получил его еще в ноябре, но в  силу занятости откладывал встречу. Правда, можно было ответить  письменно, но я решил, что будет лучше переговорить лично... Так что же  вы думаете делать с картиной?
Мы сказали, что, как мы понимаем,  основная наша ошибка состояла в том, что мы растянули и затем  искусственно разделили вторую серию фильма на две серии — на вторую и  третью. По этой причине ливонский поход, разгром ливонских рыцарей и  победоносный выход к морю, то есть те события, ради которых ставилась  картина, не вошли во вторую серию. К почему получилась диспропорция  между отдельными ее частями и оказались подчеркнутыми такие эпизоды,  которые должны были быть проходными. Мы сказали, что исправить картину,  как нам кажется, можно, но для этого нужно резко сократить заснятый  материал и доснять сцены ливонского похода.
Развернулась беседа,  касавшаяся работы над образом Ивана Грозного и общих вопросов создания  художественных произведений на исторические темы.
Отвечая на наши  вопросы, товарищ И.В.Сталин сделал ряд необычайно интересных и ценных  замечаний относительно эпохи Ивана Грозного и принципов художественного  воплощения исторических образов.
Говоря о государственной  деятельности Грозного, товарищ И.В Сталин заметил, что Иван IV был  великим и мудрым правителем, который ограждал страну от проникновения  иностранного влияния и стремился объединить Россию. В частности, говоря о  прогрессивной деятельности Грозного, товарищ И.В.Сталин подчеркнул, что  Иван IV впервые в России ввел монополию внешней торговли, добавив, что  после него это сделал только Ленин.
Иосиф Виссарионович отметил также  прогрессивную роль опричнины, сказав, что руководитель опричнины Малюта  Скуратов был крупным русским военачальником, героически павшим в борьбе  с Ливонией.
Коснувшись ошибок Ивана Грозного, Иосиф Виссарионович  отметил, что одна из его ошибок состояла в том, что он не сумел  ликвидировать пять оставшихся крупных, феодальных семейств, не довел до  конца борьбу с феодалами, – если бы он это сделал, то на Руси не было бы  смутного времени... И затем Иосиф Виссарионович с юмором добавил, что  «тут Ивану помешал Бог»: Грозный ликвидирует одно семейство феодалов,  один боярский род, а потом целый год кается и замаливает «грех», тогда  как ему нужно было бы действовать еще решительнее!..
Как и всегда,  товарищ И.В. Сталин, товарищи В.М. Молотов и А.А.Жданов создали  обстановку необычайной простоты, которая позволила нам не только  слушать, но и активно включаться в разговор.
Товарищ И.В. Сталин  подчеркнул, что исторические образы нужно показывать правдиво и сильно и  что самое важное — соблюдать стиль исторической эпохи.
В ходе беседы  был затронут ряд вопросов, касающихся нашей кинематографии, отдельных  кинокартин, и мы с С.М. Эйзенштейном еще раз убедились, с каким огромным  вниманием Иосиф Виссарионович относится к вопросам искусства. Иосиф  Виссарионович подробно помнил не только наши фильмы, но и большинство  актеров-исполнителей и изумительно точно определял возможности каждого  из нас.
Говоря о задачах актера, Иосиф Виссарионович сказал, что  самое главное достоинство актера — умение перевоплощаться. Когда я  заметил, что в юношеские годы мне удалось часто «наблюдать такого  мастера искусства сценического перевоплощения, как Федор Иванович  Шаляпин, — Иосиф Виссарионович сказал, что это — великий актер.  Припоминая, кто из наших советских актеров владеет способностью  перевоплощения, товарищ И. В. Сталин упомянул Н.П.Хмелева.
Мы  заговорили о сроках постановки нашей картины. Иосиф Виссарионович  сказал, что излишняя торопливость в таком деле не нужна и что самое  важное, чтобы картина была сделана в стиле эпохи, в соответствии с  исторической правдой. Необходимо выпускать на экраны исключительно  кинофильмы высокого качества. Зритель наш вырос, и мы должны показывать  ему только высококачественные художественные произведения.
В конце беседы Иосиф Виссарионович спросил, как мы думаем заканчивать фильм.
Я  ответил, что, как и предполагалось по первоначальному варианту  сценария, фильм должен заканчиваться ливонским походом и победоносным  выходом Ивана IV к морю.
Иван IV, в окружении военачальников,  знаменосцев и воинов, стоит на берегу моря, перед набегающей волной.  Сбылась его заветная юношеская мечта увидеть «море синее, море дальнее,  море русское», — и, вглядываясь в даль, он заканчивает фильм словами:
— На морях стоим и стоять будем!
Товарищ И.В. Сталин улыбнулся и весело воскликнул:
— Ну, что же!.. Ведь так и получилось, — и даже намного лучше!.. Заканчивая беседу, Иосиф Виссарионович пожелал нам успеха."

Источник: https://pravdoiskatel77.livejournal.com/14645193.html

7
653
6