Блицкриг 3.

И снова о статье А.А. Кокошина "Исторические корни блицкрига".

Предыдущая часть разбора здесь – http://maxpark.com/community/14/content/3098512

Еще раз большое спасибо тем, кто принял участи в обсуждении.

Дмитрий Фролов и «примкнувший к нему» Александр Белый продолжали доказывать, что БК столь же древнее явление, как и боевой гопак, опираясь на идеи великого Сунь Цзы. Не знаю, на мой вкус эту точку зрения можно охарактеризовать устаревшими терминами «догматизм» и «начётничество».

С таким же успехом можно заявить, что Гиппократ открыл вечные принципы врачевания, а современная фармакология, вакцинация, нейрохирургия, лапароскопия, современные методы лечения онкологических недугов, трансплантология, современные приёмы и средства диагностики – это «так». Ну, или заявить, что наши древние предки, научившиеся использовать самородную медь, открыли руководящие принципы металлургической промышленности, а последующее развитие металлургии не принесло ничего нового.

А, между тем, армия - один  из наиболее динамичных и изменчивых общественных институтов, зачастую порождающих или существенно ускоряющих трансформацию всего общества.

Вот что писал об этом Маркс: 

И руководство вооружённой борьбой в каждую новую эпоху, безусловно, предполагает разрешение множества качественно новых проблем.

Алексей Афанасьев внёс важные дополнения в своё описание технологии БК.

Ехидный Дуглас в определённой мере согласился с моими соображениями о родстве БК и оранжо-майданной революции, а у 22 Rus эти соображение вызвали недоумение и раздражение. 

RussRuss подчеркнул, что аморализм БК предопределён фундаментальными свойствами империализма и напомнил о том, что в новых условиях у армиий появилось множество новых уязвимостей.

А теперь движемся дальше. Все цитаты из статьи Кокошина выделены цветом.

3. Генезис БК.

Проследить формирование замысла БК и воплощение этого замысла в жизнь – увлекательная и плодотворная задача, но подход автора к разрешению этой задачи мне кажется не вполне удачным. В  статье с названием «Исторические корни блицкрига» Андрей Афанасьевич уделяет много места и вниманию теории «глубокого боя» и  теории «глубокой операции», развивавшимся в СССР. Само по себе сказанное по этому поводу очень интересно и я обязательно вернусь к этому сюжету (пункт 7 плана разбора статьи). Но, при всём разнообразии точек зрения советских теоретиков, дискутировали они о методах силового «проламывания» прочной обороны  и разгрома основных сил противника в открытом бою ( а в некоторых версиях ещё и с переходом в наступление от стратегической обороны). Чем же это напоминает утончённо-цивилизованный евроблицкриг? Это здоровая азиатская имперская классика. Тем не менее, у Кокошина достаточно много указаний на то, как складывалась доктрина БК и как её идеи «обрастали мясом».

А. Штабная культура.

1. “Принципы управления войсками в вермахте имели давнюю традицию, восходящую по крайней мере к временам Г. фон Шарнгорста и А. Гнейзенау — крупнейших военных реформаторов Пруссии. Она стабильно передавалась из поколения в поколение, в том числе офицерами службы Генерального штаба. Огромная систематическая работа была проделана фон Мольтке-старшим, возглавлявшим прусский, а затем германский Большой Генеральный штаб в 1858— 1888 годах.”
2. “Стратегия, оперативное искусство, а также тактика блицкрига имели довольно глубокие исторические корни. Ф. Вейтл отмечает, что идеи скоротечной войны стали активно прорабатываться в созданном Хельмутом фон Мольтке-старшим Большом генеральном штабе Германии с 1890-х гг., когда все более рельефной становилась проблема войны Германии на два фронта. В то же время есть свидетельства того, что к идеям скоротечной войны фон Мольтке обратился гораздо раньше, в частности при подготовке войны с Данией из-за Шлезвига и Гольштейна в 1864 году.”

3. “Важным этапом в формировании идей блицкрига было выдвижение на рубеже XIX—XX вв. в оперативно-стратегическом масштабе начальником Большого генерального штаба Германской империи Альфредом фон Шлиффеном формулы «Победы как при Каннах».”

4. “Для командиров оперативного уровня огромное значение имели тщательно подготавливаемые командно-штабные игры, которые совершенствовались в вооруженных силах Германии из поколения в поколение. В этих играх во многом и воспитывались самостоятельное оперативное мышление, гибкость в принятии решений в зависимости от складывающейся обстановки. ”

5. “Разработанные между двумя мировыми войнами в Германии новые оперативные и оперативно-тактические формулы будущей войны в своей концепту­альной основе опирались на идеи фон Шлиффена и на понимание роли новых технических средств вооруженной борьбы, появившихся в массовом количе­стве на Западном фронте к концу первой мировой войны.”

Тут, пожалуй, нет ещё ничего специфически блицкриговского. За исключением ясного понимания того, что победа должна быть достигнута быстро, решительными и рискованными действиями.

А само победоносное наступление и мыслимые при его осуществлении трудности могут быть многократно проиграны-продуманы в ходе качественных штабных игр. А в ходе этих игр могут быть заранее отбракованы тугодумы и «предводители», склонные к шаблонным решениям.

Кокошин, вопреки сказанному им самим о природе блицкрига, записывает в родоначальники это метода борьбы Шлиффена.

Дмитрий Фролов в комментарии к предыдущему моему выступлении ( в полном согласии с Кокошиным и в некотором противоречии с собственными утверждениями о вечности принципов БК), эмоционально отстаивает приоритет Шлиффена. Фролов пишет: "Согласно Шлиффену победа достигалась:
Концентрированием сил в наиболее важной точке (даже в ущерб обороне на прочих участках)
Быстротой маневра
Действием огромных войсковых масс на немыслимой до того тактической глубине (в глубоком тылу противника)
И last but not least – победа достигалась не разгромом вражеских войск в генеральном сражении, а их окружением.
Вот это и был – блицкриг."

Не могу с этими утверждениями согласиться.

1. Скорость развёртывания и надежность снабжения германских войск существенно возросли в связи с существенным прогресом железнодорожного (и водного) транспорта. Но на ТВД перемещаться приходилось "в порядке пешего хождения". Скорость движения наступающих частей не могла существенно возрасти в сравнении с временами Наполеона. Разумеется, густота дорожной сети и качество дорожного покрытия претерпели изменения к лучшему. Возможно, селекционеры вывели более выносливую породу обозной лошади, возможно, даже, рацион этой лошади стал сбалансированнее. Но ведь и масса возимых грузов в связи с прогрессом артиллерии существенно возросла. А необходимость перемешать очень большую масу авойск по параллельным дорогам создавала опасность заторов на скрещениях путей. Какая уж тут молниеносность! 

2. Война оставалось двухмерным событием, борьбой на плоскости (как сказал бы Дуэ).

3. Задачи целенаправленного поражения неприятелских штабов не ставилось.

4. Методы деморализации неприятельских войск не были разработаны с такой глубиной и не применялись с таким размахом.

5. Живучесть окружённых неприятельских войск сохранялась существенно дольше (войска не нуждались в ГСМ и запчастях для бронетанковой техники и автомобилей, расход боеприпасов был существенно меньше). И само окружение вовсе не означало автоматического разгрома неприятеля, а лишь создавало для этого благоприятные условия. 

Б. Единоначалие.

1. “Важная роль в управлении войсками вермахта отводилась принципу единоначалия, который практически никогда не подвергался сомнению. Большую работу по обеспечению этого принципа в прусской (германской) армии проделал в XIX в. фон Мольтке-старший.  «Принцип единоначалия в управлении войсками, не допускавший побочных путей отдачи приказов и приказаний, а также свобода принятия решений давали общевойсковому командиру возможность уверенно проводить свое решение в жизнь», — писал генерал вермахта Мюллер-Гиллебранд. По его словам, «в сухопутной армии в отличие от высших органов ОКВ этот принцип неограниченной командной власти проводился, как и прежде, с достаточной последовательностью»”

2. “Фон Мольтке-старший настойчиво добивался от командиров всех степеней единого подхода к рассмотрению обстановки и принятию боевого решения, стремился развивать в них самостоятельность мышления и действий, инициативность.”

3. “Фон Манштейн в своих послевоенных мемуарах писал, что успехи вермахта во многом зиждились на традиции самостоятельности в немецкой армии, не предоставлявшейся «в такой степени командирам никакой другой армии — вплоть до младших командиров и отдельных солдат пехоты»”

4. “Генерал вермахта Б. Мюллер-Гиллебранд в своем обстоятельном труде, посвященном Сухопутным войскам Германии периода второй мировой войны, отмечал особое значение инициативных действий командира в условиях быстро меняющейся обстановки, которых добивалось командование вермахта.”

Кроме того, А.А. Кокошин подчеркивает, что командиры Красной армии были запуганы репрессиями и спутаны по рукам и ногам надзором комиссаров.

Попробую пересказать своими словами:

1)    «вассал моего вассала - не мой вассал», а посему недопустимы побочные пути отдачи приказов;

2)    «щей горшок, да сам большой», а потому никто не вправе вмешиваться в действия командира, если он не выходит из пределов своих полномочий;

3)    да здравствует «самостоятельность мышления и действий, инициативность» … в рамках единого подхода;

4)    задача командования – не ввести в рамки бьющее через край половодье юнкерской инициативы, а добиться инициативных и нешаблонных действий командира;

5)    БК – поле самостоятельных действий.

Ну вот, вроде бы и всё понятно, но всё-таки возникают вопросы.

1.     Был ли немецкий офицер на самом деле более творческой боевой единицей, чем его советский противник? Причём даже и в первые месяцы войны. Как ни крути, но обладая после фантастических побед в приграничных сражениях подавляющим техническим превосходством (господство в воздухе, подавляющее превосходство в танковых силах, современные средства связи, обширный автопарк, а к концу 1941-го и превосходство в артиллерии в силу снарядного голода в Красной армии) и ореолом непобедимости, разгромить наши войска вермахт не смог. А ведь и уставы наши были написаны совсем для другой войны, и предвоенные учения воспроизводили совсем другую войну, и высшее командование не успело перестроиться, и противник задавал неожиданные задачи каждый день.

2.     Была ли стройность немецкого единоначалия столь безупречной? И в «плохом» и в «хорошем» смысле слова? Про «плохой» смысл многое можно было бы сказать. Тут и нарочито усложнённая система высших штабов, и не вполне понятный статус войск СС и авиаполевые дивизии люфтваффе. Быть может, тут и не было прямого покушения на единоначалие, но стройность явно страдала.

Но есть и другая сторона. Цитирую Переслегина:  «Германские уставы, несмотря на их пресловутую точность и обстоятельность, недостаточно четко определяли взаимоотношения командира и начальника штаба крупного соединения. Иногда первую скрипку играл командир, начальник штаба низводился до роли регистратора приказов (первая германская армия 1914 г - фон Клук и Кюль), иногда вся реальная власть сосредотачивалась в руках начальника штаба (Гинденбург и Людендорф на всех постах), иногда управление делилось более сложным образом. Но при любом "раскладе" работают они совместно, и настроение одного не может не отразиться на настроении другого.» (С.Б. Переслегин Приложение к Б. Такман "Августовские пушки".Мировой кризис 1914 года: очерк стратегического планирования.)

По мнению Переслегина «сумрачный германский гений» лучше работал именно в условиях такого размытого разграничения полномочий. И эта размытость сохранилась и в позднейший период.

3.     Была ли самостоятельность немецкого командира в рамках блицкрига самостоятельностью высшего порядка? Действия советских войск, наступающих «после Курска», можно сравнить с работой большого симфонического оркестра, исполняющего произведение классического репертуара. Творческая манера исполнителя (и высокое мастерство!)  тут не нивелируется, но остаётся незаметной. Музыка как бы сама звучит.

А когда рок-музыкант блицкрига смело импровизирует свои три аккорда, аж дух захватывает от восхищения. 

В. Семена импортных идей прорастают в хорошо взрыхлённой тевтонской почве.

1. “…над вопросами, связанными с будущей войной, еще в 1920-е гг. интенсивно и весьма профессионально работал командующий рейхсвером генерал Ганс фон Сект и ряд офицеров из его ближайшего окружения … много внимания уделялось мобильности, гибкости, противотанковой борьбе и противовоздушной обороне, насыщенности войск современными средствами связи и другой техникой.”

2. “…германские военные теоретики и военачальники самым внимательным образом следили за разработками новых форм и способов ведения вооруженной борьбы, которые делали их зарубежные коллеги, среди которых были Б. Лиддел Гарт и Дж. Фуллер в Великобритании, Ш. де Голль во Франции, Л. Эймансбергер в Австрии.”

3. “Говоря об идеях уже упоминавшегося британского генерала Дж. Фуллера, следует отметить, что, по его мнению, во время наступления командир механизированного танкового соединения должен быть как можно ближе к голове атаки. Фуллер настаивал, что командиры механизированных соединений «должны лично вести в бой свои части». Он прозорливо утверждал, что у механизированной армии (или у механизированного соединения) наряду с танками должны присутствовать мощные противотанковые средства... Фуллер также продвигал пионерскую по тому времени идею использования легкой самоходной артиллерии противотанкового назначения. ”

4. “О том, что «механизация войск увеличила шансы разгрома главных сил противника без необходимости ведения крупных сражений», писал Лиддел Гарт. Он отмечал, что «разгром противника стал возможным благодаря нарушению механизированными войсками линий снабжения и управления противника, а также благодаря прорывам танков в глубокий тыл противника».”

5. “Молодой подполковник французской армии Шарль де Голль внимательно следил за работами Дж. Фуллера и Б. Лиддел Гарта. Сразу же после прихода Гитлера к власти в 1933 г. он в статье, опубликованной в журнале «Политика и парламент», поставил вопрос о создании ударной маневренной армии с отборными механизированными и бронетанковыми войсками.”

6. “В мае 1934 г. де Голль выпустил книгу «За профессиональную армию», посвященную вопросам стратегии и тактики и многочисленным техническим деталям формирования профессиональной танковой армии. Де Голль описывал возможности такой армии при прорыве прочной обороны противника. По его словам, в этом случае открывался «путь к великим победам, которые по своим далеко идущим последствиям сразу же приведут к полному разгрому противника». Де Голль справедливо полагал, что «таким образом тактика перерастает в стратегию, что некогда являлось конечной целью военного искусства и верхом его совершенства...»”

7. “В Германии книгу быстро перевели на немецкий язык. Ее с большим вниманием прочитали Кейтель, Браухич и особенно генерал Гейнц Гудериан.”

8. “В свою очередь, австрийский генерал Л. Эймансбергер в своем исследовании «Танковая война», увидевшем свет в 1934 г. в Германии, прозорливо писал: «Перевес в численности быстроходных дивизий, — а основными являются именно они с авиацией, — проявится относительно времени и пространства совершенно иным образом; он может привести к поражению совершенно неслыханных масштабов».”

Два англичанина, француз и австриец. Правда, Корум ставит под сомнение большое влияние Лиддел Гарта на немцев: «Третьим распространенным ошибочным представлением о немецких бронетанковых войсках — что ее доктрина основана непосредственно на работах британских теоретиков — основывается на работах Бэзил Лиддел Гарта. В подготовленной Лиддел Гартом редакции мемуаров Гудериана переведены следующие слова последнего: «Преимущественно книги и статьи англичан Фуллера, Лиддел Гарта и [Гиффорда] Мартеля разбудили мой интерес и дали пищу для размышлений. Эти заглядывающие далеко вперед солдаты уже тогда [в двадцатые годы] пробовали сделать из танка нечто большее, чем средство поддержки пехоты. Они увидели эти перспективы в связи с растущей моторизацией нашего времени, и таким образом во многом стали пионерам войны нового типа.» Тогда же, в английском издании Лиддел Гарт вырезал краткое упоминание Гудерианом Фрица Хейгля, вставив следующий абзац, отсутствующий в авторском тексте мемуаров на немецком языке:

У них [Фуллер, Лиддел Гарт, Мартель] я перенял идею концентрации танков, на примере сражения при Камбрэ. Далее шли идеи Лиддел Гарта, подчеркнувшего необходимость использования бронетанковых войск для нанесения глубоких ударов, проведения операций против коммуникаций противника, а также предложившего тип бронетанковой дивизии, сочетающей подразделения танков и механизированной пехоты. Глубоко впечатленный этими идеями, я пытался развить их дальше и приспособить к реалиям нашей собственной армии. Таким образом я заимствовал многие предложения касательно нашего дальнейшего развития у капитана Лиддел Гарта.»

Бэзил Лиддел Гарт очень хотел получить признание о себе, как об отце успешной германской тактики блицкрига и несколько раз говорил именно об такой своей роли.  Утверждение Лиддел Гарта о том, что он оказал через Гудериана огромное влияние на немецких практиков и теоретиков танковых войск, было некритически воспринято многими историками. Однако тщательное изучение довоенных немецких книг, документов и статей нисколько не подтверждает того факта, что Лиддел Гарт был широко известен в германской армии или о том, что он оказал хоть какое-то влияние на немецкую тактическую мысль. Гудериан в своей книге «Внимание, танки!» не цитировал среди источников Лиддел Гарта. Также и фон Эймансберегер, Хейгль или Фолькхайм не упоминают о Лиддел Гарте и не показывают знакомства с его идеями. Великолепный практик танковой войны, фельдмаршал Роммель ничего не слышал о Лиддел Гарте до того момента, как прочитал его статью в конце 1942 года. Несколько небольших статей, написанных Лиддел Гартом для «Дэйли Телеграф», были переведены и опубликованы в журнале иностранных военных новостей Генерального штаба и в Militar Wochenblatt в 1920 годах, но они были лишь несколькими среди сотен других статей многочисленных американских, французских, британских, итальянских и польских младших офицеров. Это единственное свидетельство знакомства германской армии с Лиддел Гартом в 20-е годы, когда развивалась ее бронетанковая доктрина. » (http://militera.lib.ru/research/corum_js/index.html , гл. 6)

Характерно, что среди упомянутых Кокошиным авторов нет  американцев (хотя методику бомбардировок с пикирования немцы подсмотрели в Америке), нет мыслителей из доминионов (Канада, Австралия, ЮАС), нет представителей малых стран (Австрия не велика, но австрийский теоретик родом из Австро-Венгрии). Нет русских-советских.

Очень важно указание на то, что  идеи, или, быть может, точнее сказать, основополагающие принципы строительства армии блицкрига исповедовались уже Сектом.

Немцы тщательно изучали зарубежную военную мысль. А эта мысль предлагала им подумать о компактных и высокомобильных танковых и механизированных подразделениях. А вдумчивый австрийский генерал рекомендовал увязать работу этих подразделений с действиями авиации. Возможно, идеи зарубежных мыслителей не были чем-то новым для немцев. Но важно то, что направление немецких размышлений явно соответствовало ходу размышлений проницательных иностранцев. А то обстоятельство, что у себя дома этих иностранцев не считали пророками, вселяло в немцев дополнительный оптимизм.

Г. Организационные структуры.

Как ни удивительно, Кокошин изображает развитие доктрины блицкрина как безличный и «гармоничный» процесс. Многообразие выдвинутых немецкими военными теоретиками подходов в области военного строительства, борьба сторонников различных подходов им не рассматривается, имена теоретиков и практиков этого строительства не упоминаются. «Повезло» только Секту, Кейтелю, Браухичу и Гудериану. Причём Кейтеля и Браухича Кокошин «похвалил» только за то, что они читали де Голля, а основной творческой фигурой сделал Гудериана:

“Гудериан последовательно и исключительно настойчиво, с серьезными расчетами выступал против того, чтобы имевшееся у Германии ограниченное число танков распределялось по пехотным дивизиям, на чем настаивали многие германские военачальники. И ему, подчас в острой борьбе со своими оппонентами, удалось добиться при­знания правоты своей позиции.”

Но ведь существует и другая точка зрения.

Вот выдержка из 6-й главы книги Корума (Корум Дж. С. «Корни блицкрига»: Ганс фон Зект и германская военная реформа / Перевод: Евгений Дурнев., 2007. ≡ Corum, James S. The Roots of Blitzkrieg: Hans von Seeckt and German Military Reform . — USA: University Press of Kansas, 1994. - http://militera.lib.ru/research/corum_js/index.html):

«К сожалению, в массе книг, посвященных истории германских танковых войск и написанных после Второй мировой войны, настолько часто повторялись и популяризовались три серьезных заблуждения, что они стали реальными препятствиями для объективного и здравого пони мания организации и военной доктрины германской армии межвоенного периода. Речь идет о следующих ошибочных представлениях: (1) что Гейнц Гудериан был фактически единственным создателем германских бронетанковых войск и германской танковой доктрины; (2) что Гудериан и другие энтузиасты танковых войск вынуждены были бороться против реакционных верховного командования и Генерального штаба; (3) что немецкая танковая доктрина была прямым заимствованием идей британских военных теоретиков. … Даже для автобиографии «Танковый командир» Гудериан слишком много занимается самовосхвалением. Фолькхайм, например, получил лишь мимолетное упоминание в одном из предложений книги Гудериана. Лутц удостоился сердечной похвалы главным образом за поддержку идей Гудериана, когда последний стал начальником штаба Лутца в 1931 году.  Другие офицеры, внесшие значительный вклад в развитие германских бронетанковых войск в 20-х и 30-х годах, такие как Пирнер, Хейгль, фон Эймансбергер, фон Фоллард-Боккельбергер, а также многие офицеры, прошедшие обучение в немецкой танковой школе в Казани, у Гудериана лишь слегка упомянуты либо не упомянуты вовсе. Гудериановскую версию появления и развития германских бронетанковых войск лучше всего сравнить с «Историей германских танковых войск. От 1916 до 1945 года» генерала Вальтера Неринга (Die Geschichte der deutschen Pan-Zerwaffe 1916 bis 1945), который тщательно и детально описал работу большого количества немецких офицеров, внесших свой вклад в развитие немецких танковых войск. »

Митчем, возможно, оценивает вклад Гудериана в развитие идей БК выше, чем Корум, но и Митчем пишет: «Гудериан вошел в историю как «отец блицкрига» и создатель немецких танковых войск. Оба этих титула им в значительной степени, но не полностью заслужены, а его послевоенные мемуары «Воспоминания солдата» недостаточно объективны, поэтому их следует использовать с осторожностью. При некритическом прочтении воспоминаний Гудериана может сложиться впечатление, будто именно Гудериан практически в одиночку изобрел блицкриг и отвечал за развитие танковых войск. Но это впечатление было бы глубоко ошибочным.» (Сэмьюэл В. Митчем Танковые легионы Гитлера, ч. I,  Глава 1 История танковых войск)

А теперь пора вернуться к цитированию А.А. Кокошина:

1. “В течение нескольких лет перед началом второй мировой войны в нацистской Германии планомерно осуществлялось создание танковых объединений — без метаний, шараханий из одной крайности в другую, с поэтапной отработкой вопросов управления все большей массой танков, с поиском оптимального соотношения в танковых соединениях между собственно танковыми частями, с одной стороны, и мотопехотой, артиллерией, зенитной артиллерий, частями обеспечения (в том числе ремонта танков), саперными частями — с другой.”

2. “12 октября 1934 г. была завершена разработка схемы первой танковой дивизии вермахта (учебной).”

3. “К 15 октября 1935 г. в Германии были сформированы три танковые дивизии — 1-я, 2-я и 3-я. Одновременно были созданы так называемые легкие дивизии (три дивизии по два мотопехотных полка, разведбат, артполк, танковый батальон и др. части). Были также сформированы четыре мотодивизии, представлявшие собой обычные полностью моторизованные пехотные дивизии”

4. “Были образованы 14-й армейский корпус, состоявший из мотодивизий, 15-й армейский корпус, сформированный из легких дивизий; 3 танковых дивизии вошли в состав 16-го армейского корпуса. Что принципиально важно, так это то, что все три корпуса были сведены в одну вновь созданную 4-ю группу, которую 1 апреля 1937 г. возглавил генерал В. фон Браухич (будущий главком сухопутных войск Германии). Находившийся в Лейпциге штаб этой группы отвечал за обучение и комплектование указанных соединений, за оперативную подготовку их штабов.

Таким образом, уже в 1937 г. в Германии возник прототип танковой армии, способной решать задачи оперативного и даже стратегического уровня. ”

Немцы методично вырабатывают структуру и формы управления всё боле и более крупными танковыми и моторизованными соединениями и объединениями. То же самое происходило и в авиации. Кокошин немцев за это «хвалит». И впрямь такая методичность производит впечатление.

Блицкриг – синтез самых смелых идей военных теоретиков-новаторов Запада, осуществлённый в значительной степени виртуально в бедно оборудованной лаборатории, какой были вооружённые силы Веймарской республики. Эта умозрительная конструкция обрела плоть и кровь в предвоенном вермахте и достигла зрелости в ходе Польской и Французской кампаний.

В заключение хочу сказать, что если по прочтении этого фрагмента у кого-то сложится впечатление, что хвалебные слова о статье А.А. Кокошина, с которых я начал свой цикл сообщений о его статье, были неискренни, то это будет ошибкой. В двух следующих фрагментах разбора я постараюсь доказать, что статья обладает несомненными достоинствами.

Продолжение здесь - http://maxpark.com/community/14/content/3106191