Михаил Рушанов
Для большинства современников Великая Война разразилась неожиданно. В России была середина, в остальной Европе конец июля. Период отпусков для лучшей части общества и тех, кто мог себе это позволить. Солдат-призывников отпустили домой на сельскохозяйственные работы. После убийства 28 июня1914 года наследника австрийского престола Франца-Фердинанда и его супруги прошёл уже месяц, тема постепенно уходила с первых страниц европейских газет. Мало ли их было – громких политических убийств, мировых войн они не вызывали. Австрийский ультиматум и открытие военных действий против Сербии стали громом среди ясного неба. И сейчас, спустя почти сто лет, можно спорить о причинах, толкнувших Каканию на самоубийственную войну, быстро охватившую весь мир. K. und k. Monarchie официальное название Австро-Венгрии в 1867 – 1918 годах, Какания (к+к) фривольное прозвище государства, неплохо характеризующее настроение общества того времени, когда все плясали канкан. Монархия поздних Габсбургов была мещанско-уютным государством, хотя и не для всех, где можно было неплохо жить, если не лезть, куда не надо, особенно в национальную политику и в дела кайзера.
К началу ХХ века империя балансировала на грани развала. Впрочем, в таком состоянии она жила уже многие столетия и дожила, хоть и не без потерь, до 1914 года. Свою государственную жизнь империя оправдывала «европейской необходимостью». При всех насмешках над дряхлым кайзером Францем-Иосифом и его «лоскутной монархией» ни один реальный и ответственный политик не требовал роспуска империи. Никто не хотел брать на себя головную боль бесконечного национального вопроса Юго-восточной Европы, оставляя решение региональных проблем Францу-Иосифу. И старик как-то, хуже или лучше, но решал. Ещё Бисмарк предпочёл малогерманское решение – объединение Германии без Австрии, страшась сдерживаемого австрийской монархией котла национализма в Юго-Восточной Европе в придачу с конфронтацией с Россией и Турцией.
Многонациональная монархия удерживалась на трех столпах: стоящая армия солдат, сидящая армия чиновников и коленопреклонённая армия священников. За столетия в империи сложилась сложная, выверенная система противовесов, сдержек, вассальных, иерархических, клиентских, экономических, зависимых и полузависимых отношений. В разных частях империи система управления имела свои особенности.
В Галиции лояльность императорскому дому выражали евреи и поляки, жившие среди враждебного западно-украинского большинства, посему нуждавшиеся в сильной и благосклонной к ним руке. Здесь кайзер выступал сдерживателем украинского национализма.
В Венгерском королевстве Габсбурги опирались на венгерский элемент. По переписи 1910 года (по, возможно завышенным данным) в землях короны святого Стефана венгры составляли 54% населения и для управления невенгерскими, особенно славянскими народами нуждались в поддержке дома Габсбургов. В первой трети XIX века доля венгров в королевстве составляла не более 30%, постепенно повышаясь в следующие десятилетия в ходе мадьяризации. Преобладание венгров в венгерском парламенте достигалось за счёт неравноправно-сословного избирательного права, преферировавшего венгров по отношению к остальным народам королевства. Среди венгров особым покровительством императора пользовались магнаты, видевшие в нём блюстителя стародавних вольностей и привилегий. Венгры стремились к фактической независимости внутри монархии, которую они к 1914 году в значительной степени достигли. Формальной независимости Венгрии добилась в 1867 году. С другой стороны, невенгерские народы королевства видели в кайзере своего защитника от венгров.
Венгры считали себя независимым государством, связанным с остальными частями монархии только личной унией через персону императора. Венгры хотели, давая империи минимум, получать от неё максимум, особенно политическую поддержку в жизненно важном балканском вопросе и экономические субсидии. Всё
эрцгерцог Франц Фердинан
же, венгерские политические круги не стремились к развалу империи, хотя своим пламенным национальным эгоизмом активно способствовало оному. Ещё венгры не любили Российскую империю за военное подавление венгерской национальной революции 1848 – 49 годов и за роль России на Балканах. В 1914 году ещё были живы очевидцы и участники революции 1848-49 годов, живо запечатлевшейся в памяти венгерского народа. Для противостояния Российской империи и собственным славянским народам Венгрия нуждалась в Вене и кайзеровской империи. На несчастье Какании, позицию имперского министра иностранных дел много лет занимали представители Венгерского королевства. Отрицательное внутреннее отношение венгров к Российской Империи негативно и необъективно сказывалось на конкретной внешней политике монархии.
Словакия была отсталой, аграрной территорией, где Будапешт активно проводил политику мадъяризации. Словаки особых политических амбицией пока не высказывали, хотя в городах начала развиваться промышленность, появился собственный рабочий класс и интеллигенция. Они просто тихо ненавидели своих венгерских господ и «голосовали ногами» эмигрируя в разные концы света. В румынских, хорватских, сербских, словенских, украинских, русинских, карпатских и прочих невенгерских районах королевства активно проводилась политика мадъяризации.
Хорваты стремились к независимости от Венгрии, где они имели внутреннюю автономию. Хорваты считали себя независимым королевством Хорватия и Славония в составе Венгрии. Хорваты лелеяли мечту возглавить южных славян в рамках южнославянского царства в составе империи. Это превращало империю Габсбурга из двуединой в триединую в составе немецкого, венгерского и южнославянского королевств. За лидерство среди славянских народов региона с хорватами конкурировали сербы и болгары. Будапешт считал Хорватию своей провинцией с дарованными некоторыми особыми правами, а вовсе не лидером южных славян. До 1918 года так и не удалось прояснить отношения в удовлетворительном для обеих сторон смысле. Хорваты роптали, но до открытых восстаний, как в 1848 году, не доходило.
Словенцы были хорошо интегрированы в монархию, их даже называли «славянскими немцами», но подъём панславизма не обошёл стороной и их.
В среде австрийских немцев кайзер делал ставку на национализм, подчёркивая принадлежность дома Габсбургов к немецкой нации. Немецкий язык использовался в системе государственного управления, большая часть армейских офицеров происходила из немецкой среды, немецкий был языком армии. Разумеется, кроме венгерских гонведских воинских соединений. Из всех национальных групп империи австрийские немцы больше всех ненавидели евреев, со второй половины XIX века в австро-немецкой среде начали зарождаться базирующиеся на антисемитизме партии.
Немецкий национализм чувствовали на себе и чехи, столетиями стоявшие на переднем фронте борьбе славянства и германства. Вековая ненависть чехов к венграм и немцам недооценивалась кайзеровским правительством. Чехов кайзер кормил обещаниями уравнять их в правах с немцами и венграми. Всё же, под рукой Вены Чехия экономически успешно развивалась, став промышленным сердцем Австро-Венгрии, и была заинтересована в льготных для неё рынках большого государства. Чехи не особо верили обещаниям императора повысить их статус в империи, но экономические факторы заставляли их думать о целостности страны даже без особой любви к Вене.
В итальянских округах отмечались сепаратистские тенденции и стремление к объединению с Италией, борьба с итальянскими ирредентистами велась полицейскими методами. Всё же, итальянцы столетиями жили в габсбургской монархии и имели к ней почтение, считая себя австрийскими итальянцами. Настроения в итальянских провинциях были не всегда спокойны, но на массовую вооруженную борьбу итальянцы не поднимались, даже после убийства императрицы итальянским анархистом в 1898 году. На возникшем в 1915 году итальянском фронте ряд австрийских батальонов имели в своём составе до половины австрийских итальянцев, которые воевали против таких же итальянцев в форме итальянской армии.
Босняки и мусульмане пока вели себя тихо, ориентируясь в новой для них жизни в Австро-венгерской монархии без покровительства Османской Империи.
Основной проблемой Австро-Венгрии была ненависть населявших её народов друг к другу и существенной части населения к императорскому правительству. В чём не всегда можно обвинить правительство. В империи действовала иерархия народов с подчинением одних этносов другим. В целом, славянские народы находились в худшем положении по сравнению с немцами и венграми, неравенство практиковалось и среди славянских народов. Так, положение чехов было лучше положения украинцев.
С середины XIX века национализм стал превращаться в гремучую смесь под троном Габсбургов. Всё же, кайзер, говоря современным языком, «разруливал ситуации» стиснутых рамками монархии народов, не допуская крупных эксцессов. Смотрящий за порядком в царстве, добрый и справедливый император «по понятиям» «разводил» драчливых петухов, обещая каждому защитить его от ненавистного соседа. Это было его святое предназначение «смотрящего» по империи. В роли справедливого третейского судьи кайзер оправдывал своё положение отца нации и народов. После 1918 года пар вырвался из котла, и «освободившиеся от оков самодержавия» бывшие граждане одной страны принялись сводить давние счеты, ожесточенно избивая друг друга. Кровавые столкновения народов бывшей Австро-Венгрии после 1918 года, особенно в 1940 – 47 и в 1990-х годах заставили некоторых с ностальгией вспомнить «доброго монарха в Вене» и иначе оценить роль исчезнувшей в 1918 году габсбургской империи. Но вернемся в год 1914.
Весьма беспокойным антиавстрийским элементом в империи и за её пределами были сербы, хотя ещё в XIX веке Сербия считалась сателлитом и клиентом Вены. Фаворитом России на Балканах в XIX веке была Болгария. Балканская «смена альянсов» с ориентацией Болгарии на срединные державы и подключение Сербии к российской политике на Балканах произошли уже в ХХ веке. Вне Сербии существенные сербские общины проживали в австро-венгерских областях Истрия, Далмация, Воеводина, Словения, Хорватия, Босния-Герцеговина.
Многосотлетнее турецкое ярмо, частые, жестко подавленные антитурецкие восстания, борьба за независимость, образование в XIX веке княжества, позднее королевства Сербия, убийство сербскими офицерами королевской четы Обреновичей в 1903 году, победа в обеих Балканских войнах 1912 – 1913 годов сделали из сербов радикальных националистов. Присоединение и позднейшая аннексия Австро-Венгрией бывшей турецкой Боснии-Герцеговины тогда со значительным сербским населением рассматривалась сербами как второе иго, после недавнего турецкого. По итогам двух Балканских войн Сербия расширила свою территорию и имела виды на населенные сербами районы Австро-Венгрии. Сербия и сербы вели активную антигабсбургскую пропаганду, агрессивные сербские настроения поддерживались панславистскими российскими кругами, к которым принадлежал и посол России в Белграде Н.Г. Гартвиг. Он стал первой жертвой скорой войны, скончавшись 10 июля 1914 года от сердечного приступа во время встречи в здании Австро-венгерского посольства в Белграде с австро-венгерским посланником, пангерманистом и немецким шовинистом бароном В. Гислем. В 1931 году В. Гисль вступил в НСДАП и был активным пропагандистом идей национал-социализма в Австрии.
Геополитически Россия активно укреплялась на Балканах, готовясь к решению важнейшей задачи русской внешней политики со второй половины ХIХ века; Установление контроля над черноморскими проливами, стратегический выход в Средиземное море, на Ближний и Средний Восток с его нефтяными ресурсами, возможный окончательный раздел Турецкой империи. В 1911 – 1913 годах Порта была вовлечена в три изнурительные войны, показавшие её продолжающуюся слабость. После потери Ливии в пользу молодого итальянского хищника и европейских владений в пользу Балканского союза окончательный раздел Высокой Порты представлялся не невозможным. Австро-Венгрия считалась противовесом Османской империи и России на Южном фланге Европы вкупе со сдерживанием панславизма. Впрочем, Австро-Венгрия постепенно переходила к поддержке Высокой Порты, учитывая её слабость по отношению к окружающим государствам. Эти политические расклады делали «лоскутную монархию» той самой «европейской необходимостью». По крайней мере, с точки зрения западных держав. Европа уже тогда опасалась распада к. и к. монархии на небольшие, враждующие между собой государства и войну всех против всех.
император Австро-Венгрии Франц Иосиф
Для России Балканы становились важным плацдармом южного направления. Он позволял взять Турцию в клещи, выйти в Адриатику и Средиземноморье (ах, проливы, проливы), держать в шахе Австро-Венгрию. Экспансия Российской империи на Восток в сторону Китая была ограничена проигранной русско-японской войной, на Запад Германией и Австро-Венгрией. Россия быстро восстанавливалась после японской войны и революции. Всё же односторонние действия в Китае наталкивались на сопротивление других заинтересованных держав и были для России нереалистичны. Колонизация Китая всеми иностранными державами, имевшими для этого силы, средства и желание, шла полным ходом, оставаясь гонкой без лидера. За несколько вырвавшейся вперед Японией с её колонизаторскими устремлениями в Манчжурии и Корее с недоверием наблюдали прочие державы.
Для России оставалась только сулившая перспективы экспансия на Юг против хорошо знакомого и не раз битого врага. Перед лицом агрессивных конкурентов Россия не хотела опоздать к делёжке турецкого наследства. Всё это очень волновало Вену, опасавшуюся России, вытеснения с Балкан, поползновений собственного славянского населения и падения Османской империи, лучшие куски которой могли достаться врагам Австрии. Какания опасалась приращение сил своих соседей-врагов за счёт дележа османского наследства. Кайзеровское правительство считало пример Сербии пагубным для населенных славянами частей монархии и прочих народов своей страны. Первая война между Сербией и Австро-Венгрией, правда, пока торговая разразилась ещё в 1906 году из-за экспорта свинины в Австрию, в историю она вошла под названием «свиная война».
Расширенная Сербия как возможная база Российской Империи в регионе стала кошмаром к. и к. внешней политики. Особенно венгры рассматривали южных славян с Российской империей за спиной как угрозу целостности королевства и монархии в целом, считая Сербию опасной, воинственной страной на юго-восточных границах империи. Мыслимо, что сходные опасения в октябре 1914 года подтолкнули Османскую Империю к вступлению в Первую мировую войну на стороне срединных держав. Турки опасались без Австро-Венгрии и Германии остаться один на один с победившей Россией и Балканским союзом. Великобритания и Франция так же не хотели и опасались выхода России в Средиземное море, но без Российской империи они не могли вести мировую войну со срединными державами.
Русской политике приходилось ещё выбирать и лавировать между двумя местными «сверхдержавами» – Сербией и Болгарией. В Болгарии правил пронемецки настроенный бывший офицер австрийской армии, князь, с 1908 года царь Фердинанд Кобургготский. Правительство Сербии и сербская династия Карагеоргиевичей находились под влиянием полутайной сербской террористической и националистической организации «Чёрная рука». Болгария и Сербия спорили между собой за статус «региональной сверхдержавы» и лидера южных славян, которым хотел стать и Хорватия.
Возможное включение Боснии-Герцеговины в состав Королевства Сербского (эта возможность существовала до 1908 года) дало бы Сербии преимущество на Балканах, что было неприемлемо для Болгарии. Берлинский мирный договор по итогам русско-турецкой войны 1877 – 78 годов в статье 25 от 13 июля 1878 года дал Австро-Венгрии мандат на управление Боснией-Герцеговиной. Формально территория оставалась частью Османской империи. Задачей мандатных властей было улучшение системы управления, подъем экономики, развитие инфрастуктуры, урегулирование межнациональных отношений. 29 июля 1878 года к. и к. армия начала оккупацию Боснии-Герцеговины, вступив в ряд вооруженных столкновений с местным, особенно мусульманским населением. Управление подмандатной территорией было поручено имперскому министерству финансов.
Положение подмандатной территории продолжалось 30 лет, Австро-Венгрия не решалась аннексировать Боснию-Герцеговину, опасаясь международных осложнений, в первую очередь со стороны Россия и Сербии. «Ничейная» Босния-Герцеговина будила у Сербии большие надежды на приращение государства и становилась ещё одним фактором нестабильности на Балканах. Конец этому положению пришёл в 1908 году в результате революции младотурок в Константинополе. Контролируемое младотурецким реввоенсоветом правительство Османской империи назначило всеобщие выборы в стране, участие в выборах должны были принять и формально остающиеся в составе Османской империи жители Боснии-Герцеговины. Фактическое проведение турецких выборов стало бы плебисцитом о национальной принадлежности этой территории и подтверждением претензий Турции на де-факто, но не де-юре утраченную 30 лет назад провинцию. В этой политической атмосфере кайзер Франц-Иосиф решился на аннексию Боснии-Герцеговины в рескрипте от 5 октября 1908 года, чем вызвал большой гнев Сербии. Последующий боснийский аннексионный кризис с трудом удалось уладить при посредничестве других великих держав.
В Балканский узел были вовлечены: Болгария, Румыния, Турция, Черногория, Сербия, Греция, Австро-Венгрия, подмандатная Босния-Герцеговина, Российская империя, Итальянское королевство, Германская империя, Албания. Свои интересы заявляли Великобритания и Франция. Все балканские государства хотели увеличить свою территорию за счёт соседей, все они ненавидели друг друга, особенно турок. Сербия соперничала с Болгарией за звание региональной сверхдержавы, хотела объединить все населённые сербами территории и возглавить южных славян. Турция отчаянно боролась за выживание, революция младотурок в 1908 году давала шанс на модернизацию Османской империи. Хорваты стремились к лидерству среди южных славян в рамках к. и к. монархии, соперничая с болгарами и сербами. Австрийские немцы и особенно венгры опасались выхода из подчинения своих славянских народов и развала габсбургской монархии. Греция пыталась отвевать у турок максимум возможного. Новообразованная в 1912 году Албания была слабым государственным образованием, будившим аннексионистские желания соседей, особенно Италии, Австро-Венгрии и Греции. По итогам Второй балканской войны часть добычи за счёт Болгарии получила Румыния и тщилась охранить завоёванное.
Россия укрепляла своё влияние на Балканах с целью окончательного раздела Турции, разогревания панславистских настроений среди славянских народов Австро-Венгрии и завоевания контроля над проливами. Заинтересованные великие державы и малые страны опасались выхода Российской империи в Средиземное море. В этом ящике со змеями непонятно, махал ли сербский хвост русской собакой или все же собака махала сербским хвостом. Возможно, Вена сама запуталась в крайне сложных политических хитросплетениях и интригах. Постепенно в Вене созрела мысль «наказать» Сербию, развязав против неё «маленькую, победоносную войну», сим приглушить панславизм в своих пределах, вытеснить Россию с Балкан и поднять престиж монархии. Повод дало убийство сербской террористической организацией наследника престола Франца-Фердинанда 28 июня 1914 года в Сараево. Этот теракт довел давно тлеющую ненависть австрийцев к сербам до высшей точки кипения, а гнев, как известно, плохой советчик.
К развязыванию войны Вену подталкивал Берлин, увидевший повод начать давно задуманную военную борьбу за мировое господство. Возможно, во время июльского кризиса Берлин «подставил» Вену, гарантируя свою поддержку и намекая на локальную и быстротечную войну. Берлин оптически хотел выглядеть прилично, не как агрессор и поджигатель войны, а как страна, выполняющая свой союзнический долг по отношению к подвергшейся нападению Австро-Венгрии, оплакивающей убиенного террористами наследника престола.
Как показала история, неустойчивой габсбургской монархии не стоило ввязываться ни в какие авантюры. «Маленькой, победоносной войны» не получилось. Вместо укрепления престижа престарелого монарха, война разрушила 650-летнюю империю. Возможно, Австро-Венгрия поверила в быстро решаемый локальный конфликт и начала реализовывать план основного удара на Балканах (план Б. Балканы), оставив меньшие силы на русском фронте. Но Берлин планировал иначе. Открыв 28 июля боевые действия против Сербии, престарелая империя совершила самоубийство, перешагнув Рубикон своей государственной жизни, утянув при этом на дно и всю Европу. В психиатрии это называется расширенное самоубийство
Комментарии