Каждый может пойти ко дну, да не каждый выплыть.

Сам я хабаровчанин. После 1-го курса железнодорожного института ушел в армию. Отслужил, женился. Продолжать учебу уже не стал, пошел работать. У меня 4-й разряд электромонтажника. Учили меня руководить людьми в строительной организации. Заказчики у нас в основном государственные были - нефтеперерабатывающий завод, казначейство, налоговая полиция, Комитет по делам молодежи. Проработав более 10 лет, открыл свою организацию - ООО «Электротехмонтаж». Уже сам в качестве генерального директора искал заказчиков, организовывал работу на объектах. Все это поглотило с головой.

Первый миллион трудно было заработать, второй - еще тяжелее, но интересно. Потом какая-то апатия навалилась. Начал спасаться алкоголем. Оправдывался перед собой тем, что надо отдохнуть, расслабиться. В кабачок сходить, по девочкам прогуляться. Жене говорил, что допоздна останусь работать. Жена знала, что я в центре снимаю комнату, чтобы, когда заработаюсь, там ночевать, а не ездить в Южный микрорайон, где у нас была трехкомнатная квартира. Но, по сути, это отговорки были. А в итоге запил всерьез, потерял смысл.

Вот люди стремятся побольше денег заработать. Думают, что деньги их спасут. Ничего подобного. Внутри у меня как бы все сгорело, ничего не осталось. И деньги - они просто были уже продолжением моего падения. Мне не надо было уже идти работать. Достаточно было прийти в Региобанк и снять со своего счета нужную сумму. Фирму пришлось закрыть - встали проблемы с объектами, нужно было шевелиться, работать, а у меня уже апатия - да не хочу, да зачем? Все интересы алкоголь вытеснил... Жена ушла, к матери переехала, потому что ребенку уже нельзя было рядом находиться - видеть, что папа творит. Продал квартиру, купил меньшую. Еще пил годик. Потом уже совсем смысл жизни потерял.

Когда пьешь, никому становишься не нужен. Мать у меня пьющая была. Отец семью содержал, двоих детей воспитал. Он мне был и за маму, и за папу. Если б он к тому времени, как я начал катиться по наклонной, не умер, может, уберег бы меня. Пришел бы к нему душу отвести. Такой вариант у меня с детства был. Мы называли это «кухонные разговоры». А так - не к кому. Жена была замечательная, но и она не могла понять, что со мной творится и чем можно помочь. Друзьям идти жаловаться - не поймут, да и не принято это было у нас.

Я понимал, что пропадаю. Кодировался трижды. Бесполезно. В итоге продал последнюю квартиру. Сыну успел положить денег немножко, остальные пропил и оказался на улице. Ночевал в подвалах, в подъездах. Попрошайничеством не занимался. Собирал по помойкам бутылки, металлолом, остатки еды. Покупал спиртное. Всех бичей в Южном микрорайоне знал в лицо. Почти каждый день встречаешься по помойкам, иногда выпиваешь вместе. И каждый мечтает выкарабкаться. Вот у меня в кампании были два танцора, чемпионы России в свое время по спортивным танцам - пара. Сейчас не знаю, где они. Бывший военный был, старший лейтенант. Все из-за алкоголя упали вниз. И сами уже не могли выбраться. Много людей убивают. Молодежь поджигает бомжей специально. Резвятся так они. Мне самому голову пробили, когда я бичевал. Просто на улице палкой ударили сзади и паспорт забрали.

А в Южном ходит из церкви «Восстановление» один верующий - кормит бездомных. Начинал он сам, сейчас церковь ему помогает. Готовят обеды они - котлетки, рис, хлебушек. И в разовых тарелках раздают. О Господе рассказывают, показывают путь к спасению. Этот верующий тоже бывший алкоголик. На своем примере показывает, что можно подняться. У него сейчас жена, ребенок, землю получили в Ракитном, собирается строить дом. То есть жизнь можно начать заново и не пропасть в этом мире. Он мне говорил: «У нас в церкви никто не принуждает. Приходи, попробуешь жить в нашем реабилитационном центре. Захочешь уйти - уходи, тебя никто не держит. А захочешь жить заново начать - поможем». И вот я пришел. Пить сразу бросил, а с куревом были проблемы. Да они почти у всех. Вот был у нас дед, он так и не смог бросить курить, и пастор прогнал его. Но за меня вся церковь молилась, и оно как бы само ушло. Я даже и не понял, как. Кашлял я сильно целый месяц. Пошел, покаялся и поверил, что Бог есть и он помогает, дает терпение. Потому что тяжело, конечно, преодолевать все это.

В реабилитационном центре я уже 10 месяцев. Пастор Виталий Олегович Бандурин арендует под него частный дом в селе Ракитном и небольшую благоустроенную квартиру, где можно помыться. Сейчас нас там 15 человек и два служителя от церкви, которые живут точно так же, как реабилитанты. И еще нам помогает Настя, заместитель пастора, его поверенная. Это - их церковное служение. Получается так, что они служат нам, реабилитантам. Моральную, психологическую помощь оказывают. По мере возможности, помогают восстанавливать документы. Но на это тоже деньги нужны. Штраф за утраченный паспорт, да еще за получение документа и всякие справки -оттуда бумажка, оттуда, оттуда - чтобы просто подать заявление.

Когда начинаешь жить в реабилитационном центре, первые три-четыре месяца за ворота выходить нельзя, чтобы никаких соблазнов не было. Это самое трудное время. Нужно пересилить себя, чтобы не нарушить главные законы центра - божьи заповеди: не пить, не курить, не сквернословить, посты соблюдать.

Ничего не придумано специально, все взято из Библии. А искушение очень велико.

Сейчас я помогаю уже тем, кто недавно к нам пришел. Церковь мне доверяет, я и работать езжу, и кормить бездомных. Пастор, он помимо того, что глава церкви нашей, еще и прораб. У нас своя строительная бригада. Она уже не первый год на рынке труда, выполняем частные заказы. Надо же на что-то жить, центр содержать. Вот и зарабатываем. И прихожане помогают. В отличие от некоторых других церквей, финансирования из-за рубежа у нас нет. Сейчас совместно с другими людьми, специалистами, открыли уже официальную компанию по установке натяжных потолков, изготовлению столешниц из искусственного камня.

Мы, конечно, ждем от государства помощи, но раз ее нет, надеемся на Бога и на собственные силы. Заработали деньги - автобус купили, свиней... Скоро поросята должны уже быть. Летом два огорода садим. Самообеспечение полнейшее. Хотя из обитателей центра трудоспособных примерно половина. Каждый вторник возим горячие обеды в город, в Индустриальный район - кормим бездомных. Рассказываем им о Боге, о себе, приглашаем жить в реабилитационный центр. Мы никому не отказываем, если человек хочет начать свою жизнь заново. К нам даже министерство социальной защиты направляет тех, кто в трудной жизненной ситуации оказался. Государство не может помочь, и в соцзащите бездомным дают адреса частных приютов. Их в Хабаровске пять или шесть.

В Ракитном с местными жителями у нас никаких эксцессов нет. Некоторые даже сигареты прячут, когда идешь с автобусной остановки. Может, стыдятся, что мы смогли эту вредную привычку побороть, а они - нет. Как-то помылись в квартире, вышли из подъезда, две девушки идут мимо, спрашивают: «Есть закурить?» Отвечаем: «А мы не курим». Одна говорит: «Ну, слава Богу, хоть кто-то не курит».

Сейчас вспоминаю, как в той, другой жизни, где я был успешным и богатым, когда видел опустившихся людей, роящихся в мусорных баках, думал: не хотят работать, сами виноваты в том, что с ними случилось. Сейчас знаю, что многих просто жизненная ситуация поставила в такие условия - жизнь поломала их. Им нужен какой-то новый рывок, помощь. Уже с сочувствием относишься к ним как к недавним товарищам по несчастью. Вот я могу пойти хлеба купить такому человеку. А деньги давать нельзя, по собственному опыту знаю, что они пойдут на спирт.

К деньгам у меня тоже отношение переменилось. Вот был когда-то простым работягой, зарабатывал около 30 тысяч. А через три года уже мог позволить себе за вечер 100-200 тысяч спустить. Деньги, они голову кружат. И нужно ими еще уметь управлять. Когда бичевал, многие говорили: «Вот были бы у меня деньги...» «А что ты, - спрашиваю, - с ними сделаешь? У меня были деньги. И что?.. Толку от них». Люди думают, что деньги - это спасение ото всего. А деньги заработать легче, чем их удержать. И потом, деньги - не самоцель. Они - для чего-то. Теперь я понимаю, что деньги нужны для того, чтобы была возможность сделать хорошее дело. Среди тех, кто занят бизнесом, понимание этого далеко не у всех есть.

Можно сказать, что после всего, что со мной случилось, произошла переоценка ценностей. Я очень многое понял. Даже о матери (ее тоже уже нет в живых) стал по-другому думать. Ей ведь тоже нужна была помощь. А ее все презирали, даже близкие. И получилось - то, что я, глядя на нее, осуждал, мне же и вернулось. Сейчас молюсь Богу, чтобы показал мне путь, как жить на пользу и себе, и другим людям. Я уже верю, что все у меня еще может быть - и жена, и дети, и жилье свое. И фирму собственную со временем вновь хотелось бы открыть. Но уже не только для себя и своей семьи, а чтобы помогать церкви и таким же людям, каким я сам был, подняться со дна и начать жизнь заново. Можно же не только «десятину», как у нас принято, на богоугодные дела отдавать, но и пожертвования - на какие-то конкретные цели.

Недавно позвонил старому приятелю. Он спрашивает: «Ты куда пропал? Какую фирму открыл?» Говорю: «Да я с того света, считай, вернулся». «Давай, - говорит, - встретимся, расскажешь». Вот у нас среди прихожан довольно много уже тех, кто, как и я, в свое время ко дну шел, но сумел выплыть. Просто большинство не хотят об этом распространяться. А я не скрываю. Может, мои слова кого-то и уберегут.

Все ведь думают, что от алкоголизма они застрахованы, и что эта чаша отверженных обществом их минует. Что с ними никогда этого не произойдет. Но жизнь - штука рискованная, всякое может с человеком случиться. Далеко не всегда по собственной вине люди становятся изгоями общества. У нас ведь бичей и за людей не считают. Нет прописки, даже если есть паспорт, ни на работу официально не устроишься, ни голосовать не имеешь права. На улице все от тебя нос воротят, мимо стараются смотреть, словно ты и впрямь человек-невидимка. А таких людей-невидимок очень много.

Сергей Толстых

журнал «Сообщества и Альянсы на муниципальном уровне»

№ 1(13), 2010 г.

Фото: Степан Киянов

www.stepankiyanov.ru