Президент неподсуден.

Я полагаю, что «Первое лицо» – не личность, а должность – должно быть неподсудным. И личность, которая заступит по решению народа на эту должность, должна разделять неподсудность на протяжении все оставшейся жизни. 

«Военный трибунал» не согласен.

«14 сентября 2000 года Россия подписала Римский статут Международного уголовного суда, в котором есть и такое требование – « …должностное положение как главы государства… ни в коем случае не освобождает лицо от уголовной ответственности согласно настоящему статуту и не является само по себе основанием для смягчения приговора». (http://viktor-iluhin.ru/node/361).

Это цитата с сайта недавно скончавшегося Виктора Илюхина. Я не знал его, не беседовал лично, а свое впечатление о людях я привык выносить именно после личного общения: хороший, плохой, никакой… Поэтому буду судить по высказанной идее, которая заключается в том, что Путина нужно судить: за то, за это, за двадцать пятое.

Российская Конституция на это права не дает, потому что гласит: «Президент Российской Федерации, прекративший исполнение своих полномочий, обладает неприкосновенностью. Он не может быть привлечен к уголовной ответственности за деяния, совершенные им в период исполнения полномочий Президента Российской Федерации, а также задержан, арестован, подвергнут обыску, допросу либо личному досмотру, если указанные действия проводятся в ходе производства по делам, связанным с исполнением им полномочий Президента Российской Федерации». Невозможно по Конституции судить и действующего Президента страны.

И вот Илюхин с этим не согласен, а равным образом не согласен «военный трибунал», который  «состоялся 10 февраля 2011 года в городе Москве по решению Общероссийского офицерского собрания по рассмотрению разрушительной деятельности Путина В.В» (там же). Если нет согласия с Конституцией, а судить все же хочется, то В. Илюхин и «военный трибунал» предлагают опираться на «международное право, имеющее приоритет над национальным законодательством». Ну что же, дальше только международный трибунал, вроде пресловутого суда над Милошевичем.

Судить нельзя помиловать.

Путин или кто там подстраховались по поводу неподсудности – какая разница? По-моему, и Илюхин бы на их месте также бы сделал. И любой здравомыслящий человек. А идиот бы инициировал поправку в Конституцию, что его может судить международный трибунал… после того, как страну разбомбят как Югославию, Ирак или Ливию.

Я вот сейчас это пишу и думаю, что снова в комментариях все кому не лень будут вопить, что «власть перед выборами идет на все тяжкие», «куча публицистов работает на Путина», «они уже не знают, как народ на выборы завлечь»… Но когда у нас в последний раз была не политизированная, не истеричная атмосфера, чтобы была возможность спокойно пообсуждать вопросы, вроде подсудности и неподсудности главы страны, действующего или бывшего? Я уже и забыл. когда были такие времена – то выборы, то скандалы, то война у порога, то зимние каникулы…

А обсудить надо. Потому что сегодня кого только судить не хотят: и Путина с Медведевым, и Сталина с Лениным, и Хрущева с Горбачевым. И что? Что получим-то в результате? Эпоху «солдатских императоров» времен агонии Римской империи? Это когда императоры меняли друг друга со средней скоростью один император на 2 года, с неизменным убийством в конце «срока». Видимо, как раз в то время идея судить главу государства была успешно реализована, и безымянные мстители за народные страдания напились-таки крови.  А равным образом кровь хлебала разваливающаяся империя. Но что значит какая-то империя и люди, ее населяющие, по сравнению с жаждой крови Первого лица? Она же такая вкусная!

Я полагаю, что «Первое лицо» – не личность, а должность – должно быть неподсудным. И личность, которая заступит по решению народа на эту должность, должна разделять неподсудность на протяжении все оставшейся жизни. 

Аругменты.

1. Сколько людей, столько и мнений – это трюизм. Ну, или аксиома. Потому как каждый человек – это прежде всего «эго», то существо «эгоцентричное», пропускающее все – нет, абсолютно все – через себя любимого, через свои представления, свое мировоззрение, СВОИ ИНТЕРЕСЫ.

Стало быть, если у всех всё свое, то общего по-настоящему и быть ничего не может! Ну невозможно же слить в одно два или более «эго» - это за гранью наших скромных возможностей. Даже влюбленные, и то не перестают ощущать свою разделенность, что мешает им достичь полного и абсолютного счастья. А что уж там говорить, когда в дело вступают личные интересы.

Но история нас учит, что как только эгоизм начинает брать верх, то государство слабнет и становится мишенью для других государств, в которых центробежные тенденции не преобладают над центростремительными (попросту, личное не берет верх над коллективным).

Мне возразят: вон, мол, Запад и та же Америка, где личность объявлена непреходящей ценностью, властвуют на миром, и хоть бы хны. Ой, не так. Запад и Америка в свое время трудились, не покладая рук, там было много сильных проявлений коллективного (дружных фирм, компаний, бизнесов, единение граждан и государства, беспрекословное подчинение законодательству, отсутствие междоусобиц…), и на этом Штаты вырвались, а позже вырвалась и Европа, в чем Европе помогли те же Штаты по плану Маршалла.

Теперь они проживают накопленные капиталы и налаженные связи. А на другой стороны земного шара Китай, используя коллективное, уверенно вырывается вперед. Коллективное все сильнее проявляется также в мусульманской Азии, и день, когда Азия, объединивши тем или иным способом религиозные толки между собой, заявит о единстве своих интересов, станет первым днем конца терзающего ее Запада.

Вот так и учит история: когда личное начинает брать верх, то жди скорых народных бедствий. Чем держится коллективное, общее? Властью Первого лица. Стало быть, ниспровержение Первого лица (да еще в отсутствии зримого Лидера, способного нести на себе коллективное) – это удар по общему. Удар по всем.

2. Как коллективное берет верх над личным? Через общественный договор, написанный на бумаге или бессознательно существующий в душах большинства людей. По этому договору люди, поступаясь частью личного в пользу общего, коллективного, создают государство под управлением Главы, монарха или президента, и обязуются ему подчиняться; одни справедливо правят и судят, другие не противятся решениям, вовремя платят налоги, и т.д. Потом проходит сколько-то времени, личное с той и другой стороны начинает брать верх, и в конце концов государство рушится.  Наступает смутное время, во время которого верхи и низы хапают горя полной грудью, и много фурий ненависти и жестокости насыщаются кровью. Затем верхи и низы снова дают зарок подчинения с одной стороны, честности с другой – и Феникс восстает из пепла.

Вопрос: призывы судить (да убить, чего там) – от кого они исходят? От хороших и замечательных людей, готовых пожертвовать жизнью за други своя? Ну-ну. А по-моему, вопят те самые жуткие фурии. Больше некому. И когда кричат обычные люди, у которых на уме никогда ничего такого не было, то это просто означает, что фурии успешно заражают массы людей. В день, когда их труд увенчается триумфом, и восстанут массы, и протянут свои руки к горлу Первого лица, станет последним днем государства. Вы думаете, что растерзав свою жертву, фурии угомонятся? Как бы не так. За одним самосудом (народа над правителем) следует другой самосуд – народа над собой. Наступит дичайшая вакханалия, последняя преграда на пути личного будет отброшена, все тло вырвется на свободу, сея смерть и грабеж, и долгое-долгое время некому будет его обуздать. Слушайте, слушайте фурий, разжигайте злобность, но помните, что ваша злоба вернется к вам в лице другого озлобленного человека. И ваша семья познает это вместе с вами.

Наше спасение – в общем. Спасение общего – в Первом лице. Власть ограбила страну, ограбила всех, сдала людей на откуп жадным «региональным элитам» и бездушным федеральным службам – это так. Но страна пока едина. Разве этого мало? Пока не произошло непоправимого, остается хотя бы небольшая надежда на мирное, на перерождение, на то, что некие обстоятельства заставят Первое лицо действовать в интересах народа, а народ – поддерживать Первое лицо.

3. Мы все знаем, кто будет президентом. Но лишь единицы знают, почему на самом деле. Все уверены, что благодаря махинациям. И лишь единицы, почему это будет позволено.

Я уже писал, что Первое лицо есть отражение национальной идеи, которую исповедует народ. Сейчас национальная идея заключается в личном счастье и паразитизме за счет других. Каждый хочет быть счастлив, лично. Но при этом не готов нести никаких личных жертв, либо не вполне готов, либо готов, но за счет других: продавец за счет покупателей, а покупатель за счет продавца; жители за счет управляющей компании, а управляющие компании за счет жителей; слабые за счет сильного, и сильные за счет слабых…

Противоположная нац.идея: истребление личного, диктат общего. Эту идею мы уже проходили, и мало было тех, кому это по-настоящему нравилось. Именно этой противоположностью пугают нас кремлевские идеологи. Именно эти страшилки тиражируют на ТВ в страшных-престрашных фильмах о сталинских временах, когда страдали великий и безвинный Жуков, а также простые инженеры, любящие своих жен, но обвиненные в государственном терроризме и сгинувшие в лагерях. И именно поэтому такие фильмы крутят по Первому каналу в аккурат перед выборами. Плюсы той нац.идеи, правда, тоже были налицо: сильное государство, мировая держава, развитая наука… ну, и не было 60% бедных и за гранью нищеты, чего там.

Однако, между этими двумя противоположными идеями есть точка равновесия, есть третья нац.идея: самореализация и взаимовыручка, объединение личного и общего. Это возможно, это выполнимо, но требует от людей все того же: жертвы, ущемления личного – не на все 100%, когда твою семейную жизнь разбирают на парткоме – но наполовину точно.

И что мы сделали в плане продвижения в сторону этой нац.идеи? Честно говоря, мало что. Хотя бы потому, что не стали честными и альтруистами. А ведь от народа зависит не меньше, чем от Первого лица. Народ не выбрал иную национальную идею, он остался при прежних личностных стремлениях - и потому у него будет прежний правитель. И каким образом он останется на своем месте, не суть важно. Но ровно до того времени, пока народ не выберет иные идеалы, до отвала наевшись приежних.

Я очень надеюсь, что карма страны не такая уж тяжкая, дабы в четвертый раз за известное историческое время переживать смутное время: княжеские междоусобицы, завершившиеся татаро-монгольским нашествием, Смутное время 1605-1612 гг., революция 1917 г… Я очень верю, что сработает коллективное бессознательное, и мы найдем точки соприкосновения общества и власти, проведем через точки линии и получим новую фигуру. И этой фигурой не будет фига.

4. На всех не угодишь. Это тоже трюизм. А Первому лицу с этим приходится сталкиваться каждый день. И каким бы совершенным он не был, мир состоит из несовершенных людей – в этом-то и вся загвоздка. А несовершенному человеку все чё-нить до счастья да не хватает. Но он не ищет счастье внутри, он ищет счастье снаружи. И если не находит, то все вокруг виноваты. И если ему что-то не нравится, то он считает это что-то несправедливым.

И вот Первое лицо устанавливает закон, а он делает кучу людей искателями счастья и следопытами справедливости. И вот уже через малое время они начинают кричать: а нафиг этот  закон, и нафиг Первое лицо. И даже если их будет меньшинство, совсем маленькое меньшинство, то кричать они будут так, как кричало бы большинство, но в квадрате. И у меньшинства тут же найдутся свои львы разгоны и рои медведевы, которые убедительно докажут, что тираны, при которых они жили, самые тиранистые из всех тиранов. А теперь к услугам меньшинства все медиа-пространство, и «мнение мирового сообщества», и технологии «оранжевых революций». Поэтому от первого «нафиг» до финального «на кол» проходит критически малое время.

И Первое лицо осуждается. Но ранее этого происходит репетиция: осуждается бывшее Первое лицо, общественным мнением или реальным судом. А ходом осуждаются законы того времени, вся политика – разрушается база под настоящим (если прошлое было неверным, но неверно и настоящее, потому что оно на фундаменте прошлого). Ельцинисты очень поддерживали таких «исторических исследователей», но теперь они сами со своими прямыми последователями попадают под остракизм. И не спасает то, что Путин не сдает Ельцина – Сталина-то с Лениным сдали раньше.  Если мы готовы осудить правителей прошлого, то мы создаем прецедент для осуждения правителей настоящего и будущего.

Поэтому мне понятны китайцы, стоящие на непогрешимости Мао Цзедуна, какими бы нелепыми и абсурдными действиями он не отличался – прав, и все тут. Потому они сейчас на коне, а могли бы быть глубже нас.

5. В Израиле осудили президента Моше Кацава. Не знаю, реально ли он там кого-то насиловал или это было дело в стиле Доминика Стросс-Кана, но в большей степени вероятно, что реальные правители, а ими в Израиле является семья Мозесов, просто указала, кто в доме хозяин, а кто таракан.

Есть реальные правители и в «цивилизованном мире», и многие президенты давно уже стали топ-менеджерами стран. Именно в силу этого расклада был и принят Римский статут, на который ссылается Илюхин. Мировая закулиса становится все сильнее, и такие умопомрачительные в недавнем прошлом законы становятся нормой дня. Я вот не понимаю: неужто Илюхин лег под Закулису? Или сам не понял, что сказал? Теперь уже это не выяснишь.

Резюме.

Как бы мне не нравился Виктор Илюхин своей бескомпромиссной позицией, которую он не раз демонстрировал, но истина дороже: Первое лицо неподсудно, ни в настоящем, ни в будущем.