Перипетии последнего времени (взрывы в Волгограде, события на Украине, …) отвлекли меня от процесса бытописания жизни во времена СССР простого, можно сказать, потомственного "совка". Интернет сегодня буквально захлестывает волна непримиримых дискуссий так или иначе связанных с Украиной. Представляется полезным немного отвлечься от ужаса происходящих по соседству событий и бесконечного их перетирания - перевирания в трактовках. Потому решил вернуться к рассказу о мирной жизни рядового советского студента времен 70-х годов прошлого века. По крайней мере, тут я могу опираться на собственные воспоминания о своем непосредственном соучастии в описываемых событиях, а не на чьи-то ссылки на чьи-то впечатления…
В предыдущих частях я уже рассказывал, на примере собственного опыта, о том, как обстояло дело, в те далекие уже времена, с поступлением в ВУЗы, с процессом обучения, с обеспечением иногородних студентов жильем, с их материальным благосостоянием. Надеюсь, мое пространное изложение в стиле "как оно было на самом деле" дало читателю общее представление о степени доступности образования, тех совокупных условиях, в которых это самое образование проистекало. Свои воспоминания, по ходу их изложения, я, напомню, решил структурировать, разбив их на отдельные короткие рассказики, перемешав их в произвольном порядке по мере возникновения этих самых воспоминаний. Так что хронологии тут особой нет, хотя я и старался соблюсти какой-никакой хронологический порядок. Напомню, что в предыдущих частях я уже выложил такие рассказики как:
Эпизод №1 Абрам.
Эпизод №2 Почти по М.Задорнову. История с гирей.
Эпизод №3 "Коммерческий вестник" или три метра сосисок.
В те уже далекие 70-е годы у советского студента мужеского пола, живущего в общаге, в массе своей, кроме учебы осенью, зимой и весной; стройотрядов летом; общения с противоположным полом во все времена года было еще несколько любимых занятий. Одно из них – коллекционирование магнитофонных записей зарубежной эстрады. Известно, что во все времена коллекционированию подвергаются относительно редкие вещи. А эти записи были тогда действительно достаточно редкими. И дело не в идеологических препонах, хотя элементы патриотического воспитания имели тогда место и иногда в чрезмерном виде. Запрета же, как ныне многие пытаются это представить, на саму зарубежную музыку (поп, рок, диско, джаз и т.п) особого не было, гонениям подвергалась, по большей части, "спекуляция", т.е. перепродажа товара. Тогда это официально именовалось борьбой с нетрудовыми доходами. Кроме того, государство тогда строго контролировало оборот валюты, т.к. ее у него не хватало (железный занавес, однако, + тогдашняя система золотого обеспечения бумажных денег) и она требовалась на закупку новых технологий и оборудования в обход всевозможных запретов стран производителей, что всегда дороже. Напомню для молодежи, в те времена на Западе существовали весьма существенные ограничения на продажу современных технологий в СССР. Так современные персональные компьютеры (PC-подобные, как тогда говорили) СССР приобретал в основном через Индию, мощные американские тракторы и трубоукладчики Caterpillar – через Канаду… Потому тратить ценную валюту на не вполне серьезные вещи наше правительство, судя по всему, считало баловством и нерациональным делом, и, думаю, надо теперь все-таки признать, не без основания. Если и покупались лицензии на печать дисков зарубежных исполнителей, то, чаще, не самых модных и в очень ограниченном количестве. Поэтому основным каналом поступления новинок зарубежной эстрады на советский рынок был торговый флот СССР и работающие за рубежом граждане. Коллекционеров, собиравших оригинальные виниловые пластинки западных исполнителей, было не так уж и много и это были, как правило, состоятельные люди. Студенты же, в большинстве своем, во все времена достаточно богатыми для таких вещей не бывали. К примеру, как сейчас помню, нераспечатанный (т.е. в заклеенной целлофановой защитной оболочке) альбом Битлз "Клуб одиноких сердец сержанта Пеппера" ("Sgt. Pepper’s Lonely Hearts Club Band") стоил в Питере 50 тех ещё советских рублей. И это уже спустя несколько лет после его выхода.
Для сравнения - моя месячная стипендия, на которую я действительно умудрялся жить тогда целый месяц, составляла 45 рублей. Нам приплачивало 10 рублей Министерство Обороны, т.к. специальность наша считалась военной, у "гражданских" же групп "стипуха" составляла и того меньше - 35 руб. Так что о покупке диска большинство студентов в общаге не задумывалось. Коллекционировали магнитофонные записи. При этом коллекционировали только первые записи, непосредственно с виниловых дисков. Находились люди (не жители общаги) продававшие право однократной перезаписи по цене 2 рубля за один прогон. Среди жителей общаги это был дурной тон, своим давали переписать бесплатно, если в руках оказывался интересный диск. Конечно, мы следили за появлением новых альбомов ведущих мировых групп. Для того были такие источники как "Голос Америки", "Радио Швеции", "Свобода", "Немецкая волна"... Отмечу попутно, что про политику мы голоса эти особо не слушали, а вот выход новых альбомов нравившихся нам исполнителей отслеживали. Замечу ещё и то, что "Немецкую волну" и "Свободу" в городе на Неве достаточно часто глушили, "Голос Америки" – реже, только в периоды обострений. "Радио Швеции", которая вообще на средних волнах работала, не глушили вовсе. Из отечественных радиопередач запомнилась воскресная программа В.Татарского "Запишите на ваши магнитофоны" и, затем, – "На всех широтах". Записывать, конечно, никто не записывал. Ибо, какая там может быть запись с приемника (напомню молодому поколению, что при аналоговой записи, а другой тогда и не было, помимо всего прочего, качество записи сильно зависело от источника сигнала и падало при ее перезаписи), но информацию к сведению получали.
После развала СССР стали много говорить о гонениях в советскую эпоху на западную музыку и культуру вообще, об отсутствии свободы слова и "железном занавесе". Хочу сказать, что все это сильно преувеличено и описывается как-то однобоко. На самом деле, власть, как мне представляется, просто пыталась придерживаться каких-то установленных ею самой норм. Другое дело, что когда у руля страны стоит СОВЕТ СТАРЕЙШИН, в самом прямом смысле этого слова, то нормы им установленные, весьма слабо соответствуют современным представлениям об этих самых нормах остальной части населения страны, гораздо более молодой по возрасту, нежели члены Политбюро. Характерный пример на основе мне лично известного случая. Учившийся на нашем потоке некто Погосян (вначале идентифицировавший себя как Погосов) отправил как-то письмо на радио "Голос Америки" с сетованием, что никак не может приобрести пару понравившихся ему музыкальных альбомов, западных поп-групп, поклонником коих он является. Как сейчас помню, это были Саймон и Гарфанкель "Мост над бурной водой" (Simon & Garfunkel - Bridge Over Troubled Water) и Слэйд "Новое, старое, одолженное и голубое" (Slade "Old, New, BorrowedandBlue").
Помню, потому, как сам держал их в руках. Погосян принес их к нам в общагу, как только получил бандероль из Америки, от радио "Голос Америки". Получил как обычно, на нашей обыкновенной советской почте, благодаря самому обычному письму, отправленному с той же почты. Вот, кстати, раз уж зашла о них речь, пара музыкальных номеров (наиболее интересных, на мой взгляд) с этих пластинок:
Не могу сказать, что мы все сплошь были поклонниками западной поп-музыки. По мелодичности, как мы тогда считали на своем электротехническом уровне, наши песни ничуть не уступали английским. По этому признаку вровень с русскими песнями и английскими мы ставили разве что ещё и французские. Другое дело, что пристрастия "кремлевских старцев", как позже стали именовать Политбюро СССР, не позволяли развернуться отечественным талантливым рок-группам. М.Бернес, К.Шульженко, Л.Утесов, М.Магомаев замечательные артисты и исполнители. Но они были кумирами старшего и среднего поколения. Мы же отдавая им должное, тем не менее, относились к ним слегка снисходительно, наверное, так, как можно относиться к любви своих родителей к своей старомодной, с молодежной точки зрения, мебели. Можно назвать буквально единицы эстрадных коллективов, имевших официальный, а не подпольный, статус, которые, в своем амплуа, пользовались популярностью в нашей студенческой среде. Сейчас, вот так навскидку, могу вспомнить, пожалуй, джаз-рок ансамбль А.Козлова "Арсенал"; конечно, ВИА "Песняры" и их клоны, как теперь говорят, "Сябры", "Верасы"; Оркестр эстрадных инструментов Г.Гараняна; Ю.Антонова; А.Градского, Ж.Бичевскую; такое явление как барды. Мы, обитатели студенческого общежития, были, в целом, патриотами своей страны. Потому принимали близко к сердцу плачевное, по нашему тогдашнему мнению, состояние отечественной эстрады, переживая отставание в ее развитии от западной, признавая, между тем, отечественный приоритет, в классических видах искусств. В поисках лучших образцов зарубежной и отечественной эстрады мы посещали "толкучки" меломанов, прилежно ходили на всевозможные концерты джазовых групп, обшаривали полки магазинов грампластинок, питались слухами о выходе не только лицензионных альбомов… Запомнилась мне состоявшаяся в Питере как-то выставка-продажа фирмы "Мелодия". Случилась она в универмаге "Фрунзенский", что был, в нашу бытность студентами, на Обводном канале, не далеко от станции метро "Фрунзенская" (последний раз, когда был в Питере шла его капитальная перестройка). И запомнилась эта выставка вовсе не выставленными образцами продукции отечественной граммофонной фирмы, а тем ажиотажем, который сопутствовал ее открытию. О выставке мы узнали из объявления по местному радио и, конечно же, не могли пропустить столь редкостное событие. Рано утром, задолго до открытия универмага, мы уже были у его дверей. Точнее будет сказать – у стен, т.к. к дверям невозможно было подойти, поскольку нашлось достаточно много еще более фанатичных меломанов, чем мы, которые дежурили там чуть ли ни с ночи. В положенный час двери универмага открылись. Правда, на это ушло довольно много времени, т.к. они были велики, достаточно массивны и открывались наружу, что и вызвало определенную проблему в процессе их открывания, т.к. собравшаяся на улице толпа народа надежно подпирала их своими телами снаружи. Народ наш никогда не был избалован излишествами и потому твердо усвоил, что самое лучшее достается первым, последним может и вовсе ничего не достаться, а потому каждый индивидуум стремился опередить конкурентов, каковыми для него являлись все остальные присутствовавшие. В общем, в процессе некоторой борьбы страждущих за право оказаться в первых рядах перед открытой дверью, в проходе образовалась, наконец, сначала узкая, но потом постепенно расширяющаяся щель, в которую и устремился неудержимо поток разновозрастных меломанов. Со стороны, как теперь я могу описать общую наблюдаемую картину входа покупателей в магазин, это напоминало репортажи с ежегодных распродаж в американских супермаркетах, которые иногда показывают ныне в теленовостях. Но тогда мы таких картин по ТВ не видели. Потому первая аналогия, которая пришла мне в голову, когда я, вслед за такими же "ненормальными" ворвался на первый этаж здания и обозрел открывшуюся моему взору панораму, это – штурм Зимнего дворца в 1917 году в том виде как изображал его отечественный кинематограф. Универмаг представлял собой "колодец" с большими и широкими лестницами с этажа на этаж, которые хорошо просматривались со стороны входа с самого низу. Выставка грампластинок была расположена в соответствующем отделе на самом верхнем, кажется, четвертом этаже. Поэтому, когда я влетел под напором подпирающих меня со спины людей, на первый этаж, прямо на середину этого "колодца", моему взору открылась завораживающая картина: по всем лестницам с первого и до последнего этажа бежали люди. Для полноты революционной аналогии им не хватало в руках только винтовок системы Мосина с примкнутыми штыками… Повертев по сторонам головой отметил, что продавщицы в отделах первого этажа находятся в шоковом состоянии, застыв за прилавками. Они стояли с округлившимися глазами и открытыми в изумлении ртами и время от времени вопрошали друг друга о причине сего "массового забега" посетителей. Однако, среди них, как сейчас помню, все-таки отыскалась молодая особа, по-видимому, имеющая какое-то отношение к меломании. Не прекращая процесс собственного прихорашивания, она небрежно заметила, что наверху открывается выставка-продажа грампластинок и народ именно туда и "ломится"… Вспоминается довольно комичная ситуация. Вперед, пред очи возбужденных и раскрасневшихся от быстрого бега людей, вышли устроители выставки-продажи и начали бормотать что-то по бумажке, какое-то приветственное слово к посетителям. Послушав пару минут и, наконец, как следует, отдышавшись, очередь прервала их пространные речи и довольно мрачно поинтересовалась: "А что, собственно у вас тут есть?" Надо сказать, что было немного... С этой выставки у меня сохранилась пластинка весьма посредственной группы "Teach-in", победителя одного из тогдашних конкурсов "Евровидения" и пару польских пластинок с джазового фестиваля Jamboo,75.
Комментарии