Почему альтруизм вреден для России и россиян

Исторически свойственное россиянам бескорыстное желание помочь, сделать добро рождает деструктивную тревогу и отторгается сознанием европейца-эгоиста, замечает Янис Урбанович.

В непростой ситуации, которая сложилась в отношениях между Россией и Западом, многие в Европе сегодня стараются понять и объяснить причины происходящего. Они ищут ответы в истории и традициях русского народа, в психологии национального характера. Идей на этот на счет высказано предостаточно: от последствий монголо-татарского ига до угнетающего действия на сознание русского народа идей православия и даже водки. Рискуя показаться неоригинальным, хочу добавить к ряду подобных «диагнозов» еще один.Всякий, кто в своей жизни понемногу и без особых предубеждений общался с россиянами (причем не только с этническими русскими), имел возможность заметить в их поведении такую черту, которую можно назвать природным и практическим альтруизмом: готовность помочь, прийти на помощь, поддержать нуждающегося, причем не только добрым словом, но и делом.

Примечательно, что черта эта проявляется особенно ярко, когда ситуация становится особенно драматичной - русские при этом обычно ведут себя, как убежденные стоики и прирожденные оптимисты.

Думаю, что корни такого альтруизма уходят в русскую историю, которая была и тяжелой, и кровавой. Суровый климат, огромные расстояния и необходимость постоянно защищаться от внешних врагов сформировали у русского народа не только упрямство и стойкость, но и такие качества, как чуткость, сердечность и душевная щедрость, которые издавна здесь считались добродетелью и ставились в пример. Отсюда и поговорка про готовность отдать «чужому последнюю рубашку».

Противоположность альтруизму русских - европейский эгоизм и эгоцентризм. В их основе всегда четко понимаемые и «имеемые в виду» интересы. Если на первом плане общения европейцы неизменно дружелюбны и любезны, всегда готовы пожелать вам и хорошего дня, и доброго пути, и даже показать вам дорогу, то уже просьба подвезти (даже если им с вами по пути) вызывает и недоумение и дискомфорт. Помню, как развеселила меня одна финская журналистка: в своей статье о России и о русских она с искренним удивлением описала случай, когда в вагоне московского метро компания рокеров уступила место старушке...Почему я об этом говорю? Думается, что, привнося в политические и даже деловые контакты, помимо своего специфического понимания вызовов и угроз, свой, не менее специфический, альтруизм, русские неосознанно создают у своих западных контрагентов дискомфорт, провоцирующий настороженность и тревогу.

Участвуя в переговорах и вообще, решая любые дела, европеец, прежде всего, исходит из своих интересов и последовательно торгуется за них. Такого же поведения он ожидает от партнера и контрагента, стараясь представить и понять интересы и цели второй стороны. Если такого понимания у него не возникает, он старается их домыслить или угадать.

Сама мысль о том, что ему готовы пойти навстречу просто так, из желания помочь или из добрых чувств, для него нелогична и непонятна.

Европеец-эгоист относится к любой сделке, к ведению переговоров, как к торговле, в процессе которой балансируются интересы и прибыль переговорщиков. Если в итоге этой торговли заключается договор, то в нем прописываются и выгоды, и обязательства обеих сторон. Отныне эти стороны связаны, и само сцепление интересов несет в себе конкретные гарантии и избавляет от тревог.

Когда такого баланса в соглашении не проглядывается, то для европейца как бы нет и самой сделки. И всякое немотивированное ее логикой деяние изначально выглядит подозрительным, и, следовательно, потенциально опасным.

Так одностороннее и бескорыстное желание помочь, сделать добро рождает деструктивную тревогу и отторгается сознанием европейца-эгоиста. Он мучается, ищет объяснений и находит их в подозрениях и страхах. Если же, преодолев страхи, он достигает понимания, что предлагаемая выгода - это «просто так», то вслед за неизменным удивлением часто приходит чувство снисходительного презрения к партнерам-альтруистам, как к простофилям, а то и прямая ненависть. Безжалостная история дает нам много примеров тому - и во времена русских царей, и в советский период, и уже в новое время.Наверное, можно даже говорить о том, что Россия приучила Европу и мир к собственному альтруизму. От нее постоянно ждут помощи, уступок и «подарков» (например, передачи полной схемы уникальных подслушивающих устройств в строившемся в Москве здании посольства США), а когда не получают - злятся на россиян вдвойне. Наблюдать это воочию можно сегодня на такой теме, как отношение на Западе к Владимиру Путину - пожалуй, самому большому европейцу и наименее альтруистично настроенному российскому лидеру за последние 200 лет.

Думаю, что Россия доставила бы много пользы себе самой и остальному миру, если бы спрятала свой альтруизм подальше и встала бы в своей практической политике полностью на рельсы государственного эгоизма.

Во-первых, она избавила бы всех от иллюзий насчет своей сердечности и щедрости. После неизбежного периода «отвыкания», ее заявления стали бы воспринимать серьезно сразу, а не потом, когда нередко исправить уже ничего нельзя.

А во-вторых, эгоизм пошел бы на пользу самим русским: им давно следовало бы брать пример с остального мира и больше думать о себе.

Рискну предположить, что более расчетливую и менее совестливую Россию в остальном мире будут сильнее любить и уважать (как известно, браки по расчету - самые крепкие), и наверняка станут гораздо лучше понимать. Конечно, «таинственная русская душа» станет при этом чуть менее загадочной, зато оценки уровня цивилизованности «этих русских» и приверженности их «европейским ценностям» - поднимутся.