"А ЛАРЧИК ПРОСТО ОТКРЫВАЛСЯ ."..

   Я держала кроликов четыре года. После смерти мужа развелось их у меня многовато - 157 штук. Порода была очень хорошая: белый великан называется. Почему так много? Некому было сокращать их поголовье. Дети их любили, сама я нянчилась с ними, как с собственными детками и просто рука на них не поднималась, Прожорливые, как саранча! И вот, где-то в середине августа всё и случилось. 

   Пошла я их кормить уже вечером, в десятом часу, а надо сказать, что молодняк у меня носился просто по кролятнику, а матки и самцы были отделены и находились каждый в своей клетке.

   Только открыла я двери, как сзади, уронив меня на пол, ворвался соседский охотничий пёс Загря и начал хватать моих крольчат. Он их не рвал, а душил... я не могла справиться с ним, пару раз он тяпнул и меня за руки, - был абсолютно невменяем! Под руку мне попался мешок, и как-то я умудрилась накинуть ему этот мешок на голову, когда в пасти у него оказался кролик!

   Загря рванулся, но тут уж я плюхнулась на него сверху, но он здоровый пёс был, рослый, сил у него побольше моих было! Он метался с мешком на голове по кролятнику и таскал меня, как куклу, пока не вывалились мы с ним из дверей кролятника в огород. И ут я уже выпустила из рук своего врага, сил хватило только на то, чтобы захлопнуть дверь и задвинуть щеколду.

   Я без сил свалилась на крылечко и  молча смотрела на мечущегося по огороду Загрю с мешком на голове. Он носился, мотая головой, стараясь сбросить мешок, по грядкам с морковкой, свеклой, луком, промчался туда-сюда по ягоднику – как раз поспевала клубника, комья земли, листьев, овощной ботвы летели от его лап в разные стороны, как от лошадиных копыт… И огород мой превратился в побоище.  Всё же удалось ему наконец-то освободиться от мешка и, не выпуская бедного кролика из зубов, сиганул Загря через забор на соседскую половину.

   И неудивительно: пёс рослый, что ему забор в метр двадцать, он пролетел над забором сантиметров на семьдесят выше!

   Крольчата мои попрятались в сараюшке, сидели, дрожали…Насыпала я им корма, налила воды, принесла подвяленной на солнышке травы, осмотрела каждого на предмет ранений – все целые, раненых нет. Собрала двадцать штук задушенных в тот же мешок, закрыла двери и ушла.  

   Пришлось Алёшке и Павлушке хоронить этих кроликов. Уехали ребята в старый заброшенный карьер, прихватив с собой мешок с крольчатами и лопату. Вернулись, доложили об исполнении.

   На утро дежурный по кроликам был Андрюшка. Прибегает, Кричит:   «Мама! У нас кролики умерли!»

Помчалась я в кролятник, на ходу соображая: может, вчера не всех собрала? Гляжу – нет, другие…Андрюшка ревёт, размазывая сопли по мордашке… Собрали и этих… Ещё девять, и так, за неделю от молодняка осталось у меня двенадцать штук.

  Пошла я субботним  вечером к соседу напротив – Авдею.  - Саш, возьми у меня кроликов…

  Тот руками замахал: ты что, у меня и денег таких нет! Давай я его уговаривать, что бесплатно, что денег и не потребую, только возьми, ради Бога, не нужны они мне, а убить не могу…Пусть уж  живут него..

  Уговорила всё-таки, отдала вместе с кормами. 

На следующий день мальчишки перенесли кроликов  - и молодых, и старых - к Авдею…

  А укусы на руках у меня болели долго, месяца три…

Долгое время спустя,- года два прошло, однако, - я разговорилась с новым зоотехником на эту тему. И он сказал, что кролики дохли от пережитого страха.

А я этого даже предположить не могла и всё ломала голову: почему начался массовый падёж?

«А ларчик просто открывался.»