\"Цветочный путь\" из Колумбии в Россию

Немногие знают: значительная часть продаваемых у нас цветов—из Колумбии. Каков путь цветов с другого конца света, кто их выращивает для нас? Чем рискуют на этом пути цветы и люди?

Путь колумбийского цветка к российской вазе—15 дней. Начинается он, когда на Саванна-де-Богота, высокогорном плато, на котором находится столица Колумбии, еще только светает и теплицы отключают ночное освещение. В 6 утра бело-кремовую «венделу», алый «фридом», оранжевый «муви стар», ядовито-салатный «лимбо» и нежно-розовый «энгажемент», уже дозревшие для продажи, срезают и отправляют на обработку.

Громадные букеты разнокалиберных роз ждут в пластмассовых сетках, пока их рассортируют по длине, по срезу, а также по рынкам сбыта. Закрытые, как карандаш, бутоны—в Майами, полуоткрытые «улитки»—в Испанию с Британией, открытые—в Россию или Дубай.

С бутонов снимают лишние лепестки, со стебля—листья, потом цветы собирают в квадратные букеты по 25 штук, надевают картонные или пластиковые капюшоны, клеят стикеры с названием сорта. После чего отправляют в холодильник—«отпиваться».

Еще через 6 часов, когда бутоны уже тверды от напитавшей их жидкости, а стебли и листья лоснятся от антигрибкового раствора, букеты упаковывают в картонные коробки при температуре 5—7 градусов. Мне искренне жаль упаковщиков, каждый день мерзнущих в холодильных камерах даже в своих теплых куртках: 99,9 процента из них ни разу в жизни не видели снега.

Затем—дорога в аэропорт в запломбированном рефрижераторе, ожидание вызова на погрузку. Почему запломбированном? Мы в Колумбии, господа, стране народных умельцев. Несколько лет назад таможня засекла, что коробки с розами известной плантации весили не 27 кг, как обычно, а намного больше. Оказалось: в стеблях просверлили длинные дырки и наполнили их кокаином отменного качества. Как, кто и в какой момент, осталось загадкой и бурно обсуждается в местных цветочных кругах по сей день. Но факт остается фактом: на несчастных цветах, заснувших от холода, за время дороги заработать (или схитрить) пытаются все.

Это и хозяева плантаций, поднявшие цену до заоблачных высот,—надо же платить зарплату и покупать химикаты. И упаковщики, впихивающие вместо одного сорта другой или недовложившие букетик в коробку. И водители фур, которые, бывает, из экономии не включают охлаждение (а ведь знают же, что конденсат при изменении температуры гарантирует коричневое месиво). Не упускают своего и работники авиалиний, при взвешивании набавляющие лишние килограммы (1 кг—это 2 доллара заработка для грузоперевозчиков из KLM, Cargolux или Martinair). Все эти хитрости в итоге оплачивает покупатель.

После недели пути (два дня самолетом от Боготы до Амстердама плюс еще три-четыре дня до Москвы, Питера или Минска, где предстоит еще один таможенный досмотр) коробки, уже порядком потрепанные, доставляются в столицу России. Но путь многих на этом не заканчивается. Их ждет погрузка в пассажирские поезда и еще хуже—перевозка на «газелях» по российским дорогам. До Голландии еще хоть более или менее сохраняется цепочка холода, без которого розам с гвоздиками—смерть. А вот после купе проводника в поезде до Владимира или Астрахани вообще чудо, что они доходят до покупателя хоть в каком-то виде. Во многом поэтому в российских цветочных киосках и приходится идти на уловки—ставить букеты на растворы, которые заставят подняться самую понурую голову, снимать лепестки с бутонов, после чего роза становится худой, как индийский йог. Но зато—будто только что срезанной. А почти голый стебель (у популярного сорта «фридом», к примеру, листья имеют нехорошую привычку осыпаться) красиво маскируют в букетах другими цветами—гипсофилой, альстремерией или астрами. А то и огромным капюшоном из люрекса.

Почему так сложилось, что цветы самолетами переправляют сначала в Голландию, а не напрямую? Считается, что напрямую дороже. Самолеты ведь не везде приземляются—в отличие от фур, сгружающих цветы прямо у склада. Да и с документами в ЕС разобраться проще.

Грузоперевозчик «Аэро-груп» (нынче так называется грузовая компания «Аэрофлота») еще 5 лет назад задался целью наладить прямые поставки цветов в российские города. Почти полгода представители Колумбии провели в России, пытаясь разобраться в хитросплетениях таможенных правил, но не спешат почему-то наши оптовики сокращать длинный процесс поставки. Самолетом-то цветы можно доставить в Россию всего за 3 дня, но россияне предпочитают через Амстердам. Загадка!

По данным колумбийской ассоциации производителей цветов ASOCOLFLORES, в Колумбии под производство цветов занято 7290 гектаров. Это третий, после нефти и кофе, экспортный продукт страны. 79 процентов цветов выращивают на плато Саванна-де-Богота—2600 метров над уровнем моря. 81 идет на экспорт в Штаты, 3,8—в Россию, остальное—в Британию, Японию, Канаду, Германию и т д. Розы составляют 30,3 процента цветочного экспорта, гвоздики—13,5, мини-гвоздики—8, остальное—готовые букеты плюс букетная зелень, геликонии, альстремерии, каллы.

Каждый гектар плантации—это 15 человек, существование которых напрямую зависит от цветов. За каждым из них—семьи, в которых в среднем по пятеро детей. Итого: колумбийская цветочная индустрия—это 98 641 прямое рабочее место и 83 533 непрямых—поставщики и производители удобрений, полиэтилена, фильтров, агрономы, химики, даже воспитатели детских садов и психологи. Каждая плантация—от 200 до 1000 работников. К слову сказать, цветы из Колумбии—это еще и более 230 тысяч рабочих мест в тех же США.

Надо отдать должное хозяевам плантаций—они создают условия своим рабочим, для многих из которых обед и полдник на плантации или в садике—единственная приличная еда за весь день.

Среднестатистический колумбийский плантатор—это мужичок среднего возраста, про которого ни за что не скажешь, что миллионер. И машина у него так себе (по российским меркам). И одежка оставляет желать лучшего—потертые джинсы, соломенная шляпа, резиновые сапоги. С утра до вечера он пропадает в теплицах, ругается с агрономом, подсчитывает производительность. В офисе в Боготе его давно уж не видели, зато он с гордостью приглашает иностранных покупателей погулять по теплицам и померзнуть в холодильнике. Нет, у него, конечно, все есть, и Майами его второй дом. Но там он отдыхает с семьей. Чаще всего капитал, как и сама плантация, достается по наследству, хотя иногда состояние—плод личных усилий.

Просто, чтобы сегодня владеть плантацией в Колумбии или Эквадоре, а также контролировать звенья цепи продаж от Латинской Америки до США и РФ, нужно было лет 15—17 назад оказаться в нужном месте и в нужное время.

Падение доллара больно ударило по цветочной индустрии, которая крепко к нему привязана. Пестициды покупаются в США, поливные системы и пленка для теплиц—в Израиле, тоже за доллары. За новые сорта каждый год надо платить авторские права голландским или французским домам-производителям в долларах.

Производить стало накладно. Усилия правительства по спасению одной из главных отраслей страны (в основном разнообразные денежные субсидии)—пока что как мертвому припарки. Растет цена на нефть, а это авиатопливо, тот же пластик и удобрения. Если лет 7 назад себестоимость выращенной гвоздики была 10 центов, то сейчас—около 15. Чтобы выжить, надо продавать ее минимум за 20—22 цента, но рынок этого не позволяет. Результат—в Саванна-де-Богота за последний год вырубили около 200 га гвоздичных посадок. Всего за этот год производство цветов в Колумбии было сокращено на 2 тысячи га. 15 тысяч человек остались без средств к существованию. А на подходе—новые банкротства. Июль—вообще критический месяц. На счета плантаций поступят средства от продаж на американский праздник—День матери. С их помощью те, кто может, выдадут последнюю зарплату и заплатят долги поставщикам. Но есть еще те, кто не сможет,—закрыть плантацию еще дороже, чем ее содержать.

Колумбийцы отчаянно ищут новые рынки сбыта—помимо традиционного американского. Несколько лет назад они обратили свой взор на русский (подразумевается вся территория бывшего СССР) и потянулись на цветочные выставки в Россию и на Украину.

Вскоре выяснилось, что с цветами для России мороки ну очень много. Закрытая в бутоне гвоздика или роза, которая прекрасно идет в Японию или Испанию и так же прекрасно там открывается, у русского покупателя считается старой и в России не откроется никогда. Русским подавай стебель 90 см (ну не вырастает роза в Колумбии до таких размеров!), 70 см—это мало. Да еще надо, чтобы бутон был открыт на 3/4, не больше и не меньше.

Цветочный бизнес держится на честном слове (без контрактов и договоров, так принято). Каждый год в октябре из России появляется условный Вася и начинает божиться, что, хотя фирма у него новая, ей обязательно надо расти, а посему привозить цветы надо срочно, а расчет вести по предоплате. И начинается: Вася платит исправно в течение 2—3 месяцев, а когда поставщик расслабляется и начинает доверять, проводится операция. Пользуясь тем, что к праздникам поставки растут, а основная страда длится всего-то неделю, заказ резко увеличивается, предоплата «отправляется», о чем поставщика уведомляют копией банковского перевода. Поставщик отправляет цветы. Деньги все не появляются, и тут обнаруживается, что у банка проблемы.

Цветы ушли. Васин телефон не отвечает, мейл заблокирован. Поставщик с ужасом начинает понимать, что его надули. Некоторые товарищи зарабатывают таким образом до 500 тысяч долларов!

Еще одна проблема—транспорт. Самолеты не имеют способности растягиваться. И когда резко возрастают поставки, самолетов так же резко перестает хватать. Авиакомпании быстренько организовывают чартеры, но дерут за них дикие деньги, причем вперед. Иногда приходится прибегать к «левым» авиакомпаниям, но это чревато. Эти, как правило, не соблюдают температурный режим или не имеют лицензий в аэропортах США или Евросоюза. Цветам достаточно получаса на жарком майамском или антильском солнце, чтобы испортиться навсегда: в прошлом году так «сгорел» целый самолет. Компенсаций ждут до года. Иной раз так и не дожидаются.

Когда многострадальные цветы добираются до Амстердама, их ждет «большой бардак». Перегруженные холодильники, где, несмотря на все технологии, цветы могут потеряться или испортиться, путаница с грузовиками, когда поставка может уйти вместо Белоруссии в Бельгию, загрузка через 3 дня после прибытия и т д. А впереди—трехдневная маята на латвийской, белорусской или украинской границе. Остановки или даже аресты траков таможнями.

Слезы и нервы, большой барыш и столь же большие потери. Банкротства и—для кого-то—радость от того, что цветы все-таки пришли, а потом еще и продаются. Слава тебе, Господи! Когда праздник заканчивается, все вздыхают с облегчением и 8 Марта дружно уходят в отпуск.

Но ненадолго. Новое испытание—апрель, мертвый сезон из-за Великого поста. Такое ощущение, что никто не женится, не рождается, не умирает, ну и соответственно не покупает цветов. Рынок замирает аж до середины августа, когда на душе становится радостнее от грядущего 1 сентября.

Есть рынки, которые на лето отмирают вовсе. У Латвии и Литвы—свои теплицы. Плюс поставки из той же Голландии. На Украине—под Днепропетровском и Киевом—угрожающе (для колумбийцев) разрастаются как свои, так и голландские тепличные хозяйства.

На юге России колумбийцы пока не сдаются, но выживают с трудом: местные цветы и жара теснят импорт. Север спасает. А вот Дальний Восток и Казахстан заполонили дешевые китайские цветы. Они пока не идут ни в какое сравнение с эквадорскими и колумбийскими. Но призрак всемогущего Китая уже начинает пугать: лет через 5 в Поднебесной достигнут нужного качества, оставив при этом низкую цену. «И тогда всем кранты»,—говорит один наш знакомый. Близится передел рынка. Но пока еще люди не разучились дарить любимым цветы, а Колумбия их выращивать лучше всех в мире, мы будем не спать ночами, будем радоваться и волноваться перед каждым 8 Марта. Кажется, не напрасно.

ШИПЫ И РОЗЫ НА ЭКСПОРТ

Как сообщили «Огоньку» в Союзе цветоводов России, Латинская Америка является самым крупным поставщиком цветов на наш рынок: на нее приходится около 70 процентов экспорта цветов в РФ. 30 процентов от этой цифры дает Колумбия, 70—Эквадор. Везут из этих стран в основном розы с гвоздиками; тюльпаны, хризантемы и орхидеи нам поставляет Голландия. По данным колумбийской госкомпании Proexport, Россия для Колумбии с прошлого года—второй рынок после США. Ассоциация «Асоколфлорес» оценивает цветочный экспорт в РФ в 481 млн долларов (всего в 2007-м из Колумбии вывезли цветов на 1,13 млрд). Впрочем, это данные, основанные на прямых авиаперевозках в РФ. Но цифра может быть раза в два больше: значительная доля цветов из Латинской Америки поступает через аукционы в Голландии.