каникулы

В пору моей юности, летом, на каникулах, делать было особенно нечего, и мы искали возможность подработать. Каждый находил что-то своё.

Так, однажды, наш баянист Володя, баянист от Бога, с отличным слухом, виртуозно владеющий инструментом и обожающий музыку, сделал мне предложение. Он предложил поехать в пионерский лагерь. Физруком. А он баянистом. В этом вроде бы не было ничего необычного. В ту пору я занимался спортом, играл в баскетбол за факультет…  Но, была одна беда: я не умел плавать. Я и сейчас не умею. Но это тема отдельного рассказа. А в ту пору…  Ну, захотелось Володе поработать летом в лагере. А мы с ним вместе работали в самодеятельности, вместе катались по области в составе агитбригады, он аккомпаниатором, я – говоруном.

 

Договорились на следующих условиях. Володя меня дублирует во время купания детей в воде, а я в это время торчу на берегу. А чтобы не совсем это бросалось в глаза, я на берегу организовывал всякие игры и конкурсы (вот где пригодилась работа в агитбригаде!). И вроде бы всё оправдано: я не полоскался в воде, как обычно делали физруки, а в поте лица занимался с детьми, что весьма устраивало пионервожатых и воспитателей: они в это время занимались своими делами. Лагерь был небольшой, 4 отряда. Место прекрасное. Лес. Недалеко Ока. Дальнее Подмосковье.  Сельцы, место летних лагерей военных училищ. И лагерь-то был от Рязанского гарнизона.

Началось сразу. Директором был бывший военный, для меня в ту пору казавшийся старым, с символичным именем – Василий Иванович. Первый вечер. Только заехали, разместились. Мы с Володей в одной комнате – курятник на втором этаже служебного корпуса. И, слава Богу,  в корпуса с детьми не хотелось… Что там говорить, молодые, неженатые…

Первый день, точнее вечер. Педсовет,  знакомство. Каждый представляется. Я встаю – «Жора». У директора глаза на лоб – «Что за панибратство!!! Только по имени и отчеству!». Пытаюсь объяснить, что, дескать, моё отчество – Софоклович, не все взрослые смогут выговорить, а уж дети… Директор непреклонен.

Делать нечего. Утром строю на зарядку лагерь. Представляюсь: «Меня зовут Георгий Со-фо-кло-вич. Кто не будет выговаривать – дополнительно два круга вокруг стадиона..». На следующий день «Георгий» выговаривали не все, кто говорил Григорий, кто ещё как-то, но «Софоклович» - от зубов отлетало…

Дети народ очень благодарный.

Поэтому особых проблем не было. Купались часто, благо погода стояла прекрасная. Всё по договору – я на берегу, гоняли мяч, играли в «пятнашки» с малышнёй… Да и вожатые втянулись, молодые же девчата… Володя в воде следил, чтобы не заплывали далеко…

В конце купания я заходил в воду, и мы с Володей на пару выгоняли малышей из воды. Так до конца смены никто ничего и не заподозрил.

В конце смены поехали заготавливать дрова для костра, непременного атрибута окончания пребывания  в пионерском лагере. Кроме больших (12…14 лет), взяли человек 10 малышей (8…10 лет), для заготовки хвороста. Приехали на выделенную делянку. А в это время у курсантов были учения, и по периметру стояло оцепление. Автобус остановился как раз около одного из курсантов в оцеплении. Вылезли из машины, ждём приезда грузовика. Я пошёл в лес присмотреть поленья. Ребята, естественно, сразу к курсанту. Возвращаюсь из леса. Мои пацаны облепили молодого парнишку, он бедняга стоит расхристанный, только автомат к груди прижал, а пацаны кто пилотку делят меж собой со скандалом «Ты уже поносил!», кто ремень раскручивает… Бедный парень, как сейчас помню его мольбу в глазах… Слава Богу, грузовик с Володей быстро подъехал и мы стали заготавливать дрова…

Другой случай. Ночью пошли погулять с вожатыми. Что уж там, как нас не пытался директор  проконтролировать, дело молодое, на всё находили время… Одна из девушек прихворнула и решила с нами не ходить, решила отоспаться. Мы сходили подальше, искупались, и когда шли назад, решили, что с пустыми руками к больной являться не пристало. Я предложил принести бревно. Не учёл, что тот, кто предлагает, тот, чаще всего, и исполняет… Под общий хохот пришлось тащить бревно весом килограмм под сорок почти километр. Но допёр, поставил у входа, заходить и будить уже не хотелось. Да и время было позднее, мало ли Василий Иванович… Утром, после зарядки меня срочно вызывают к директору. Он, оказывается, видел, как мы притащили бревно и поставили. Хотел узнать, зачем. Мой ответ «Валентине в подарок, она же больная!» привёл его в такой ступор, что он не нашёл ничего лучшего, как отправить меня со словами «Ладно, иди!»

Нам даже предложили остаться на вторую смену. Но Володе хотелось ещё и съездить домой. Да и несколько поднадоело.

Это было в середине 60-х.  Давно, конечно…