Создатель идеала: Альфонс Муха и его изысканные шедевры

В канун Рождества 1893 года дирекция парижского театра "Ренессанс" пребывала в состоянии, близком к истерике. Вот-вот должна была состояться премьера спектакля "Жисмонда" с несравненной Сарой Бернар в главной роли, а афиш до сих пор не было. Художник, который должен был их нарисовать, заболел и замену в преддверии праздника было не найти. Это означало грандиозный провал.

В совершеннейшем отчаянии директор театра рискнул обратиться к никому не известному и полунищему эмигранту из далекой Моравии. Сроки поджимали, справиться нужно было всего за ночь. Эксцентричный иностранец с готовностью взялся за работу, но изобразил нечто настолько странное, что директору стало ясно, - это катастрофа.

И вдруг божественная Сара, своенравная примадонна театра, одним своим капризом способная перечеркнуть любую карьеру, увидела афишу и пришла от нее в абсолютный восторг. Никто еще, по ее мнению, не мог так тонко и точно уловить всю гамму чувств, которые актриса вкладывала в этот спектакль. И, если уж начистоту, никто еще не сумел так блистательно отразить небезупречную внешность Сары, возведя ее до уровня поистине божественной красоты.

Звали скромного художника Альфонс Муха. И отныне только он создавал афиши ко всем спектаклям Сары Бернар.

Будущий великий декоратор родился в Австрийской империи, в той ее части, что сегодня находится на территории Чехии. Семья была достаточно обеспеченной, чтобы дать сыну хорошее художественное образование, ибо к рисованию у него были несомненные способности.

В пражской академии искусств, впрочем, молодому человеку заявили, что у него совершенно отсутствует талант и посоветовали найти себе в жизни другое занятие.

Но у самого Альфонса относительно собственных способностей было другое мнение. В 1879 году он отправляется в Вену, где начинает создавать театральные костюмы и декорации. Это занятие во многом определило его авторский стиль, очень театральный и невероятно вычурный.

Разумеется, сама эпоха, пронизанная романтизмом, и новомодный стиль модерн (именуемый во Франции ар-нуво), становящийся все более популярным, довершили превращение скромного провинциального художника в настоящую супер-звезду.

Собственно, "ар-нуво" - это изначально название парижской галереи, поддерживающей и пропагандирующей укиё-э, разновидность японской гравюры на дереве. 

Считается, что стиль ар-нуво был во многом навеян японским искусством.

А Муха был невероятно увлечен японской гравюрой, как раз ставшей оглушительно популярной в Европе в конце 19-го века. 

Гравюра в стиле укиё-э

Тот художественный замысел, который Альфонс реализовал в афише для Сары Бернар, стал началом его всемирной славы в качестве иллюстратора и декоратора. Вдохновившись японскими гравюрами с их вертикальной ориентацией, пышным орнаментом и сложным символизмом, художник нашел свой уникальный стиль.

Все афиши до этого были ориентированы горизонтально, аляповато оформленными и перегруженными текстом. Муха предложил публике нечто ошеломляюще новое, сломав буквально все привычные каноны.

Париж был увешан узкими вертикальными полотнами, сдержанными по цвету и количеству текста, но притягивающими взгляд затейливыми декоративными элементами.

При этом Сару Бернар художник изображал в полный рост, а афиши просил расклеивать над самой землей, чтобы прохожие видели в изображенной героине живого человека, соизмеримого с ними. Вы как будто могли войти в этот чарующий мир приглушенных красок и кружевных орнаментов.

Даже шрифт, который Муха придумал для своих работ, был скорее частью элегантного узора, эмоциональным, а не информационным сообщением. И по той же причине надписей на этих афишах очень мало, они не кричали, не бросались в глаза и не ставили перед собой задачи продать любой ценой. Напротив, изображения были такими тихими и такими эстетически-притягательными, что пройти мимо них было совершенно невозможно.

Так родился стиль Альфонса Мухи, узнаваемый с первого взгляда и одинаково почитаемый как высоколобыми эстетами, так и людьми далекими от искусства. 

Красота этих изображений гипнотизирует. Хочется рассматривать их бесконечно и не спеша. 

Говорят, что Муха очень льстит своим искусством - как тем, кто на его картинах изображен, так и тем, кто на них смотрит. Он вовлекает нас в прекрасный сказочный мир, в котором нет места чему-то негармоничному, непривлекательному. Тут нет агрессии, нет злобы. Все формы и линии здесь гибки и чувственны.

Афиши Мухи производили такой фурор, что мгновенно стали предметом коллекционирования.

Каждую ночь с парижских стен пропадало какое-то количество афиш и их приходилось заменять новыми. Более предприимчивые люди просто подкупали расклейщиков, которые уступали еще не наклеенные афиши по сходной цене.

Большой поклонник женской красоты, Муха изображал своих героинь с такой любовью и восхищением, что невольно создал новую моду. По всей Европе дамы пытались подражать образу "женщины Мухи". 

При этом, похоже, художник был примерным семьянином. Насколько мне известно, Альфонс оставался верен жене, кто бы ни был его очередной музой. Даже предположительная связь с Сарой Бернар, на которой так настаивали многие, не имеет никакого подтверждения. И воспоминания Сары, в остальном весьма откровенные, ни о чем подобном не упоминают.

Посте триумфа его театральных афиш Альфонса Муху начинают приглашать повсюду, стараясь перехватить часть феноменального успеха, которым пользовались вычурные произведения художника. Он рисовал календари, этикетки для товаров, создавал дизайн ювелирных украшений, витражи, пробовал себя в скульптуре и превратил такую прозаическую вещь, как рекламный плакат, в предмет подлинного искусства. 

Книги и журналы, обложки которых оформлял Муха, сметались с прилавков как горячие пирожки. Юные девушки составляли целые альбомы, наполняя их всевозможными картинками, созданными Мухой.

Известно, что художник увлекался фотографией. Он снимал множество моделей в изящных позах, составляя из этих снимков своеобразный каталог, помогающий ему в работе. Когда приходил очередной заказ, он просто перебирал снимки, находил тот, что был уместен для предстоящей работы, и рисовал женщину со снимка, добавляя к ее портрету нежные виньетки, растительные узоры и необходимые надписи.

И лишь оказавшись в зените славы, в 1912 году великий иллюстратор возвращается к своей юношеской мечте - берется за монументальный исторический цикл, который занял 16 лет. Альфонс Муха пишет 20 огромных картин под общим названием "Славянская эпопея". Каждое из полотен посвящено одному историческому событию из истории славянских народов. Есть даже пара сцен из российской жизни.

Всё это выглядит мрачновато, величественно и, по-моему, довольно скучно. При размере картин 6 на 8 метров с трудом удалось найти выставочный зал, в который они бы поместились. И, в отличие от всего того, за что мы любим Альфонса Муху, эта живопись заметно подавляет и совершенно не вызывает желания перешагнуть условную черту, отделяющую зрителя от исторического сюжета.

"Гора Афон" из цикла "Славянская эпопея", 1926 г.

Помимо этого, художник создал занятный цикл иллюстраций для сборника "Le Pater", что, видимо, следует перевести как "Отче наш". Это некая компиляция из хорошо узнаваемого ажурного ар-нуво и некой туманной мифологии, пронизанной масонскими символами. 

Тот факт, что Муха был масоном, ни для кого не секрет. Однако эта сторона его жизни при всей ее экзотичности мало интересна. Вообще говоря, масонство в принципе не особенно увлекательная вещь. И только завеса тайны, которую создают вокруг своих собраний "вольные каменщики", будоражит воображение, рождая в скудных умах всевозможные теории заговора и сплетни о самых жутких мистических ритуалах.

В действительности скучные господа в строгих костюмах уединяются, чтобы поговорить о политике, экономике и просвещении. Хотя иллюстрации Мухи способны внушить нам, что не все так просто. И это такой же талантливый пиар, как и пленительные афиши Сары Бернар.

Иллюстрация для сборника "Le Pater" с масонской символикой по левому краю

Однако, как бы художник ни экспериментировал со стилями, какие бы важные и значительные произведения он ни создавал, в памяти большинства из нас он остается выдающимся иллюстратором, создавшим идеал женской красоты на вычурном фоне из цветов, листьев элегантных надписей.

И самое занятное, что сегодня японские художники, работающие в стиле манга, признаются, что ар-нуво и особенно иллюстрации и Альфонса Мухи оказали на них колоссальное влияние.

То есть вдохновение, пришедшее в Европу с Востока и вдохновившее живописца на создание принципиально иного художественного языка, вернулось полностью переосмысленным на родину, чтобы получить здесь новое развитие.

Неудивительно, что в Японии сегодня хранится одна из самых крупных коллекций работ Альфонса Мухи. Хотя, как по мне, в его афишах, рекламных постерах и книжных иллюстрациях гораздо больше отсылок к славянскому язычеству, чем во всех циклопических полотнах "Славянской эпопеи" вместе взятых.