Россия все-таки не африканская страна

Для сохранения существующего режима Путину необходимо провести последовательно: изоляцию страны, клерикализацию общества и довести до конца деградацию населения.

Бывший либерал и демократ, а ныне большой сторонник Путина и антизападник, Сергей Станкевич обвинил американские санкции в «злонамеренной пакетности». Ему, видимо, стало неприятно, что путинскую Россию поместили в одну камеру с КНДР и Ираном. На самом деле это подсказка для Путина. В том смысле, что, возможно, его единственный шанс сохранить власть и свой режим в условиях противостояния с Западом, это перенять какие-то черты у Ирана, какие-то у КНДР. Поскольку в этих двух странах режимы так крепко оседлали свои популяции, что их никакими санкциями не сковырнешь. В России между режимом и популяцией сохраняется некоторый зазор, который позволяет этой самой популяции в случае сильных внешних импульсов взбрыкивать, вскрикивать, всхлипывать, а в случае удачного совпадения целого ряда обстоятельств и скидывать седока. В прошлом веке такое случалось дважды.

В определенном смысле санкции и рост изоляции могут прибавить путинскому режиму устойчивости. Но не сами по себе и совсем не в том смысле, о котором обычно говорят свои глупости телевизионные оракулы, твердящие об импортозамещении и о подъеме благодаря этому отечественного производителя. Чтобы санкции укрепили путинский режим, ему надо еще несколько раз изнасиловать страну, добить окончательно некоторые еще сохранившиеся общественные институты и еще раз искалечить общественное сознание. Вот ‘эти неотложные меры.

Изоляция страны. Она идет, но для спасения режима недостаточными темпами. По данным Федеральной таможенной службы, доля России в мировом экспорте в 2012 году составляла 2,86%, в 2016 году – 1,46%. Падение почти в два раза за 4 года. Примеров такой стремительной изоляции немного. В то же время РИА Новости радостно сообщает, что чуть ли не в два раза вырос товарооборот с Ираном. Вице-премьер России Рогозин, которого Румыния не пустила в Молдову, побывал с визитом в Иране и по приезде торжественно сообщил телезрителям в программе «Воскресный вечер с Владимиром Соловьевым» о том, какие грандиозные перспективы ожидает наше содружество с Исламской республикой Иран. Сближение с Ираном, а в дальнейшем, чем черт не шутит, и с северной Кореей – мечта отечественных патриотов из Изборского и Зиновьевского клубов.

Один из наиболее мракобесных телевизионных «экспертов», декан Высшей школы телевидения МГУ Третьяков, недавно заметил, что проблемы начались в годы перестройки, когда людям стали говорить, что на Западе лучше, чем у нас. И это верно с одной поправкой. Когда приоткрыли границы и ослабили цензуру, люди сами, без подсказок, смогли увидеть, где лучше. Человек возмущается несправедливостью,  прежде всего тогда, когда ему есть с чем сравнивать. Если довести изоляцию если не до северокорейского, а хотя бы до советского уровня брежневско-андроповского периода, то шансы на сохранение режима существенно возрастают. Но для этого надо закрыть страну, на что болото под названием «путинская элита» пока не готово.

Клерикализация общества. Важнейшее отличие двух других обитателей санкционного пакета от России – отсутствие у России доминирующей тоталитарной идеологии. Чучхе и тот тип ислама, который господствует в Иране, являются такими идеологиями, заменяющими право и полностью регламентирующими жизнь граждан. Российское православие – нет. Россия в последние годы довольно существенно продвинулась в этом направлении, но до партнеров по пакету ей очень далеко и маловероятно, что она их догонит в обозримом будущем. Молитвенные «антиматильдовские» стояния имени Поклонской, миллионные очереди за косточкой, признание теологии – наукой и судебные преследования за утверждения, что бога нет – это все-таки еще не иранская теократия и не северокорейская идеократия.

Движения в сторону православного халифата есть, но очень робкие, и пока не просматривается ничего похожего на появление Высшего религиозного лидера, стоящего над президентом и над всеми ветвями власти, как в Иране. Попытки РПЦ влиять на закон и правоприменение пока не сулят российскому праву перехода на религиозную основу.

Одна из причин того, что клерикализация России имеет существенные ограничения, коренится в истории российского православия. После того, как Петр отменил патриаршество и фактически сломал хребет РПЦ, российское православие так и не научилось стоять на своих ногах, а все норовит прислониться к власти. Нынешние попы в России способны только чужую собственность отжимать, а всерьез на то, чтобы взять под себя страну не посягают.

Карнавализация общественной атмосферы и деградация населения. Российский политический небосклон населен исключительно карикатурными фигурами. Совершенно невозможно представить себе в какой-либо стране западного мира такую фигуру, как Дмитрий Медведев, в роли не то что премьера, а даже муниципального депутата. Смешной человечек, который явно не в состоянии самостоятельно застегнуть собственные брюки, является не только главой правительства, но и лидером правящей партии. Персонажи, возглавляющие три другие парламентские партии, это довольно грубо изготовленные карнавальные маски: опереточного злодея, бравого вояки и старого ретрограда в глубоком маразме. Очевидно, что при реальной политической конкуренции и свободе слова ни одной из этих четырех партий в парламенте не будет.

Помимо устранения конкурентов, путинская зачистка политического и медийного полей преследовала цель добиться дебилизации населения. В федеральный эфир сознательно и целенаправленно более полутора десятка лет не допускались люди без дефектов логического мышления, те, кто в состоянии внятно и членораздельно излагать собственные, а не заимствованные и не продиктованные кем-то мысли, имеющие к тому же некоторую связь с реальностью. Госпрограмма по дебилизации населения была все годы путинской власти единственной программой, которая реализовывалась последовательно и планомерно.

Несмотря на немалые усилия и некоторые успехи в стремлении изолировать страну, добиться клерикализации общества и деградации населения, Путину не удалось довести Россию до того состояния, когда ничто и ни при каких условиях не может угрожать его власти. Причина в том, что Россия, несмотря на все свои заскоки, все-таки  была, есть и остается европейской страной. Точнее, страной европейской культуры. Несколько странной, можно даже сказать, больной, но все же европейской. И вот эта европейскость и есть то препятствие на пути нынешнего президента к пожизненной и безмятежной власти над Россией. Поскольку путь, по которому он шел все эти годы, совершенно не похож на то, что делали властители КНДР и Ирана. Путин во многом шел дорогой своего старшего товарища Роберта Мугабе, который тоже выше всего ценил суверенитет. До его, суверенитета, обретения руководимая им страна Зимбабве была одной из самых процветающих экономик Африки, а вскоре после получения вожделенного суверенитета, то есть после выхода из ООН и принятия программы «Взгляд на Восток», когда Мугабе поставил на экономику местных глазьевых и рогозиных, безработица в стране достигла 85%, а инфляция была такая, что зимбабвийской Набиуллиной пришлось выпускать банкноты стоимостью 100 триллионов долларов.

При всем уважении к многострадальному народу Зимбабве, Россия все-таки не африканская страна. И в многолетнем сражении со всем европейским в России у Путина есть немалые шансы проиграть.