Теории реставрации капитализма в СССР. Часть 4

Разглядеть в истории социализма в СССР причину его краха - не такая простая задача, как кажется на первый взгляд. Указывать можно на разные недостатки страны Советов, которые, несомненно, имели место в прошлом, но почему именно они стали камнем преткновения в деле строительства коммунизма, придется доказать по всем правилам науки. Иначе, какой прок коммунистам от недоказанной теории?



Но пока у читателей есть время присмотреться к уже имеющимся наработкам авторов-марксистов и сделать предварительные выводы.


№10 Теория Доброва

Владимир Добров - член Союза писателей РФ, исследователь сталинского периода.

= = =

Итак, после смерти Сталина к партийному и государственному рулю пришли люди, далекие от коммунистических убеждений. Те самые мелкобуржуазные оппортунисты — Хрущев как представитель левацко-троцкистского, Брежнев как представитель правого, социал-демократического уклона — с которыми Ленин и Сталин боролись всю свою политическую жизнь. Почему это произошло? Причин тут много, но главная связана с объективной спецификой России. Ленин в своих работах постоянно подчеркивал крайнюю опасность в России буржуазного и мелкобуржуазного влияния на малочисленный российский пролетариат, подверженность этому влиянию партийного и государственного аппаратов. Однако на эти особенности, неоднократно отмечавшиеся в ленинских статьях и выступлениях, должного внимания не обращалось.

Постоянные чрезвычайные ситуации, через которые проходило молодое советское государство, неизбежно отражались и на партии, уставных нормах и принципах ее жизни. В тяжелые и напряженные годы социалистических преобразований, Великой Отечественной войны коммунистам сплошь и рядом приходилось выходить на первый план, отодвигая в сторону непосредственных исполнителей, тех, кто в нормальных условиях должен был выполнять эту работу. И другого выхода не было — решалась судьба социалистического государства, людям, преданным его идеалам, приходилось закрывать своим телом амбразуры. А ведь еще Ленин призывал коммунистов не подменять собою специалистов, знатоков своего дела, а организовывать их работу, налаживать эффективный контроль за их деятельностью, привлекая к этому широкие слои трудящихся. Как руководящая и направляющая сила общественного развития партия не должна была сливаться с управленческим аппаратом, вмешиваться в его текущую работу. Главной партийной задачей была разработка перспектив развития страны, наиболее эффективных путей социалистического строительства, а также повседневная активная идейно-воспитательная работа в массах. [14]

Как уже говорилось, в последние годы жизни Сталина все сильней беспокоила социальная обстановка в стране, особенно духовно-нравственная атмосфера в обществе. Казалось бы великая победа, одержанная советским народом в недавно закончившейся войне, должна была поднять духовные силы и высокий идейный настрой людей. Вместо этого наблюдалась какая-то психологическая усталость и расслабленность, более того, нарастание рецидивов мещанско-потребительского отношения к жизни, распространение чуждых социалистической идеологии и нравственности настроений в широких слоях населения. Эти настроения все сильней ощущались и в правящей Коммунистической партии. [14]

Численно в Советском Союзе в довоенное и послевоенное десятилетия продолжало преобладать крестьянство, по марксистской терминологии, мелкобуржуазные слои. В ходе социалистических преобразований рабочий класс вырос численно, но во многом за счет ухудшения своего качественного состава. Его здоровое пролетарское ядро в ходе индустриализации 30-х годов оказалось размытым массовым наплывом крестьянского контингента из деревни. Многие коммунисты, передовые рабочие погибли на фронтах Великой Отечественной войны, надорвались в ходе послевоенного восстановления. Их как в государственном аппарате, так и на производстве замещали люди скорее с мещанско-обывательским, чем пролетарским, «коммунистическим» настроем. Все это, естественно, подпитывало чуждые социализму тенденции и веяния. [14]

Да потому и капитулировала (КПСС, прим.ред), потому и позволила разрушить страну и восстановить капитализм, что подверглась сверху донизу мелкобуржуазному перерождению, перестав по сути быть коммунистической партией. В партийных рядах к моменту горбачевской перестройки преобладал членский пассив, обыватели и приспособленцы разных мастей, настоящие коммунисты были в ничтожном меньшинстве, к ним не только не прислушивались, их изгоняли из партии оторвавшиеся от народа, «обюрократившиеся» и «закомиссарившиеся» начальники при равнодушном молчании большинства. Прекращение чисток засорило и разложило партию, оторвало ее как от рабочего класса, так и от всего народа, сделало безвольным и бессильным придатком административного аппарата.

Сталин с его революционным чутьем и большевистской непримиримостью к чуждым социализму явлениям придерживался классового подхода и своими практическими действиями не давал разрастись «раковой опухоли» капитализма. Другое дело его незадачливые преемники у партийного и государственного руля, официально выдвинувшие насквозь ложное положение об «общенародном» государстве. Положения, которое уже напрочь разрывало с марксистско-ленинским подходом, требующим строго объективной, подлинно научной оценки состояния общественного развития, без какого-либо ее «розового» приукрашивания даже ради очевидных пропагандистских преимуществ. Именно «общенародность» в теории открыла на практике все шлюзы притихшим и затаившимся в обществе до поры до времени антисоциалистическим, мелкобуржуазным и даже буржуазным веяниям и настроениям, именно с нее началось фактически схождение с социалистических рельсов и безвольный, а затем и вполне сознательный дрейф в сторону реставрации капитализма. [14]

Не иначе как полным политическим тупоумием и дебилизмом можно объяснить продолжающиеся обвинения Сталина, достигшие своего пика в период горбачевской перестройки, что ему всюду-де «мерещились классовые враги». Как будто быстрая и повсеместная реставрация капитализма на территории бывшего Советского Союза не показала, что врагов социалистического государства действительно было много. Прямой и косвенный ущерб, который они нанесли народу своей открытой изменой и предательством, намного превзошел тот, который страна потерпела от фашистской агрессии. По крайней мере, Гитлеру не удалось разрушить экономический и оборонный потенциал Советского Союза, расчленив его на отдельные, вассальные от Запада государства.

Если Хрущев и Брежнев разлагали и подрывали социализм, как говорится, «втихую», будучи не в состоянии справиться с усиливавшейся мелкобуржуазной стихией, то Горбачев и Ельцин открыто взяли курс на реставрацию капитализма. Вот уж истинные враги народа и прислужники буржуазии, крупной, компрадорской, то есть предательской по отношению к своей стране и своему народу олигархической буржуазии, воцарившейся на развалинах Советского Союза! [14]

Словом, врагов оказалось куда больше, чем предполагал Сталин даже в худших своих опасениях. Он, правда, готовил новую крупномасштабную чистку в начале 50-х годов, но, как уже отмечалось выше, промедлил с ней. Этим и воспользовался троцкистский двурушник Хрущев, державший камень за пазухой против сталинского курса и опиравшийся в своих действиях на мещан и приспособленцев с партийными билетами, пролезших на руководящие должности в партийном и государственном аппарате. [14]

Справедливость ленинского положения о смещении в ходе социалистического строительства центра тяжести классового противостояния в идеологическую и духовную сферу, в область общественной переплавки нравов и сознания людей подтвердили и последующие события. Две трети лиц, занимавших высшие партийные и государственные посты в период брежневского правления, были выходцами из рабочей или крестьянской среды, что не спасло их в своем большинстве от мелкобуржуазного перерождения и фактического пособничества силам, открыто стремившимся восстановить капитализм. [14]

Мао Цзэдун дал точную классовую оценку кадровой чистке в своей стране, той самой которую не успел осуществить в Советском Союзе Сталин. При всех издержках и эксцессах великая пролетарская культурная революция расчистила путь к государственному рулю по-настоящему преданным своему народу, делу социализма кадрам. Среди них, кстати, и нынешнему Генеральному секретарь ЦК КПК Ху Цзиньтао который был в числе ее «молодой гвардии» — цзаофаней. [14]

Как уже не раз говорилось, курс на повышение материального благосостояния в отрыве от других аспектов, идеологического и политического характера, учитывавшихся Сталиным, обернулся при хрущевском, а затем и брежневском руководстве массовым распространением потребительской психологии, культом «вещизма», ударившим в конечно счете по самим основам социализма в стране. Парадоксально, но факт. В 30-е — 50-е годы духовному и нравственному здоровью советских людей, их коллективизму, оптимизму, уверенности в будущем завидовал весь мира. И действительно, простой труженик в те годы был подлинным хозяином своей страны. Это при материальном уровне жизни, намного уступавшем тому, который был в то время у трудящихся развитых капиталистических стран. Но вот когда он стал подниматься, когда, наконец, широкие слои народа почувствовали серьезное улучшение своего материального положения, идейный и духовно-нравственный климат в обществе стал заметно ухудшаться. Выиграв материально, советский народ проиграл, пожалуй, главное — светлое и радостное ощущение жизни, дух коллективизма и уверенность в будущем, словом, весь тот духовный настрой, который давал ему социализм.

Выходит, материальная обеспеченность подрывает такой настрой? Отнюдь нет. Подъем благосостояния в 30-годы, напротив, способствовал духовному и нравственному подъему того же народа, и это неопровержимый факт. Но тогда во главе государства стоял Сталин. Он в отличие от своих бездарных преемников умел управлять ходом событий, они же пошли на поводу у мелкобуржуазной стихии, которая несла страну в сторону от социализма. [14]


№11 Теория Пихоровича

Василий Дмитриевич Пихорович (другой информации автор попросил не указывать).

= = =

Ни революция 1917 года, ни последовавшая за ней гражданская война не решили и не могли решить вопроса об уничтожении буржуазии, а тем более - пролетариата, как класса буржуазного общества. Революция уничтожила государственную машину, выражавшую интересы буржуазии и передала власть Советам - органам диктатуры пролетариата. Гражданская война была попыткой со стороны реакции - буржуазии в союзе с остатками помещичьего класса при поддержке иностранного капитала - военным путем вернуть то, что было потеряно в ходе революции. И эта попытка провалилась. [15]

Оставшаяся в наследство от царского режима и усиленная во много раз послевоенной разрухой экономическая многоукладность не только не давала возможности немедленно покончить с буржуазией как с экономическим классом точно так же решительно, как было покончено с ее политическим господством, но и, наоборот, заставляла пролетарское государство идти на определенный если не союз, то на компромисс с буржуазией в борьбе с еще более отсталыми, еще более реакционными силами. Самым крупным таким компромиссом был НЭП. [15]

Тогда, в начале 20-х, допущение свободной торговли, ведущей, хотим мы или не хотим, к капитализму, на самом деле, в конечном счете, вело к коммунизму, по крайней мере, создавало необходимую базу для того, чтобы революция могла продержаться, чтобы пролетарское правительство не пало. Сохранение власти рабочих было залогом того, что победа останется за социализмом. Диктатура пролетариата боролась с опасностью неизбежного в условиях свободной торговли усиления капитализма не только тем, что создавала льготные условия для социалистического сектора экономики в его конкурентной борьбе с капиталистическим и мелкотоварным элементом, но и методом прямого подавления капиталистических элементов. Так или иначе, уже в начале 30-х годов с паразитическим классом в СССР было покончено. Производительные функции буржуазного класса - распоряжение капиталом, планирование производства и распределения - взяло на себя государство. С победой колхозного строя фактически исчез еще один класс дореволюционного общества - крестьянство. [15]

Жаль только, что проделано это мероприятие было не до конца. Вместо концентрации усилий на превращении сельского хозяйства в отрасль промышленного производства через его максимальное научно-техническое вооружение и научную организацию труда, с определенного времени мы пошли по пути консервирования деревенских условий жизни и превращения горожан в полукрестьян путем массового внедрения огородов. То, что раньше Советская власть терпела по нужде - самообеспечение продуктами и индивидуальное строительство (кажется, что оно ничего не стоит обществу, хотя на самом деле все это наносило огромный ущерб не только через хищение строительных материалов, но и через нерациональное использование свободного времени, которое невозвратно терялось и для общества и человека) - с определенного времени стало поощряться как магистральная линия развития. В результате процесс преодоления различий между городом и деревней зашел в тупик. [15]

Одномоментно, через национализацию крупной и средней промышленности было покончено и со старым капиталистическим рабочим классом. НЭП, на некоторое время возродивший буржуазию, так и не смог возродить рабочего класса, характерного для капиталистического общества. Рабочий класс, который осуществляет власть, это уже не тот рабочий класс. Конечно, национализация крупной и средней собственности, это еще не обобществление производства на деле, уничтожение классов капиталистического общества - это еще не уничтожение классов вообще. Но к 1936 году в СССР сложился совершенно новый рабочий класс - рабочий класс без буржуазии, который уже не есть рабочий класс капиталистического общества, но еще не ассоциация "свободных работников", поскольку форма труда (наемный) во многом оставалась старой, то есть буржуазной. Надо иметь в виду, что речь идет только о внешней форме труда, а не о его содержании. Рабочий еще получал зарплату, а не трудился "без нормы и вознаграждения", в порядке "первой жизненной потребности", но он уже работал не на капиталиста, а на общество, поэтому и на себя. [15]

В 30-тые же годы именно личная заинтересованность в развитии, в уходе от вековой темноты и забитости, в использовании предоставленной Советской властью возможности подняться к высотам культуры, науки, принять непосредственное участие в управлении обществом и служила основой энтузиазма. Это уже был вовсе не тот энтузиазм одиночек, на котором и впрямь нельзя было построить социализм. Это был массовый энтузиазм, и личная заинтересованность, на которой он базировался, тоже была массовой. На таком энтузиазме уже вполне можно было строить социализм. [15]

Не нужно забывать, что 30-е годы, когда в стране был 7-часовый рабочий день, когда происходили индустриализация, коллективизация и культурная революция, перевернувшие сверху донизу всю бывшую гнилую империю, когда страной управляли "кухаркины дети", кроме всего прочего, были временем самого интенсивного экономического развития: среднегодовой годовой рост промышленного производства исчислялся десятками процентов.

В 1940 году в виду надвигающейся опасности войны пришлось переходить на восьмичасовой рабочий день и семидневную рабочую неделю. Когда началась война, то о каком-либо свободном времени для самообразования и культурного развития вообще не могли быть и речи. Война, резко прекратившая развернувшуюся в широчайших масштабах культурную революцию, одновременно прекратила и этот процесс самоуничтожения рабочего класса. Впрочем, дело было не в войне как таковой, а в том, что после нее силы были направлены скорее на восстановление того, что было до войны, чем на движение вперед. Причем, восстанавливались города и села, промышленность и сельское хозяйство, но не направленность изменения структуры общества, которая сложилась в предвоенное время. Общественные отношения в основном консервировались те, которые сложились за время войны, а если быть более точными, то те отношения, которые сложились за время войны в армии. Разумеется, это были отношения командования и подчинения. Война других отношений не приемлет. Для войны они и на самом деле крайне эффективны. И дело не в том, что они не годятся для мирных условий. Дело в том, что это не есть коммунистические отношения, это отношения эксплуататорского общества (война - вообще дело вовсе не коммунистическое, при коммунизме войн не будет, но пока нет коммунизма, и коммунистам приходится воевать и воевать по законам войны, сложившимся, сами понимаете, не при коммунизме). [15]

Пьянство и крах диктатуры пролетариата очень даже взаимосвязаны. Они взаимообусловлены креном нашего социалистического производства в сторону усиления и расширения сферы действия товарного производства. Именно продажа алкогольных напитков питает товарное производство лучше, чем что-либо иное. А товарное производство разъедает диктатуру пролетариата, притом не без помощи все тех же алкогольных напитков. И во времена НЭПа противостояние разлагающему действию усиления товарных отношений на государственный аппарат давалось большевистской партии не так уж легко. Партмаксимум (член партии не мог получать зарплату больше определенной суммы, все, что ее превышало, отдавалось в партийную кассу), периодические партийные чистки, которые проводились очень серьезными партийными комиссиями публично, так что выступить и сказать все, что он думает о данном руководителе мог каждый желающий, не говоря уж о том, что ОГПУ тоже не дремало.

Это далеко не полный перечень мер, который позволил партии выдержать атаку рынка, спущенного с цепи, под контролем пролетарского государства. Но, пожалуй, главным было то, что еще живы были партийные традиции дореволюционного периода, когда люди отдавали партии не только все, что они имели, но и жизнь, не рассчитывая что-либо получить взамен. Согласитесь, что это нечто иное, чем фронтовая традиция ежедневной выпивки.

И не в том беда, что партия отказалась от правильных предвоенных традиций и действовала по инерции военного времени, не замечая различия задач войны (разрушения) и мирного строительства (созидания, причем не только производства материальных благ, но и созидания социализма). Партия действовала так же, как она действовала после гражданской войны. На ответственные посты выдвигались в первую очередь те товарищи, которые прошли войну, проявили себя в борьбе. И этот принцип себя полностью оправдал. Но выдвинувшиеся в гражданской войне были фактически поголовно профессиональными революционерами, в то время те, кто выдвинулся во время Великой Отечественной войны, были только профессиональными военными. Первые были специалистами по разрушению старых общественных отношений и созиданию новых. Это было условием нашей победы над войсками внутренней контрреволюции и интервентами. Ради победы в Великой Отечественной войне нам пришлось, наоборот, пойти во многом на восстановление старых отношений в армии (офицеры, погоны, взятие на вооружение военной истории русского царизма). Все это не было чисто внешним камуфляжем. Происходило оформление вполне реальных отношений. Офицерские погоны подкреплялись продовольственными аттестатами, значительно более высоким денежным довольствием и вполне определенными преимуществами при устройстве на работу. Возрождение патриотизма для военных нужд тянуло за собой то, что он со временем, особенно после смерти Сталина, становится принципом государственной политики и, в конечном счете, принципом воспитания молодого поколения. [15]

Переход к капитализму вовсе не был следствием политического переворота совершенного буржуазией после поражения ГКЧП в 1991 году. Наоборот, сам политический переворот был результатом сползания советского общества к капитализму, которое к 1991 году уже почти полностью завершилось.

С экономической стороны контрреволюционный переворот в СССР можно представить как возрождение многоукладной экономики после того, как долгое время социалистический уклад полностью господствовал. Полностью господствовал, не значит - был единственным. Даже патриархальный уклад (натуральное хозяйство) сохранялся в Советском Союзе до самого конца его существования; ведь подавляющее большинство сельского населения само производило огромную часть потребляемых им продуктов питания за счет приусадебных участков и домашнего скота, а не получало их от общества или путем обмена.

Мелкотоварный ("колхозные" рынки) и частно-капиталистический (спекуляция и разного рода криминальные экономические операции) уклады в Советском Союзе были сведены к минимуму и находились на грани полного исчезновения. А вот государственно-капиталистический уклад в СССР пережил интереснейшую эволюцию. [15]

В 20-е, 30-е годы путь к уничтожению классов, в том числе и рабочего класса, лежал через превращение крестьян в рабочих, в годы войны нужно было думать не об уничтожении классов, а о сохранении социалистического государства. Потому государственно-капиталистический уклад и социалистический в таких условиях вместе противостояли всем остальным укладам как плановые стихийным. Различие же между ними, состоящее в том, что в условиях одного планирование служит исключительно увеличению производства, а в другом кроме прочего должно содействовать уничтожению классов, уничтожению разделения труда, во внимание не принималось. Если для планирования в рамках госкапиталистического уклада водочная и табачная торговля выступает в качестве объекта госмонополии (очень уж прибыльное то дело) и выше этого не прыгнешь, то социалистический уклад ставит своей целью уничтожение этих вредных привычек, поскольку они разрушают главную цель его планирования - человека. Точно так же с образованием. В рамках госкапиталистического уклада социалистического общества средств на образование должно выделяться столько, чтобы хватило (с некоторым запасом) на подготовку квалифицированной рабочей силы для существующих производительных сил, то при социализме образование должно стать непрерывным. Сам процесс производства должен слиться с процессом образования и уже не образование должно служить производству, а производство должно быть полностью подчинено цели образования, то есть универсального развития человека. Коммунизм воплощает в жизнь гегелевскую мысль о том, что образование есть умение делать все, что умеют делать другие.

Мы убоялись универсального образования людей, уничтожения разделения труда. Результатом стало загнивание рабочего класса. Его деградация. Он отдавал свои лучшие кадры. Они-то переставали быть рабочими, но рабочий класс не переставал быть собой, он остановился в своем самоуничтожении, поэтому в результате он вернулся к исходному состоянию - стал никем, то есть рабочим классом капиталистического общества, где буржуазия вовсе не приехала из-за границы и не воскресла из мертвых, а вышла из рядов самого господствующего вчера рабочего класса, еще раз подтвердив старую истину марксизма о том, что производственные отношения есть производная от производительных сил. Стали строить производительные силы на основе товарности, получили соответствующие производственные отношения - капиталистические, поскольку развитая форма товарного производства есть капитализм. [15]


№12 Теория Ковалева

Аристарт Алексеевич Ковалев - доктор экономических наук, профессор, член Президиума ЦС РУСО.

= = =

По мере развития материально-технической базы и укрепления социалистических отношений классовая борьба не исчезла, а только усиливалась. Буржуазия и помещики, лишившись средства производства, земли, сохранили средства, связи, идеологию и в союзе с мировой буржуазией боролись против власти пролетариата, организуя заговоры, взрывы, восстания и т.п.

Противостояла власти и та часть бюрократии, которая в условиях ограниченной рабочей демократии пыталась реализовать свое положение в собственных корыстных интересах. Говоря о вредности бюрократизма, Ленин вынужден был признать: «коммунисты стали бюрократами. Если что нас погубит, то это». [16]

Все эти главные силы образовали по существу антисоциалистический класс с его политической оппозицией, которые всеми способами вели подрывную работу против Советской власти. И чем выше была угроза внешнего нападения, тем больше сопротивление было внутреннее. Против антисоциалистических сил главным образом и были направлены репрессии 30-х годов, захвативших, к сожалению, и многих невинных людей. Заметим, что по тем же причинам и с теми же целями, но еще с большими трагическими последствиями проходила «культурная революция» в Китае в 60-х годах прошлого века, причем проходила при внешних благоприятных условиях без той угрозы внешнего нападения, в которой находился СССР.

В условиях жестокой битвы с классовым врагом и в связи с этим наличием всемогущего государственного аппарата рабочая демократия в то время находилась на относительно низком уровне. Однако, следует заметить, что слабость рабочей демократии характерна не только для 1930-х годов. Уже с 1919 года началась политика ослабления участия рабочих в управлении производством, урезания полномочий фабрично-заводских комитетов и усиления единоначалия на предприятиях. Эту линию на переход от коллегиальности в управлении на единоначалие продолжил затем и Сталин. В условиях единоначалия и ограничения прав трудовых коллективов в управлении производством выборы в органы власти по производственному принципу становились формальными. Такой же формальной стала потом и деятельность советов трудовых коллективов, образованных на предприятиях в соответствии с Законом о предприятиях в 1987 году, в связи с подчинением их интересам администрации предприятий. Поэтому отмена этого принципа в Конституции СССР 1936 года уже не имела принципиального значения, хотя, безусловно, была шагом назад в развитии рабочей демократии.

Тем не менее, и в этих условиях, когда потребовалась чрезвычайная концентрация средств, воли и власти в одном центре, и государственный аппарат превратился в значительной мере в относительно самостоятельную силу, рабочий класс, по сути, оставался главной силой общества, а влияние трудящихся масс в той или иной форме было достаточно сильным, чтобы аппарат работал в их коренных интересах, по принципу «для трудящихся», хотя в меньшей мере «через трудящихся». [16]

В послевоенный период, в 1960-х годах остро встали новые проблемы развития социализма в СССР. Главная проблема - повышение жизненного уровня народа, истерзанного войной и постоянным всеобщим режимом экономии. Надо было развивать производство на новой технической основе, учитывая, что на Западе в это время уже успешно осваивали новую информационную научно-техническую революцию, которая открывала грандиозные возможности для ускоренного развития производства и быстрого повышения жизненного уровня народа.

Для этого требовались новые мощные движущие силы, новые побудительные мотивы к более производительному труду. И экономика страны была переведена на рыночные пути развития с работой ради прибыли, что, в конечном счете, и привело к реставрации капитализма. [16]

По форме это было аналогично переходу в 1920-х г. от продразверстки к продналогу с рыночным товарооборотом. Следовательно, переход к рынку как бы соответствовал ленинскому подходу. К тому же, по Сталину, товарно-денежные отношения имели социалистическое содержание и уже не содержали гены паразитизма и опасность реставрации капитализма. Однако такой подход оказался ловушкой.

Дело в том, что тогда, в 1920-х годах преобладало мелкое товарное хозяйство и ему соответствовало введение рыночного товарооборота. Но в 1960-х годах преобладало уже крупное, высококонцентрированное производство, которое требовало уже не «невидимой руки» рынка, а усиления сознательного планомерного централизованного регулирования с развитием горизонтальных договорных отношений между производителями и потребителями в рамках плановой системы с использованием плановых цен.

Крупное производство противоречит рыночной стихии. [16]

Бюрократии, которую так опасался еще Ленин, и которая весьма глубоко укоренилась в условиях долгих лет «чрезвычайщины», с ее административными методами управления в принципе чужд был дух самоуправления трудящихся, контроля снизу. Не случайно, что была отменена диктатура пролетариата и было провозглашено «народное государство», а КПСС из партии рабочего класса превратилась в партию всего народа (на XXII съезде КПСС в 1961 году). Но свято место пусто не бывает. Вместо руководящей роли рабочего класса заняла бюрократия. Кульминационным моментом стал расстрел рабочих в Новочеркасске (июнь 1962 г.), который нанес удар по рабочему классу и образу социализма в целом, а бюрократия еще более усилила свои позиции. [16]

Однако, как бы ни был ядовит и опасен бюрократизм, он не был настолько всесильным, чтобы разрушить социализм. Со временем все более угрожающим становилось накопление капитала и обогащение части руководителей предприятий за счет теневой прибыли и развития теневой экономики, которое всё больше набирало обороты
В этих условиях в своем паразитизме интересы коррумпированной высшей бюрократии и пробуржуазной части руководителей предприятий всё более взаимно переплетались, сращивались, образуя единый антисоциалистический класс, противостоящий силам социализма. Укоренившись, они оказывали свое тлетворное влияние на все стороны жизни. [16]

В отношении освоения новой информационной научно-технической революции также главное внимание уделялось отраслям ВПК и другим приоритетным отраслям экономики и делом второстепенной важности было внедрение новой техники на большинстве предприятий остальных отраслей. Интерес руководителей предприятий также был направлен на выполнение количественных показателей в ущерб качеству, на занижение планов производства. [16]

Весьма ощутимыми были недостатки в реализации закона распределения по труду как главного стимула к труду. Низкая дифференциация в оплате труда работников предприятий снижала мотивацию в эффективном труде. Частично она возмещалась различными доплатами для высококвалифицированных рабочих, а для высшего управленческого аппарата - многочисленными премиями, превышающими часто в сумме всякие разумные пределы, не имеющие стимулирующего характера.

В политической сфере чувствительными были преследования за инакомыслие, чрезмерные ограничения в социалистической демократии.

В идеологической жизни - нередко двоемыслие, ложь и лицемерие отравляли социалистическую нравственность; эгоизм, своекорыстие и стяжательство подрывали трудовой образ жизни советских людей с его стремлением к честности и справедливости.
[16]

Говоря о внешнем факторе поражения социализма в СССР, следует сразу заметить, что империалистические страны всегда вели борьбу против Советской власти, вначале против большевиков с момента прихода их к власти в 1917 г., во время военной интервенции в Советскую Россию в 1918-20-х годах, с 20-х годов - путем блокад, санкций и угроз, затем американцы финансировали, вооружали и науськивали на СССР гитлеровскую Германию. После окончания II Мировой войны для уничтожения Советской страны США потратили триллионы долларов, огромные интеллектуальные, военные, разведывательные и другие ресурсы. [16]

Под флагом КПСС в Верховном Совете СССР теснились самые разные течения, фракции, в том числе представляющие интересы бюрократии и пробуржуазных элементов. Что же касается коммунистов, убежденных сторонников социализма и реально представляющих интересы большинства трудящихся, то они в своем большинстве были уже весьма далеки от решительных, революционных методов борьбы против явных врагов социализма. Когда партия похоронила «диктатуру пролетариата» и оторвалась от рабочего класса, как главной своей питательной среды, она, прежде всего ее ядро, руководство, заразилось всеми болезнями (паразитами) парламентаризма, бюрократизма и буржуазного реформизма. [16]

В нашей стране такие «вожди» были проводниками интересов крупных общественных групп – бюрократических и пробуржуазных сил, которые их и породили. С этой позиции следует оценивать фактор насколько «дурные» были руководители страны после Сталина – и Хрущев, и Брежнев, и Горбачев, и Ельцин, что, по мнению многих, и стал едва не главной причиной гибели социализма в СССР. Однако, справедливости ради, заметим, что все они были достаточно умны, чтобы выражать преимущественно интересы той или иной социальной группы, и действительно «дурными», если касалось, например, коренных интересов рабочего класса. «Преимущественно» потому, что каждый из них (как и все другие) в одном лице сочетали, находились на пересечении интересов различных социальных групп и не могли игнорировать интересы других. [16]

Весьма распространенным является утверждение, что главной причиной гибели социализма в СССР явилось «незрелость» материальных условий, недостаточный уровень развития производительных сил для построения социализма в СССР. Однако, во-первых, некорректно, ненаучно, метафизично проводить прямую связь между «незрелостью» материальных условий и политической гибелью социализма в нашей стране. Между этими параметрами существует несколько весьма важных промежуточных звеньев, которые никак нельзя не учитывать. Нельзя, например, упускать тот хорошо известный факт, что партия из совсем «незрелых» условий подняла страну до неизмеримо высшего уровня зрелости.

Во-вторых, если говорить о зрелости материальных предпосылок строительства социализма в СССР, то уже в 70-е годы прошлого века, когда было объявлено о построении в стране реального социализма, СССР вышел на передовые рубежи в мире по основным показателям развития и стал второй сверхдержавой в мире, способной обеспечить не только собственную безопасность, но и обеспечивал мир на планете, в то же время оказывая помощь многим странам мира. [16]

Таким образом, главной, коренной причиной поражения социализма является ослабление, а затем и отмена диктатуры пролетариата, свертывание самоуправления рабочих, что неизбежно усиливало бюрократизм в обществе. Бюрократия породила буржуазные элементы, а их сращивание между собой создало силу, которая стала тормозом в развитии, а затем и фактором разрушения завоеваний социализма. Соединение этой силы с мировой буржуазией довершило этот процесс. [16]

Заключение

В заключение хочется добавить только такую мысль, чтобы читатели активнее участвовали в обсуждении уже опубликованных теорий, не только хвалили авторов, но и громили их конструктивной критикой. А еще лучше, чтобы читатели присылали свои наработки, до которых не дотянулись длинные руки редакции.

Беском

Часть 3

ПРИМЕЧАНИЯ:

[14] - В. Н. Добров, Тайный преемник Сталина, https://history.wikireading.ru/138575

[15] - В. Д. Пихорович, Рабочий класс и социализм, https://mydocx.ru/8-98345.html

[16] - А. А. Ковалев, Причины поражения социализма в СССР, https://kprf.ru/ruso/160291.html