Мой папа купал меня, девочку, до 10 лет. А вас?

На модерации Отложенный Скажите, когда появляется чувство стыда между родителями и их разнополыми детьми? Мне папа говорит, что мыл меня и сестру в ванной до 10 лет. И что мы для него не взрослые девушки. Не студентки в невестином возврасте. А те ляльки, которых он из роддома привез.

- Тебя, - говорит, - когда первый раз купал - руки тряслись. Положили в ванночку стиральную доску, сверху полотенце, а на него - тебя. Ты лежишь - такая крохотная, тельце нежное, ручками-ножками сучишь. Переложил тебя на ладошку, ты вся трепыхаешься, как холодец – вот-вот вывалишься. Страх такой. Взмок в одну секунду. Потерли тебя легонько губочкой, потом стали тепленькой водичкой с марганцовкой поливать. Ты только попискиваешь…
- Жалко, - говорит папа, - что видеокамеры у нас тогда не было. Такие поучительные вещи надо снимать на видео и до самой свадьбы дочери хранить. И как самоучитель ей потом отдавать.
- А мама, - спрашиваю, - где тогда была?
- Мама, - отвечает, - рядом стояла. Больше меня тряслась. Поливала только из кувшинчика, а после мытья пеленала.
И вот папа у нас сегодня – первый советчик и помощник.
К нему с сестрой, если что, бежим. Со слезами и с радостью. Потом к маме. Маму я больше жизни люблю, но советы отца считаю более мудрыми и дальновидными.
У меня от него – никаких секретов. В кино, театр, на каток и на лыжах – конечно, с папкой. У нас с ним – никаких запретных тем. Он до 16-17 лет сам покупал мне одежду и обувь, знал все мои размеры и одевал по своему вкусу. И сегодня прекрасно разбирается в духах и помаде.
Кому я сначала своего парня покажу, если такой появится? Конечно, любимому папочке. Потом маме.
- У, папины дочки, - нарочито ворчит она. - Подлизы…
Не надо смешков. Я считаю, у нас в семье очень здоровые отношения. Вот там, где нездоровые, - начинаются сальности да скабрезности. Я дома, если мимо папы в шортах и в лифчике в ванную проскочу, – никто трагедии не сделает. При парне своем такого, конечно, не позволила бы. А при отце – запросто. Потому что он – родной. Я для него – семидневная лялька.
Мама только крикнет: «У, бесстыдница, отца бы постеснялась».
А сама смеется.
У вас не так?