Предвыборная режиссура Путина, или Однопроцентный Навальный

Споры о рейтинге Владимира Путина обостряются – по мере приближения к финишу. Чем все-таки завершится гонка, а точнее – как? Мнения расходятся. «Исключение Явлинского из гонки, похоже, является частью плана Кремля, цель которого – обеспечить победу Владимира Путина уже в первом раунде», – считает аналитик из вашингтонского Центра трансатлантических связей Дональд Дженсен. Поясняя: «Сокращение числа противостоящих Путину кандидатов может облегчить ему задачу получения 50 процентов для победы в первом туре».

Сомнения в успехе предприятия? Необоснованные – считает политолог из Бостона Ирина Павлова. «Разговоры о втором туре, – убеждена Павлова, – болтовня, работающая на имитацию активной избирательной кампании. Российское общество в своей основе не изменилось. Задним умом простой российский обыватель понимает, что все эти опросы, дебаты, другие кандидаты и т.п. да и сами выборы – это игра, и голосовать в этой игре надо за Главного».

Кто же прав? И каков подлинный рейтинг Путина? Оценить его – значит ответить на три вопроса: каков он в абсолютном измерении, как меняется со временем и как соотносится с рейтингами других участников предвыборного действа? Эти вопросы корреспондент Русской службы «Голоса Америки» адресовал сотруднику Левада-центра – московскому социологу Денису Волкову.

Безальтернативный Путин

Алексей Пименов: Денис Александрович, как вы оцениваете рейтинг Владимира Путина?

Денис Волков: Здесь нужно различать электоральный рейтинг – готовность голосовать за Путина – и одобрение его как президента. Сколько человек собирается за него голосовать? По январским данным – отдать голоса за Путина готовы около тридцати семи процентов россиян.

А.П.: Вопрос в лоб: как вы это установили?

Д.В.: Это – так называемая формулировка открытого вопроса, когда мы не называем конкретных кандидатов и просим людей самих назвать – кого они хотели бы видеть президентом. Выходит – тридцать семь процентов. Можно проследить и динамику за несколько месяцев. Задаем мы этот вопрос с июля, и главное изменение произошло в сентябре. После того, как было принято решение, что Путин будет баллотироваться в президенты на третий срок.

А.П.: Что же изменилось?

Д.В.: Стало понятно, что Медведев в гонке участвовать не будет. И вот результат: если в июле за Путина были готовы голосовать двадцать три процента, то в сентябре – уже двадцать семь. А в октябре – и все тридцать шесть. Исчез Медведев (а по нашим данным, главной альтернативой Путину был все-таки он: в июле за него готовы были голосовать от восемнадцати до двадцати трех процентов) – и рейтинг Путина вырос на десять процентов. Повторяю, исчезла возможность замены Путину – и его рейтинг сразу резко повысился. К нему перешла часть голосов Медведева: многие избиратели будут голосовать за Путина просто потому, что… люди смотрят на реального победителя. И голосуют за него – чтобы не остаться в меньшинстве.

А.П.: А рейтинг одобрения?

Д.В.: Тут ситуация другая. Рейтинг одобрения Путина как президента – очень высокий, он составляет больше шестидесяти процентов. Но в течение года он только снижался. Правда – плавно. Но главное – каждый месяц он снижался. И одновременно – росла готовность голосовать за Путина – прежде всего потому, что исчезла альтернатива.

А.П.: Но есть же и другие кандидаты…

Д.В.: Согласно январским данным, следующим идет Зюганов: за него – около восьми процентов. Затем Жириновский – пять процентов. И, наконец, Миронов с Прохоровым – около четырех.

А.П.: Это – сегодня. А что вы прогнозируете?

Д.В.: Тем, кто придет на избирательные участки, будет предложен определенный бюллетень. Иными словами, им будут предлагаться кандидаты, среди которых они и будут выбирать. А в таких случаях – когда перед глазами фамилии – наиболее популярный кандидат получает чуть-чуть больше. Среди наших опрошенных – тех среди них, кто говорит, что скорее придет на выборы, чем не придет, или среди тех, кто намерен непременно прийти на избирательный участок, Путин получает даже больше шестидесяти процентов – порядка шестидесяти двух. Поэтому второго тура, скорее всего, не будет.

А.П.: Неожиданности исключаются?

Д.В.: Тут, конечно, важно, насколько оппозиционные кандидаты смогут мобилизовать электорат. Партия власти нередко теряет голоса во время предвыборной гонки: начинают агитировать другие кандидаты, они, так сказать, становятся заметнее – в ущерб главному кандидату. Но насколько будет мобилизован протестный электорат, сейчас сказать трудно. Это удалось сделать на выборах в Думу – надо сказать, довольно неожиданно. Судя по нашим данным, мобилизация протестного электората происходила в последние одну-две недели. Но теперь – ситуация иная: в глазах населения был лишь один альтернативный кандидат – Медведев. Но он устранен из гонки – и определенности стало намного больше, чем во время думских выборов.

Москва и провинция

А.П.: Кто голосует за Путина – в каких слоях общества его поддерживают?

Д.В.: Во всех слоях поддержка Путина достаточно высока. Но прежде всего это, конечно, люди, напрямую зависящие от государства: бюджетники, чиновники, военные. Люди, живущие за пределами крупных городов и сильно зависящие от поддержки государства, от государственных денежных выплат… Люди, у которых мало других ресурсов и других источников дохода. Неудивительно, что Москва более скептически относится к Путину и к «Единой России», и что в Москве происходили и планируются новые массовые акции протеста. Те, кто выходит на улицы в Москве, наиболее независимы в финансовом плане. Они и власти-то предъявляют другие требования. Проблему финансового обеспечения многие из них – в отличие от большинства населения страны – уже решили.

А.П.: А какие не решили?

Д.В.: Проблему качества институтов – того, как работают суды, милиция, СМИ. Эти люди находятся вне пропагандистской машины, т.е. государственных каналов. Ведь именно в Москве Интернет, хотя и является пока вторым по значимости каналом получения информации, уже вплотную подходит к телевидению. Если по всей стране новости из Интернета получают от десяти до двенадцати процентов населения, то в Москве – больше сорока процентов. У этих людей – совершенно другие информационные горизонты. А следовательно, и другие запросы.

А.П.: Активное меньшинство?

Д.В.: Да. Большинство населения страны находится в условиях гораздо большей зависимости от власти, причем не только своим финансовым положением, но и своими надеждами. Они более подвержены влиянию пропагандистской машины: их положение в обществе и их финансовое положение зависит от власти, и поэтому они обращают к власти не свои претензии, а свои надежды. И Владимир Путин – это во многом действительно их выбор.

…Когда мы проводили опросы, связанные с выборами в Думу в Москве, разрыв между нашими результатами (касавшимися «Единой России) и тем, что показал Центризбирком, составил около пятнадцати процентов. Но когда мы говорим обо всей стране, когда Москва в определенной степени растворяется в населении всей страны, то «Единая Россия» получила меньше, чем на прошлых выборах, но все-таки в определенной степени осталась партией власти. И кандидат в президенты Владимир Путин зависит от выбора – но не тех, кто живет в самых крупных городах, а тех, кто живет за их пределами. В общем, противникам Путина нужно учитывать мнение провинции. Не должно быть такого разрыва: с одной стороны – определенная группа населения в крупных городах, а с другой – остальная часть страны, ведущая не такую уж веселую жизнь.

А.П.: А там, в провинции – что, все ориентируются только на Путина?

Д.В.: К сожалению, наши данные не позволяют сравнивать отдельные регионы. Ясно, однако, что, например, либеральные настроения гораздо более характерны для крупных городов и прежде всего для Москвы. Тут важна не столько идеология, сколько привычка. Важен сам язык, на котором говорят политики. Скажем, именно в провинции находит свой электорат КПРФ. В малых городах и депрессивных регионах традиционно получают свои голоса ЛДПР и сам Жириновский. Если московская молодежь, вероятно, выбрала бы Явлинского и, наверное, отчасти будет выбирать Прохорова, то в провинции, где намного меньше возможностей для самореализации, для карьеры, популярен Жириновский.

Не буду вечно молодым

А.П.: Какое место на этой карте предпочтений занимает Навальный?

Д.В.: В крупных городах – прежде всего в Москве. В целом по стране известность Навального не превышает одного процента. И дело тут в первую очередь в распространенности социальных сетей, в которых работает Навальный.

А.П.: Снова – различие между Москвой и провинцией?

Д.В.: По всей стране социальными сетями регулярно пользуются двадцать процентов населения. В Москве – пятьдесят процентов. А знаете, сколько таких в группе москвичей моложе двадцати пяти лет? Девяносто шесть процентов. Даже больше. Дело, таким образом, не только в том, кто регулярно пользуется Интернетом, а кто нет. Важно соединение: пользование социальными сетями плюс интерес к политике. А настроения молодежи отличаются от настроений интернет-аудитории в целом: молодежь политикой не интересуется. Вот и выходит, что те, кто интересуется политикой и кого захватывает Навальный, – это лишь сегмент интернет-аудитории. Хотя его лозунги поддерживает гораздо большее число людей – и про партию жуликов и воров, и про коррупцию, и про национализм. Но эти лозунги популярны в обществе и без Навального. В России коррупция – главная проблема: так думает больше восьмидесяти процентов населения.

А.П.: Стало быть, молодежь политикой не интересуется…

Д.В.: Интерес к политике появляется, когда человек начинает жить самостоятельной жизнью – не завися от родителей. И сталкивается с проблемами, которые эта самостоятельная жизнь перед ним ставит. Обычно – после двадцати пяти лет. Молодую интернет-аудиторию интересует общение, фильмы, музыка. Политика приходит позже. Будет интересно посмотреть, как будет вести себя интернет-аудитория на следующих выборах,– когда подрастут сегодняшние пользователи. Власть тоже понимает это: в марте правительство собирается заказать исследование на тему: как социальные сети влияют на политические предпочтения? Иными словами, власть всерьез начинает готовиться к тому, чтобы подобраться к настроениям именно этой общественной группы.

P.S. О дне вчерашнем и дне сегодняшнем

«Итак, – констатирует Ирина Павлова, – Путина могут проклинать на всех углах, а голосовать 4 марта все равно будут за него. Удивляться этому не приходится: если в 1991 году у российского общества были хоть какие-то демократические идеалы, то после многолетней массированной кампании развенчания “лихих девяностых”, антизападничества, пропаганды традиционного самовластия и великодержавия как высших ценностей российской цивилизации они сильно потускнели. Добавьте к этому огромное разочарование людей результатами реформ, деградацию и цинизм».

«Россия представляет единственный в истории пример государства, в котором… все сословия, вместе взятые, не признают никакой самостоятельной общественной силы вне верховной власти и не могут признавать, не могут даже мечтать о ней, потому что такой общественной силы не существует в зародыше», – приводит политолог слова генерала Ростислава Фадеева. «Эти строки, – продолжает Павлова, – написаны в конце девятнадцатого столетия. Но кто может сегодня опровергнуть слова этого незаурядного человека, так точно схватившего самую суть проблемы?»