За год в Шереметьево погибло 44 человека

Очередное происшествие в аэропорту Шереметьево — буксируемое воздушное судно зацепило крылом крыло другого самолета. По описанию похоже, будто две малолитражки на парковке у торгового центра царапнулись. Ну зацепил и зацепил. Безобидно звучит, да?

Сейчас расскажу, почему это очень серьезно и страшно.

Я не буду говорить, что крыло, говоря простым языком — это топливный бак, а на борту одного из столкнувшихся самолетов были люди (между прочим — 229 человек). Это очевидно и без комментариев, правда? Я хочу от этого частного случая перейти к более общим процессам, творящимся в аэропорту.

А творится там бардак. Бардак, за который расплачиваются жизнями людей. Не верите? Давайте возьмем за точку отсчета один год (сейчас сентябрь 2019, значит начнем с сентября 2018), и прикинем, сколько за это время в аэропорту погибло людей, а заодно решим, кому эти смерти должны мешать спокойно спать по ночам.

В ноябре прошлого года на полосе воздушное судно сбило пассажира, который оказался там из-за неэффективности системы авиационной и транспортной безопасности (человек на полосе международного аэропорта — экстраординарное событие, согласны?). За данную сферу отвечает заместитель генерального директора аэропорта по безопасности Виктор Ермаков. После инцидента Виктор Евгеньевич продолжает занимать свой пост как ни в чем не бывало.

В мае 2019 года в Шереметьево после жесткой посадки сгорел самолет, погиб 41 человек. Я знаю, что расследование еще не завершено, но мы же не виновных ищем, правда? Мы ищем тех, кому совесть должна мешать засыпать после очередного рабочего дня. Любой, кто смотрел видео с разбегающимися по перрону пассажирами, успевшими спастись из объятого пламенем воздушного судна, отметил, что спасательные силы к посадке неисправного, забитого под завязку топливом самолета не были готовы. Ни одной пожарной машины, никто не готовился встречать аварийный борт, о практике заливать полосу пеной, которая теоретически могла бы не допустить возгорание или снизить его поражающее воздействие я вообще молчу. Пост заместителя генерального директора аэропорта по безопасности полетов и аэродромному обеспечению на тот момент занимал Виктор Кобылко. На данном посту Виктор Васильевич остается до сих пор.

В этом же месяце (чуть ранее) с воздушным судном столкнулась аэродромная спецтехника, кабина спецмашины (извините за такой термин) всмятку, по моим данным водитель через некоторое время скончался. В следующем месяце с контейнеропогрузчика на бетон упал грузчик ООО «Шереметьево-Хэндлинг», человек также погиб. Должность первого заместителя генерального директора аэропорта по производству и одновременно пост генерального директора ООО «Шереметьево-Хэндлинг» занимает Андрей Никулин. После багажного коллапса с последней должности его обещали уволить, однако в базах данных он продолжает числиться руководителем. Пост первого зама, само собой, за ним также сохранился.

Итак, только из того что мы знаем — сорок четыре смерти в Шереметьево меньше чем за год. Пост генерального директора занимает Михаил Василенко и, думаю, никого уже не удивляет, что должность эта за ним сохраняется до сих пор.

Повторю, сорок четыре погибших человека не повлекли за собой никаких кадровых изменений в структуре топ-менеджмента аэропорта. Это вообще нормально? Мы что, извините, «юбилея» ждем? Жутко звучит.

Где инспекция по труду? Росавиация? Прокуратура? Или «дружба крепкая не сломается, не расклеится от дождей и вьюг»?

Про повреждения воздушных судов я вообще молчу. После массовых случаев схождения воздушных судов с полосы прошлой зимой (да, скоро это чудесное время года опять «порадует» нас снегом и льдом) пилоты массово жаловались на необычайно скользкое покрытие взлетно-посадочных полос. Опытные летчики говорили, что не могут доверять предоставляемым «Шереметьево» данным о коэффициенте сцепления с поверхностью, и вынуждены держать этот факт в голове и делать соответствующие поправки. Это неудивительно, так как для измерения этого важнейшего параметра используется устаревшее оборудование, которое и в прошлом-то веке считалось ненадежным, а уж в 2019 году и подавно. Но руководство и владельцы «Шереметьево» больше заинтересованы возведением новых терминалов (пусть они и периодически протекают, обесточиваются и отказывают) и повышением тарифов. Ну и победами в конкурсах на лучший аэропорт мира… Фантасмагория!

Массовое повреждение самолетов авиакомпании «Нордвинд» (столкновение с телетрапом в начале года, заставившее сотни пассажиров ждать эвакуации уже выветривается из памяти, да?) «органично» завершилось столкновением самолета авиакомпании с буксировочным тягачом в августе 2019 года. Причина — «детская» ошибка буксировочной бригады ООО «Шереметьево-Хэндлинг». И вот в сентябре очередная ошибка, самолеты сталкиваются крыльями. Предварительная причина — нарушение технологии буксировки, вероятно что буксировочная бригада работала не в полном составе. А вы думали, кадровые проблемы исчерпываются нехваткой грузчиков-«багажников»? Увы — нет.

Прокуратура как всегда пообещала разобраться. Эти обещания я слышу весь год чуть ли не еженедельно, итог, как мы видим, равен нулю.

Почему же эти люди продолжают оставаться на своих постах? Видимо, им задан другой вектор работы. Я не просто так упомянул про повышение тарифов — тактика топ-менеджмента «Шереметьево», заключающаяся в создании множества обществ с ограниченной ответственностью (вот уж правда — с ограниченной) позволяет разбивать единый некогда тариф на множество тарифов дочерних обществ, делая невозможным контроль за ними и централизованное регулирование.

Ну и, само собой разумеется, в итоге все идет в оффшор. Кипрская компания TPS Avia, напомню, владеет большей частью аэропорта. Относительно небольшой пакет акций в государственной собственности, в свою очередь, позволяет инвестировать бюджетные (наши с вами) деньги в строительство третьей полосы, которую не могут запустить уже который год (обещали в сентябре, но к счастью — да, серьезно, это и правда наша удача, с их умением строить) отложили в очередной раз. 

К слову, кроме непосредственно бюджетных средств, частный монополист получил право исполнять контрольные функции государства, которые может теперь применять по своему желанию, например для рейдерства.

Итак, вывод напрашивается простой — пока топ-менеджмент выполняет свои задачи по монополизации аэропортовой деятельности и поднятию тарифов всеми возможными способами, люди могут продолжать погибать. Никого это не волнует.