"Новая газета": в Кущевской насиловали и избивали девушек

Специальный репортаж Елены Костюченко и Анны Артемьевой репортаж из станицы Кущевской.

Продолжение.
Начало в № 136 от 3 декабря)

В предыдущем номере «Новой газеты» мы рассказывали о становлении кущевской группировки цапков. С 93-го и до своей смерти в 2002 году ОПГ возглавлял Николай Цапок, после власть перешла к Сергею, его брату. Костяк группировки составляли Бык (Андрей Быков), Вова Беспредел (Владимир Алексеев), Буба (Вячеслав Рябцев), Сергей Цеповяз, Рисы (Алексей и Сергей Карпенко), братья Паленые, братья Рабули, Камаз (Владимир Запорожец), братья Гуровы (особенно знаменит младший, Евгений, с особой жестокостью избивавший и насиловавший кущевских девушек). Количество рядовых «бойцов» группировки достигает 200 человек. Захват земель и предприятий, крышевание и поборы, беспредел - массовые драки и изнасилования. Последние годы - легализация и проникновение во власть.

Девочки

Девчонок цапки старались брать неместных. Но не с Кавказа - опасались мести. Чаще всего «щемили» девочек из окрестных станиц, которые приезжали в Кущевскую учиться.

Пострадавшим было от 14 до 20 лет.

Ловили на улицах. У ворот училища. В кафе. В парках. Забирали со школьных дискотек.

С 1993 по 2002-й - время правления Николая Цапка - забирали «по-жесткому». Заходили в училище, в классы - тыкали пальцем на понравившихся. Врывались в квартиры, выбивая двери, иногда - окна. Затаскивали в машины на улице.

При Сергее был популярен метод «чеса». Останавливается машина, оттуда высовывается улыбчивый парень: «Как зовут?» Не отвечать нельзя - это грубость, а грубость карается. Отвечать нельзя - идешь на контакт, значит, сама хочешь познакомиться... Нет смысла скрывать телефон и адрес - цапки легко узнают его по месту учебы. Двери выбивать в квартирах больше не нужно - квартирные хозяйки знают цапков в лицо и открывают по первому требованию.

Большинство пострадавших - студентки медколледжа. В колледже (бывшем медучилище. - Е. К.) одновременно учатся 400 студентов, и 350 из них - девчонки 17-20 лет. Недавно открылся набор с 9-го класса, были даже младше.

Осо¬бо понравившихся девочек выслеживали неделями. Они меняли номера телефонов, квартиры, начинали передвигаться исключительно на такси. Не помогало.

Для приезжей девочки немыслимо погулять на улице одной. Ходить - стайками. Смотреть лучше под ноги. Если сделать вид, что разговариваешь с кем-то по телефону, может, пронесет.

«Выходить в центр» - особое понятие в станице. Это не только присутственные места - «пятак» (центральная площадь), клубы, кафе, бары, парк Ленина, где гуляет местная молодежь, но и просто - улицы. В центр нельзя было «татарам» (молодежи из «татарского» района Кущевки, враждующего с цапками). Приезжим девочкам - очень рискованно. «Татары» отправлялись в травматологию, девочки...

«Главное - не хамить, - говорят девочки. - Они от этого просто звереют».

Вот немного кущевского быта:

«Вова Беспредел до того, как жениться, жил с мамой, напротив первой школы. На занятия идут - он стоит, высматривает. Я тогда общалась с цапковским и позволяла себе наглости. Говорю: «Жертву себе высматриваешь?» Он говорит: «Смотри, язык оторву». Обратно иду: он снова стоит. И вся молодость моя так: Беспредел в бегах - девчонки выходят, Беспредел в Кущевке - прячутся все».

«Сплю уже. А у нас кровати в ряд поставлены. Слышу: заходит Гуров. «Катя, пойдем». Катя такая: «Я сплю, я не пойду». Он говорит: «Не доводи. Встала, пошла». Она встала, начала одеваться. Он бы убил ее, если бы она не послушалась. Она одевается - медленно, тянет время. А он по комнате ходит, над девчонками. Все затаились. Останавливается надо мной. Я вообще не дышу. Он долбает ногой по кровати: «Кто это?» Катя: «Не трогай, ты ее не знаешь». Вещи все свои в охапку сгребла: «Пошли-пошли». От меня отводила. Мы дружили, понимаете?»

«Цеповяз спрашивает вахтершу: «Когда пара заканчивается?» А я понимаю, что за мной. Бегу наверх, к классной своей, Светлане Павловне. Она на занятиях. Я ее выдергиваю и плачу, плачу. Говорю: «У меня проблемы, ищут». А она смотрит на меня, как на говно: спустись в учебку, там разберутся. А то я не знаю, как разбираются. Я в спортзал. Сидела там, пока не уехали. Потом на такси до училища, такси после. Потом перестала ходить. Потом меня вызывают - либо отчисляем, либо по собственному. Ушла по собственному».

«Выбросили их у медучилища в шесть утра. Они погуляли-погуляли и на занятия пошли».

«Четыре дня. Шли с девчонками из магаза. Тормозит машина Гурова. Мы бежим. В «Магнит» забегаем, недостроенный еще был. Понимаем, что Элька там осталась, не успела. Между блоками спрятались, ее ждем, чипсы хаваем».

Маленькая лингвистическая деталь: изнасилованных девочек в Кущевке называют «отходами». Быть изнасилованной - это несмываемый позор. Не для насильника - для девочки. С ней не общаются «приличные». Ее не берут замуж.

Жизнь девушки, признавшейся, что ее изнасиловали, доламывалась родителями, сверстницами, парнями, милиционерами даже без участия цапков.

Девочка 22 лет рассказывает о своей сверстнице, пытавшейся подать заявление: «С Ленинградской приехала. Выходит: юбка-жопа-наружу. И розовый бант! На ней же написано! Ходит царицей... А потом говорит, что происходит изнасилование. Она же сама себя так поставила. Она выпрашивала этого.

Деревенские эти... Девчонки, которые ничего не видели. Вырвались из деревни в криминальную станицу. Звезды... Их чесали в тачки, катались, ездили по ресторанам, отдыхать. А потом говорят, что их щемят. А почему их, а не нас. А мы за собой цену знаем...»

Сочувствия у кущевцев изнасилованные девчонки не вызывают. Вообще. Кажется, что постоянное, фоновое насилие в Кущевке давно стало нормой. Многие «благополучные» девчонки признавались, что их парень или даже его родители могут им «дать леща» за плохое поведение. Некоторых систематически избивают: не цапки - приятели, мужья, знакомые. О мелочах - запретить выходить на улицу, встречаться с подругами, ходить на дискотеки - даже речи не идет. Это - естественное право сильного решать за слабого. Мужчины - за женщину.

Изнасилования - это не тема для обсуждения. Обсуждать такие вещи неприлично и неприятно. Даже если это произошло с близкими. Девочка, которая сидела в соседней комнате, когда насиловали ее подругу, сформулировала причину общего молчания так: «Не нужно задумываться об ужасах, это разрушает личность. Нужно во всем искать позитив».

Нужно сказать еще и о «цапковских девочках». Это девочки, которые «официально» встречались с цапками. Многие - по принуждению, некоторые - из желания найти крышу. Это их не спасало. Вся Кущевка знает про Марту (имя изменено. - Е. К.), которая два года жила с Колей Цапком. Потом она ему надоела, и он отдал ее «на общак». Две недели девушку насиловали. Она выжила, сейчас живет за пределами края, смогла выйти замуж, родила.

От «цапковских» можно услышать удивительные вещи вроде: «Беспредел похож на Диму Билана», «Гуров - мальчик-мечта: брюнет с голубыми глазами». Шпионят в пользу цапков. Достают телефоны и адреса «замеченных» девчонок.

Став «цапковской», очень сложно вырваться из этой среды. Женя Гуров жестоко избил девушку, которая решила бросить его спустя два года «встреч». 16-летнюю школьницу больше месяца выхаживала местная травматология. Она сменила номер телефона, вся семья уехала из Кущевской. Сейчас вернулись. Я разговаривала с ней в присутствии ее мамы. Девушка и мама долго описывали Гурова как «нежного и вежливого». Избиение отрицали. И их сложно винить: в 2002-м Виолетту Климову, решившую порвать с цапком Вадимом Палкиным, нашли у храма, в реке - избитой, изнасилованной и задушенной.

Знали ли родители, что происходит в Кущевке? Как правило, нет. И молчание - это выбор девочек. «Мама бы первая назвала меня блядью. Отец убил бы». «Я не хотела, чтобы мама нервничала. Они же далеко». «Я хотела доучиться. Я хочу быть фельдшером. А так меня бы забрали». «Папа влез бы, и его бы убили. Лучше молчать». «За медучилище маме все рассказывала моя старшая сестра. И меня все равно туда отправили. Что ей теперь говорить?»

Следаки, прикомандированные из Краснодарского края, говорят, что 220 изнасилований - цифра, озвученная СМИ, - нереальна. Помощник руководителя следственного управления краевого СК Иван Сенгеров говорит, что следователи подняли все заявления об изнасилованиях за последние 10 лет (количество заявлений не оглашается. - Е.К.), возбуждено 2 новых уголовных дела. Но что с теми, кто не написал заявление? «Мы работаем», - говорит Сенгеров.

«Нас собрали в актовый зал, - рассказывает студентка медколледжа. - Вышел милиционер. Говорит: «Кого здесь изнасиловали?» А в зале десятка два цапковских девочек сидят.

Мы на них смотрим и говорим: «Никого». Дорогие следователи, допрашивайте студенток поодиночке. Оптом не получится. И затребуйте список отчисленных или ушедших за последние 20 лет. Поговорите с ними.

Я считаю, что изнасилований было куда больше, чем 220. Только за 2008-2010 годы в кущевскую милицию было подано 47 заявлений (уголовные дела, кстати, возбуждены только по двум). Банда орудует 20 лет. Но большинство пострадавших девушек в милицию никогда не обращались. И не обратятся. Даже когда задержат Вову Беспредела, который пока на свободе. Даже если посадят ментов, не принимавших заявления. Потому что: «Есть такая хорошая русская пословица: сучка не захочет - кобель не вскочит».

Это говорят учителя. Они - соучастники.

Учителя

- По нам проехались танком, - говорит директор медколледжа Николай Васильевич Третьяков. - Вся эта грязь в СМИ... А у нас недобор. Нам такую репутацию создают. А не будет студентов, не будет рабочих мест. Закроется колледж. Мы же на государство работаем. Обеспечиваем кадры...

Медсестра - это не врач. Во-первых, гораздо ниже зарплата и тяжелый физический труд. Во-вторых, «это исполнители. Им думать не надо. Мы учим их, что делать: как переворачивать больного, как делать уколы... Отрабатываем движения. Медсестра должна четко и быстро выполнять указания - и все».

Директор говорит, что Цапка знал исключительно как депутата. Что «мало ли какие машины подъезжают к училищу». «За все это время у нас было только два изнасилования и одно преследование, и мы знаем об этих случаях».

Директор достает синенькую папку, набитую документами. Документы уже много лет собирает секретарь. Это вырезки из газет, внутренние протоколы о проводимых в колледже мероприятиях, служебные записки и распоряжения. Николай Васильевич говорит, что «папочка его не раз спасала» и спасет сейчас.

Содержимое папочки прямо противоречит словам директора о почти полном его неведении. В папочке есть информация «об известных случаях притеснения студентов Кущевского медицинского училища за 2004-2005 годы». Два изнасилования, три избиения, четыре преследования, два принуждения к сожительству, шесть случаев домогательств, три ограбления... Студентку 2-го курса затащили в машину. Она выпрыгнула на полной скорости. Ее затащили обратно... В 14 случаях потерпевшие писать отказались. В двух заявления отказались писать родители (потерпевшие были несовершеннолетние). В случае группового изнасилования милиция отказалась принимать заявление несовершеннолетней студентки. На коллегии тогдашний начальник милиции Финько назвал проблему безопасности студентов училища «высосанной из пальца». Если коротко - ни одно дело не дошло до суда.

В той же справке зафиксировано, что по вопросам безопасности студентов администрация училища обращалась к районному депутату Цапку С.В.

- То есть мы все делали, - говорит директор очень тихо. - Что мы могли еще?

Колледж боится репрессий. Уже приезжала проверка - психологи из Краснодара и почему-то налоговая (в станичном институте, откуда поступали заявления об изнасиловании, налоговики тоже побывали). Налоговики замеряли помещения, психологи замеряли психологический климат. По словам студентов, и те и другие разговаривали только с преподавателями. Что там накопала налоговая, не знаю, а краснодарские психологи нашли, что «климат в колледже замечательный». Рада за психологов.

Со мной учителя были откровеннее.

Преподаватель колледжа: «Вот парк наш (парк Победы, рядом с медучилищем. - Е.К.) - цапки ездят по нему как хотят, увидят девчонку и наперерез... А когда Коля был жив, они заходили в училище как к себе домой. Дверь ногой открывают, идут по коридору. Заглядывают в классы, ищут, кого им надо. Или просто, пальцем: ты, ты и ты - с нами пойдешь.

Всегда вижу - молюсь: только б судьба моя с ними меня не пересекла. Однажды я только попыталась воспрепятствовать. Коля Цапок в класс идет, девчонок брать. А я встала у него на пути и стою. Он ухмыляется, достает из кармана цепь и начинает передо мной раскручивать. И я обмерла. Что я - против такой физической силы? Вижу: физрук мимо идет. Мимо, мимо... Я его потом спрашиваю: «Почему не ты, мужик, а я встала у него на пути?» Он говорит: «У меня дела были». Может, и правда - дела... Но я больше уже не препятствовала. Как?

Вот была у нас девчонка отчаянная такая. В машину ее затащили, а она на скорости выскочила. Разодранная вся. Как коленки целы остались? И далеко она от них ушла? Никуда не ушла.

И не знаешь сразу. Девочки пропадают - болеют или где. Потом появляются. И забирают документы. Или учатся, но плохо, их отчисляют. Стыдно им, когда изнасиловали. Молчат. И мы молчим. И нам стыдно».

Учитель школы № 4: «Как дискотека в школе, приезжают на стоянку. Мы знаем, что раз приехали, девчонок выбирают. Патрули милицейские мимо них проходят, отмечаются в кабинете у директора и в сторону. А цапки знают, что мы учителя, нас не трогают. Но нервное напряжение такое в воздухе появляется... Девчонки боятся, некоторые уходят в туалет. Да, мы пускали цапков на дискотеку. Но многие из них - наши бывшие ученики или друзья учеников, то есть мы их в таком качестве пускали. Скромных девочек они не брали, брали ярких. Прямо у дверей они девочек не забирали, но там на выходе за территорию есть темный пятачок, где паркуются машины. И что там делается, ни милиция, ни мы не видим. Потому что там темно. Уже после убийства в школу приезжал краевой прокурор, говорил: «Не можете обеспечить безопасность, не проводите дискотеки». Но это же плановое мероприятие - дискотеки. Может, нам еще и уроки отменить? И вообще - в каком это смысле учителя отвечают за безопасность детей? А кто за нашу безопасность ответит? За мою?»

Преподаватель института выразилась еще круче: «Я не отрицаю, что это коллективная ответственность. Что это происходило все. Но нас с 37-го года приучили молчать». Такой вот аргумент.

Все учителя говорят, что до случая с Крошкой они еще пытались «как-то» бороться. А потом «все понятно стало».

Крошка

Крошка - это фамилия.

Галина Ивановна Крошка, ректор Северо-Кубанского гуманитарно-технологического института, базирующегося в Кущевской, первая и единственная за эти годы озвучила фамилию Цапка.

В октябре 2005 года заявление, подписанное 170 студентами института, было отправлено губернатору, краевому прокурору, начальнику краевого ГУВД и в «Российскую газету». Студенты рассказывали о зверских избиениях и ограблениях. Слово «изнасилование» произнесено не было. Но на студенческом собрании, на котором присутствовала журналист «Российской газеты» Татьяна Павловская, нашлись девочки, которые не побоялись рассказывать. Последовали статьи (правда, фамилия Цапка была в них изменена), за ними милицейско-прокурорская проверка из Краснодарского края. Было возбуждено 11 уголовных дел на сотрудников милиции. Начальника милиции Финько перевели в Обинский район, прокурора Кваснюка перевели в аппарат краевой прокуратуры... Цапок остался на свободе.

Иван Сенгеров был одним из следователей, проверявших работу кущевской прокуратуры, говорит, что фамилия Цапка не фигурировала в материалах проверки вообще.

Цапки между тем передавали через студентов угрозы. Окна на первом этаже разбивали кирпичами с записками.

Через четыре месяца после этого обращения следственной группой Александра Ходыча (глава кущевского РУБОПа и кум Сергея Цапка. - Е.К.) возбуждено уголовное дело против Галины Крошки и сотрудницы института Натальи Сивцевой. Следствием было установлено, что Крошка и Сивцева - это организованная преступная группировка, торгующая липовыми дипломами. Год Крошка провела в СИЗО, потом родные смогли оспорить решение судьи, и меру пресечения сменили на подписку о невыезде. Но затем от двух бывших сотрудников РОВД поступила жалоба на угрозы, и Крошка снова оказалась под стражей. В заключении она пережила два инсульта. Затем ее перевели в психиатрическую больницу. Галина Крошка сошла с ума.

Наталья Сивцева до сих пор сидит. Кущевский судья Шаповалов дал ей 7 лет.

(Продолжение следует)

От редакции:

Администрация Краснодарского края на своем сайте опровергла информацию о том, что Сергей Цапок входил в состав официальной делегации губернатора Ткачева Краснодарского края на церемонии инаугурации президента Медведева в Кремле (говорят, делегации как таковой не было в принципе). Вопрос: откуда же тогда там взялся Сергей Цапок?