Из крепостных в бизнесмены: история успеха

Как село Иваново стало центром российской текстильной промышленности

Автор Ирина Поткина

Сегодня мы поговорим о становлении российской текстильной промышлен­ности в XIX веке, о становлении «русского Манчестера» . Но начну я немного с другого. В нашей стране история отечественного предпри­нимательства стала изучаться в последней четверти XIX века. Тогда, когда пред­при­ниматель­ство стало принимать большой размах и играть существенную роль в экономиче­ской жизни государства. Именно тогда появились первые, пусть и неопытные, научные труды, авторы которых пытались осмыслить феномен предпринима­тель­ства и ответить на вопрос: почему люди стали брать на себя инициативу по созданию предприятий и таким образом менять облик страны? Так посте­пенно в рамках экономической истории стала складываться дисциплина, которая получила название «история предпринимательства».

Россия была в общем историческом тренде до 1917 года. После этой даты о фе­но­мене предпринимательства у нас забыли надолго. И только в конце XX века эта дисциплина пережила свое второе рождение, обретя статус подлин­ной науч­ности, и благодаря современным исследо­ваниям была открыта новая, неизвестная и очень яркая страница нашей истории.

Как все начиналось? Чтобы не уходить вглубь веков, обратимся к концу XVIII века. 17 марта 1775 года вышел манифест императрицы Екатерины II, раз­решивший всем и каждому заниматься мелкой торговлей и произ­водством. Тогда, согласно исследованиям, наша деревня ожила. Появились промыслы, мелкие предприятия. И это определило дальнейшее развитие предпринима­тель­ства в России.

В целом у нас четко просматривались две тенденции. Первая — рост снизу. Кресть­яне и государственные крепостные создавали мастерские в виде домаш­ней мануфактуры. Затем — индивидуальные фирмы, из которых в дальнейшем выросли крупные промышленные предприятия. Это характерно, например, для текстильной промышленности, которая развива­лась, по сути, без помощи государства, благодаря усилиям крепо­стных крестьян, сумевших выкупиться на волю, заплатив при этом немалую сумму своему бывшему помещику. Эта деятельность предприимчивых (или, как тогда говорили современники, капи­тали­стых) крестьян в научной литературе получила название прото­инду­стри­аль­ной активности. То есть это все то, что предшествовало инду­стриальному росту в стране.

Вторая тенденция — рост сверху. Государство стимулировало развитие опре­деленных отраслей, чтобы решить экономические проблемы страны, преодо­леть отставание России от стран Западной Европы. Так про­исходило с горнодо­бывающей и металлурги­ческой промышленностью, с железнодорож­ным строительством. Но мы с вами говорим о текстильной промышленности, которая на рубеже XIX–XX веков являлась ведущей, передовой отраслью отечествен­ной индустрии, очень энергично разви­вающейся на протяжении всего XIX века.

Первая в России механическая бумагопрядильная фабрика, как нетрудно дога­даться, появилась в Петербурге в 1798 году. Это была Императорская Алек­сандровская мануфактура. Но самое главное — она была казенным предприя­тием. И в дальнейшем эта фабрика стала образцом для создания других фабрик по всей России. Но все-таки сердцем текстильной промышлен­ности России стал так называемый Центрально-промышленный район (он в статисти­ческих документах начала XX века еще назывался Московской промышленной зоной). Этот регион объединил девять губерний, в том числе Владимирскую, Калуж­скую, Костромскую, Тверскую, Тульскую, Ярослав­скую. И вот совре­менная Ивановская область в те времена была частью обшир­ной Владимирской губер­нии. В этом регионе, в самом сердце страны, в евро­пей­ской ее части, станов­ление промышленности шло естествен­ным образом благодаря предприимчи­вости крестьян. Здесь, в Ивановском крае, была скуд­ная почва — суглинки, или красная глина с высоким содержа­нием песка, а это значит, что земле­дель­ческий труд не мог дать высоких доходов и, соответст­венно, не мог прокор­мить большую крестьянскую семью в течение всего года. А помещикам надо было платить оброк, и население вынуждено было отвле­каться на разные про­мысловые занятия, с тем чтобы получить хоть какой-то приработок.

Уже на рубеже XVI–XVII веков село Иваново становится центром производства льняных холстов. Тут я сразу хочу заметить, что лен — это очень трудоемкая культура, с ней очень трудно работать: она быстро портится, требует особых условий хранения. И тем не менее из этой культуры в России выделывались прекрасные ткани, в том числе и тончайший батист. Представьте себе тонкую ткань — но вы берете в руки иголку и проты­каете ее, словно твердую бумагу.

Во второй половине XVII века в Ива­новском крае уже занимались отбелкой, окраской полотен в различные цвета. Было много так называемых набойных изб, где холсты с помощью деревянных манер (трафаретов) и масляных кра­сок украшались разнообразными рисунками. Набойку делали и на заказ, и на про­дажу. Разви­тию набойки способствовало также то обстоятель­ство, что в крае было много маленьких речек и ручьев, то есть воды, которая необходима для про­мывания окрашенных полотен. А также здесь была дешевая рабочая сила, крестьянские руки. И, главное, близость к крупным торговым центрам — Москве, а самое главное — к Нижнему Новгороду с его прекрасной ярмаркой .

Все секреты набойного дела и оборудо­вания передавались по наследству, от отца к сыну. Манеры, или трафа­реты, изготавливались для большей проч­ности из очень плотных пород дерева, таких как дуб, граб, бук, орех. Эти секреты часто записывались от руки каким-то шифро­ванным образом, чтобы никто посторон­ний не мог их разгадать. Представьте себе, вы видите шифро­ванную запись конца XVII — начала XVIII века. Если переводить это на совре­менный язык, то мы имеем дело с ноу-хау — это то, что определяет конкурент­ное преимущество того или иного мастера.

Одна из первых полотняных мануфактур в Иванове появилась уже в середине XVIII века, в 1751 году. Ее основателем стал крепостной графа Шереметева — Ямановский. Одновре­менно с этой фабрикой появились и фабрики других крестьян Шереметева — Гарелиных. Вот эти две фамилии положили начало про­цессу, c которого мы ведем отсчет становления современной текстильной промышленности в Иванове.

Важную роль в художественном оформлении тканей играли красители. Сна­чала, как я уже говорила, использо­вались масляные краски. А затем, вплоть до широкого внедрения искусственных красителей, в течение века (с конца XVIII до середины 70-х годов XIX века) использовались минеральные и расти­тельные краски — на всех ситценабивных предприятиях Ивановского края. Основными красителями тогда являлись растения марена и индиго. Между прочим, эти краски давали довольно устойчивый цвет, он не линял.

Этот краткий экскурс в предысторию ивановской текстильной промышлен­ности говорит о том, что у местного населения сложился устойчивый навык к ремесленным занятиям. Это значи­тельно облегчило переход к мануфактур­ному производству. Но здесь я бы хотела подчеркнуть и значение таких про­фес­сий, как резчик по дереву, гравер и колорист. Для ситценабивного дела это ключевые профессии. Здесь мы уже имеем дело не просто с техни­ческими навыками, которые необходимы в промышленном труде, но с худо­жественным чутьем. Колорист — очень важная профессия для текстильной промышлен­но­сти. Надо было создавать цветовую гамму; не все цвета сочета­ются, и увидеть цветовую гармонию дано не каждому.

Современная ивановская текстильная промышленность зародилась в начале XIX века, когда мануфактуры Михаила Ивановича Ямановского и Мефодия Ивановича Гарелина изменили свою специализацию, переключившись на бу­маж­ное производство. И тот и другой были крестьянами графа Шереме­тева. Именно в этот момент оба отказываются от полотняного производства и це­ли­ком переориенти­руются на производство бумажное. Одновременно они зани­­мались ручным ситценабивным производством в форме так называе­мой рас­сеянной ману­фактуры. Что это означает? Работа раздавалась на дом кресть­янам. Они ее выполняли в своих светелках и потом приносили сде­лан­ную работу хозяину. В данном случае — предприни­ма­телю.

С моей точки зрения, Ивановский край дает поразительный пример развития мануфактур­ного производства. Сейчас я займу ваше внимание некоторыми цифрами, но они очень красноречивы. В вотчинном крае, в селе Иваново, в 80-е годы XVIII столетия действовало 226 набивных изб, которые насчиты­вали 633 работника. Из вот этого числа 73 мастерские производили набойку силами своей семьи, то есть это был типичный пример домашнего мелкото­варного производства. А в остальных случаях уже применялась наемная рабо­чая сила. При этом в те же годы действовало семь заведений, которые давали работу 25 наем­ным оброчным крестьянам из соседних областей, из Иванов­ского края. Я хочу обратить ваше внимание на то, что 25 наемных рабочих для 80-х годов XVIII века — это очень большая цифра. В этих заведениях владельцы ввели рациональное разделение труда, тем самым сумели повысить его производи­тель­ность и в конце концов увеличили прибыль предпринима­теля.

И вот через несколько лет эти, каза­лось бы, на первый взгляд небольшие заведения в 25 че­ловек выросли в круп­ные капиталистические мануфактуры, во главе которых стояли крестьяне-фабриканты, такие как Гарелин, Грачев, Яманов­ский и мно­гие другие. Уже через 20 лет, в 1808 году, в Иванове насчи­тывалось только 81 заведение, то есть мы видим сокраще­ние их количества. Но они со­брали три тысячи работ­ников, и 13 из этих 80 были самыми круп­ными ману­фактурами, которые аккумулировали более 90 % всех рабочих.

В 1812–1836 годах ручное ситцена­бивное производство демонстрирует очень бурный рост. Оно быстро расширяется, вовлекая в свою сферу все большее количество крестьян-отходников. А в последующие годы начинается упадок в связи с примене­нием механических прядильных и ткацких станков, колер­ных машин и других приспособлений. Первая паровая машина была внедрена в про­­­изводство в 1832 году братьями Гарелиными; первая плоскопе­чатная машина — перротина — в 1847 году (тоже на фабриках Гарелина). Применение механических станков и паровой силы резко повысило производи­тель­ность труда. Хочу обратить ваше внимание на то, что бывшие крепостные крестьяне, не имевшие систематического инженер­ного образования, понимали важность технического совершенство­вания и ста­рались сделать так, чтобы их фабрики соответствовали тому уровню развития техники, которая существовала на тот момент.

В конце 1820-х годов крестьяне-фабриканты стали выкупаться на волю. Пер­вым был крестьянин Савва Шомов (он получил вольную в 1825 году), и уже за ним последовали Гарелины, Бурылины, Гандурины и многие другие. Фаб­рики, переходившие на паровую тягу и исполь­зовавшие механические станки, стали очень быстро расширяться. В середине XIX века обнаруживается тенден­ция к соединению различных стадий текстильного производства под крышей одного предприятия: одна фирма могла иметь и ткацкий цех, и пря­дильный, и набивной, и красильно-отбельный.

В 1844 году возникает Вознесенская слобода. Первая фабрика, появившаяся здесь, основана выкупившимся кресть­янином Бабуриным. Таким образом, рядом с промысло­вым селом Иваново выросли и быстро стали развиваться слободы. Они отлича­лись от Иванова тем, что их население не было крепо­стным. И еще одна знаме­на­тельная дата: в 1871 году село Иваново объединя­ется с Вознесенским Поса­дом в город Иваново-Вознесенск. Механизация производства ивановских ману­фактур привела к быстрому росту текстильной промыш­ленности Иваново-Вознесенска, который становится крупным про­мышленным центром Влади­мир­ской губернии. Во второй половине XIX — на­ча­ле XX века характерными чертами развития стано­вятся постоянное увели­чение размеров предприятий, увеличение капиталов и увеличение количества рабочих, занятых на пред­приятии.

Другой характерной чертой развития текстильной промышленности является создание социальной инфраструктуры фабрики. Что это означает? Что при фаб­риках появились ясли, родильные приюты, богадельни для престарелых, библиотеки, кинозалы, а иногда даже и театральные залы. Но первыми появи­лись школы — и они появились еще до отмены крепостного права. Конечно, ивановские фабрики немного уступали, например, предприя­тиям предприни­мателя Саввы Моро­зова с точки зрения размеров вложенного капитала, коли­чества занятых рабочих, размеров цехов. Но вот с точки зрения благотвори­тель­ной и меце­натской деятельности они, конечно, были на равных.

И сейчас, наверное, самое время пого­ворить об очень известных ивановских фабрикантах и их благотворительной деятельности. В первую очередь я бы хотела сказать о Якове Петровиче Гарелине. В 1844 году, когда ему было всего лишь 24 года, Яков Петрович получил в наследство от отца ситцена­бив­ную фабрику. Он наладил производство, модернизировал предприятие, закупив более ста иностранных станков, но в 1878 году сдал ситце­набивную фабрику в аренду кинешемским купцам Грязновым, а сам погрузился в обще­ст­венную деятельность. В течение десяти лет он был городским голо­вой в Ива­ново-Вознесенске и много потрудился на благоустрой­ство города. Благодаря его стараниям появились парк и библиотека (слава богу, она сейчас носит его имя, установлен памятник).

Но мне как историку очень приятно рассказать о совершенно другой его дея­тель­ности: Гарелин был действи­тельным членом Император­ского Русского географического общества и Император­ского общества истории и древностей. Среди самых его знаменательных деяний следует упомянуть следующее: в 1886 году он передал Румянцевскому музею — сейчас это Библиотека имени Ленина — коллекцию юридических актов Суздальской земли XVII века. В об­щей сложности его коллекция насчитывала три тысячи экземпляров. Это бес­ценный исторический источник!

Далее, Яков Петрович написал замеча­тельную книгу в двух томах — «Город Иваново-Вознесенск, или Бывшее село Иваново и Вознесенский Посад». Это поистине всестороннее исследование жизни села Иваново на протяжении многих лет. Он выступает здесь и в роли этнографа, и в роли историка. Это очень интересная для чтения книга. Собственно говоря, Яков Петрович стал первым историком предприниматель­ства, описавшим деятельность иванов­ских фабрикантов. Когда он скончался, весь его капитал ушел на благотвори­тель­ные цели. Он не был миллионером (таким миллио­нером, как, допустим, Савва Тимофе­евич Морозов); его капитал, завещанный городу, составлял всего лишь 224 тысячи рублей. Но для тех времен — а он умер в 1890 году — это была громадная сумма.

И, конечно, я с большим удовольствием хотела бы рассказать о другом изве­стном ивановском предпринимателе — Дмитрии Геннадьевиче Бурылине. В 1914 году в Иваново-Вознесенске открылся Музей промышленности и искус­ства, а его закладка состоялась двумя годами ранее. Экспонаты, которые были выставлены в этом музее, Дмитрий Геннадьевич собирал практически всю жизнь. Но нача­лось все с коллекции старых книг и монет, которые он получил от своего деда — Диодора Андреевича Бурылина. В конце XIX века эта коллек­ция насчитывала уже свыше ста тысяч экзем­пляров. Музей промышленности и искусства стал просветительским центром в Иваново-Вознесенске; при нем имелась обсерватория, кинозал, биологиче­ская станция, концертный зал, лек­торий и библиотека. Библиотека была собрана самим Дмитрием Геннадь­еви­чем и насчи­тывала 25 тысяч томов. И, что очень важно, при музее дей­ствовала Рисоваль­ная школа — филиал петербургского Центрального училища техниче­ского рисования барона Штиглица. Это ком­мерческое учебное заведение готовило кадры для русской промышленности.

Коллекция отражает круг интересов Бурылина, а он был чрезвычайно широк. Бурылин собирал свою коллекцию с 1864 года: рукописи, старопечатные книги, картины, археологические находки, монеты, оружие и разного рода редкости. Он объездил практически всю Европу. Побывал в Египте, был в Турции. У него была очень примечательная коллекция ивановских тканей. В 1903 году Буры­лин полностью показал публике свою коллекцию. К юбилею Отечествен­ной войны 1812 года, когда открывался Музей Отечественной войны 1812 года, он пре­­­поднес подарок дочерям импера­тора Николая II — шелковые платки, которые были сработаны по старинным гравюрам 1812 года. Бурылин гово­рил: «Музей — это моя душа, а фабрика — источник средств для жизни и его попол­нения». И еще одна примеча­тель­ная черта этого музея (она харак­тери­зует в том числе и Бурылина как коллекционера): в его музее содер­жа­лась уникаль­ная коллекция масонских знаков из 700 пред­метов. Эту коллекцию он тоже собирал в течение всей жизни. К ней проявляли большой интерес амери­канцы, пытаясь ее купить, но он отказал, говоря, что собирал ее для России. В 1920-е го­ды коллекция была передана в Эрмитаж. И потом благо­даря поли­тике, кото­рую проводили в те годы, она была практи­чески рассеяна по различ­ным музе­ям. Считается, что коллекция исчезла. Она перестала быть единой — а значит, фактически исчезла, распылив­шись на отдельные экспо­наты в разных музеях.

В заключение я хотела бы сказать о том, что благотворительность и меценат­ство — это общероссийская традиция. И Ива­ново — это не только Гарелины и Бурылины. Это и многие другие известные российские предприни­матели, такие как Морозов, который стал основателем Художественного театра  в Москве. Или же Нечаев-Мальцов, который перечислил почти два миллиона рублей на то, чтобы в Москве был создан Музей изобрази­тельных искусств . Промышленная деятельность вела передовых предпринимателей к понима­нию того, что они служат родине и все, что они делают, должно остаться здесь, в Рос­сии, и служить России. Это была главная цель их предпринимательской деятельности.

А если вернуться в целом к развитию текстильной промышленности, то она и в начале XX века давала позитивный тренд, то есть развивалась поступа­тельно. Но с нами в 1917 году случилась трагедия, произошел прерыв непре­рывности, пре­рыв поступательного развития. Россия ­стала страной, которую можно образно сравнить с птицей, подстреленной на взлете.