Новый русский язык - нас ожидает много интересного

Изменения, которые в русский язык внес 1-го сентября Минобр, взбаламутили и ленивое филологическое болото, и журналистов: удар был нанесен по главному символу нормотворчества, слову «кофе».

Сторонники и противники употребления «кофе» как существительного среднего рода (а теперь можно говорить «крепкое кофе», хотя это и не обязательно), а также те, кто говорит «дОговор» и те, кто произносит «договОр», разделились на непримиримые лагеря и ведут уже затихающие бои. Очевидно, что в данном случае полемика не стоит выеденного яйца: отдельные словари давно фиксируют слово «кофе» как двуродовое, в речевой практике оба варианта давно соседствуют. «Договор» вошел в норму из профессионального сленга, тут тоже нет ничего удивительного.

А ударения на второй слог в слове «йогурт» почти никто, признаться, вообще не слышал, поэтому официальное разрешение (да, именно так: раньше правильным был вариант «йогУрт») ставить ударение на первый слог выглядит довольно забавным. Да, теперь это норма, спасибо, а раньше мы говорили не по норме, какой ужас. Кстати, слово «йогурт» будет полезно заучить поклонникам «черный кофе»: теперь они могут гордо произносить «йогУрт» и чувствовать себя носителями «настоящей» нормы, а не министерских нововведений. Шутка ли, но сторонники нормативности, как недвусмысленно объясняет нам Министерство образования, знают далеко не все нормы: мало кого из поклонников «горячий кофе» это остановит, но все же. Смайл. К смайлу, кстати, мы вернемся чуть позже.

Обе новых одобренных словоформы - «брачащиеся» и «брачующиеся» - настолько уродливы и к нормальному русскому языку неприменимы (не считать же таковым язык работников, прости Господи, ЗАГСов), что здесь трудно не остановиться на варианте «вступающие в брак», который длинноват, но не выглядит ни анахронизмом как «брачащиеся», ни дуроломством, как «брачующиеся».

Гораздо больше вопросов вызывает список словарей, одобренный Минобором: там почему-то оказалось четыре книги одного издательства. Труды Д.Э. Розенталя в список не вошли, хотя трудно найти источник авторитетней. Вопрос отношений министерства и издательства, впрочем, - тема довольно короткая: очевидно, что со списком не все в порядке, но разбираться с этим должны не носители языка, а соответствующие ведомства. Этим ведомствам стоит почаще заглядывать в кабинеты Министерства образования: там происходит много всего поучительного.

Самое же интересное - куда и как будет меняться русский язык - разумеется, осталось за кадром: все уперлись в «кофе» рогом, и с места ни шагу.

А меняться язык будет. И дело не в том, что русский язык уже лет пятнадцать штурмуют англицизмы: это мы переживем, как пережили массовые заимствования из немецкого при Петре и из французского при Пушкине. Борьба с варваризмами - дело глупое и утомительное: непонятно, на что заменить сегодня «факс» и как обойтись без «ноутбука». Боюсь, что даже «телефон» (не говоря уже о «мобильнике», приобретшем радующий глаз суффикс) - слово совсем не русское, по-русски был бы «говорильник», наверное, или «слушательник», а то и «говорильник-слушательник», дорвись до нормотворчества адепты сугубой русскости. Нет, лучше уж мобильник.
Основные изменения, которым подвергнется (да и уже подвергается, тоже мне тайна) русский язык, коснутся не орфографии и орфоэпии, хотя и тут есть, где разгуляться: рискну предположить, например, что чудовищное слово «симпОтичный» станет лет через пятьдесят если не разрешенным на письме, то допустимым к употреблению. Вполне вероятно, что падет и еще один принципиальный бастион: так любимое всеми учительницами «класть» навсегда уйдет в тень просторечного «ложить». Не исключено, что и «медвед» встанет вровень с «медведь», а сокращение «и-нет» войдет в словари» (вошел же тихой сапой «е-мейл»).

Но все это частности.

Изменения коснутся, конечно, и лексики, которая наиболее быстро отражает развитие языка. Какие-то слова совсем исчезнут из языка (нынешним детям вряд ли понятно значение глагола «опростать», хотя словари не всегда маркируют его как устаревший), какие-то послужат основой для образования новых форм или частей речи (интересно будет проследить за эволюцией слова «блютуз»: рано или поздно общеупотребительной нормой станет прилагательное «блютузный»). Меняются и будут меняться значения слов: существительное «актив», например, имеет ясную гомосексуальную окраску, хотя еще двадцать лет назад актив мог быть только партийным.

Но настоящая революция произойдет в синтаксисе и стилистике.

Дело в том, что стремительно видоизменяется русская письменная речь: она давно ушла в интернет, и здесь мы легко увидим абрис уже совсем иного языка, чем тот, которому нас учили в школе.

Классическая русская письменная речь всегда строилась на том, что высказывание на письме (за вычетом официоза) - удел немногочисленной прослойки грамотных людей, у которых от безделья есть время, чтобы марать бумагу. Сегодня - благодаря интернету (несмотря на то, что Минобр требует писать это слово с заглавной, соглашаться с подобной шизофренией автор статьи не намерен: он дождется, когда через тридцать лет министерство одумается) - писать могут все, кому не лень.

Это означает, что письменная речь все больше сближается с устной, приобретая как ее достоинства, так и недостатки.

Одним из самых важных изменений синтаксиса становится сокращение длины предложения. Автору необходимо донести мысль в максимально короткие сроки, поэтому длина высказывания будет редуцироваться и впредь.

С редукцией высказывания будет связано и фактическое исчезновение придаточных: они будут заменены сложноподчиненными предложениями с предлогами «который» и «кто». Вполне вероятно снижение частоты употребления деепричастных оборотов: старая ошибка школьников «подъезжая к вокзалу, с него слетела шляпа» скоро сделается анахронизмом.

Неразличение на письме двоеточия, точки с запятой и тире уже произошло де-факто: оно будет усугубляться постановкой тире вместо скобок (объясняется это, кстати, просто: стандартная русская раскладка любой клавиатуры такова, что тире - это одна кнопка, а скобка - две: «shift 9» и «shift 0»).

Отдельный пласт изменений будет связан с неограниченностью пространства для письма: на сайте или в программах для редактирования понятие «страницы» весьма условно, поэтому, скажем, не имеет никакого смысла делать абзац длиннее двух-трех предложений. Перечисления гораздо удобней для восприятия записывать не подряд, а «в столбик»: пройдет лет пятнадцать-двадцать, и в Сети будут делать именно так.

И, наконец, благодаря тому, что в короткие предложения, разделенные абзацами, станут вскоре нормальной письменной речью, точка и запятая перестанут быть обязательными, как и заглавные буквы в начале предложения. Знаки препинания вообще редуцируются в массовом употреблении первыми, и с этим будет связано вполне революционное закрепление в письменной речи смайлов.

Русский язык еще не знал появляющихся ниоткуда и становящихся нормой символов, но на то она и революция, чтобы потрясать основы. Смайлы сильно выигрывают у восклицательного знака, который не в состоянии выразить ни радость, ни грусть (ее приходилось «вписывать» в предложение: теперь эта необходимость почти отпала), и их повсеместное употребление - дело одного поколения.

Так что не одним кофе единым жив язык, и за его изменениями лучше следить не по словарям, о которых рассказывают в телевизоре (словарям лет пять-десять, кому они были нужны, кто в них вообще когда заглядывал?), а по меняющемуся языковому пространству. Следите, как говорится, за обновлениями: нас ожидает много интересного. Смайл.