Студенты знают, кому дать «на лапу»

На вопросы наших читателей отвечает председатель Российского студенческого союза Артем Хромов 

«СП»: - Артём, чем занимается Студенческий союз и как давно он существует? - Организация наша существует недолго, всего год. Мы – организация общественная и наша главная цель защищать прав абитуриентов, студентов, аспирантов. Мы – правозащитная структура, которая не боится отстаивать незаконные выселения из общежитий, переводы с бесплатного обучения на платное и т.д. Мы участвуем и в гражданском движении и понимаем, что общественная деятельность так или иначе связана с политическим контекстом, поэтому не боимся выступать в тех сферах, которые касаются не только образования, но и политики. Общественная деятельность во многом и есть политика. Сейчас упростили систему регистрации политических партий, и мы не исключаем, что наш Союз сможет стать в дальнейшем политической партией.

«СП»: - Студенческий союз создал антикоррупционную структуру «на лапу нет». Какие уже есть результаты? - Много говорится о коррупционных схемах, которые существуют в нашем обществе, но очень мало о коррупционных схемах в образовательной среде. Нашей главной целью было добиться, чтобы все расходы и доходы в рамках образовательных учреждений были публичные, например, знаете, какая зарплата у ректора Санкт-Петербургского горного университета? В прошлом году он получил 8,5 миллионов рублей, это чистая зарплата. Зарплата ректора РГСУ за прошлый год 7 миллионов рублей, ректора экономического университета 5 миллионов рублей. В среднем зарплата ректора от 150 до 300 тысяч рублей в месяц. Ректоры-миллионеры! Если учитывать, что базовая стипендия студента 1200 рублей в месяц, среднего профессорско-преподавательского состава 20 тысяч рублей, то мы видим очень сильный социальный разрыв. Наш ресурс создан, чтобы бороться с теми закупками, которые совершают учебные заведения, которые на выделенные деньги могут закупить иномарки, и сколько они тратят на ремонт общежития, на закупку инвентаря. Вот, мы отслеживали и выяснили, например, что Российская таможенная академия в прошлом году купила 5 автомобилей за 17 миллионов рублей, при этом, 2 «Мерседеса» представительского класса по 3 миллиона каждый. Нам удалось добиться прокурорского расследования, которое выяснило, что это незаконно. В результате чего на Академию был наложен небольшой штраф.

«СП»: - Мы знаем, что вы были на встрече с президентом. - Да, осенью я был в числе приглашённых. Несмотря на то, что в зале сидели ректоры, преподаватели, представители Министерства образования, я сказал президенту, что существует коррупция в системе образования. «СП»: - Как отреагировал президент? - Сказал, что необходимо разобраться, почему закупаются такие дорогие автомобили. Другой случай – сельхозакадемия закупила овец на 3 миллиона рублей, хотя, выяснилось, что столько не нужно, а другое учебное заведение закупило алкогольной продукции на 500 тысяч рублей, и таких случаев много, как и Саратовский университет пытался закупить аппарат по производству пластырей. Правда, в итоге отказались, а стоимость этого аппарата 62 миллиона рублей. Наша цель проста – чтобы все доходы и расходы учебного заведения публиковались, сколько бюджетных денег к ним поступило, сколько внебюджетных, чтобы все знали откуда и куда и на что тратятся, и чтобы ректоры открыли свои доходы неоправданные.

«СП»: - А ректор сам себе устанавливает зарплату? - Сам себе. Есть дотации ректорам со стороны Министерства образования, есть внебюджетные средства, которые идут не на зарплату педагогам, а себе любимому, или же расходуются на ближний круг. Обратите внимание, в некоторых институтах разрастается количество проректоров от 10до 20 человек. Образовательное учреждение превращается фактически в коррупционный механизм.

«СП»: - Общаетесь ли вы с Фурсенко, с Министерством образования? - Мы с Министерством образования находимся в сложном контакте, ведь мы не боимся критиковать их политику, и поэтому беседа не очень завязывается. Хотя, стараемся взаимодействовать, чтобы был какой-то диалог, пишем им официальные письма, хотя, и есть возможность встреч с некоторыми работниками Министерства, но это не носит частого характера.

«СП»: - Кто вас финансирует? - Мы не получаем средств от органов власти и не шакалим у посольств, так что, из-за рубежа нам тоже ничего не поступает. Существуем на частные пожертвования. Деньги дают люди, которые знакомы лично со мной, молодые преприниматели-аспиранты. Это средства от тех, кто узнал о нашей деятельности и начал переводить деньги. У нас такая общественная организация в чистом виде, хотя, в других странах подобные общественные организации получают деньги и от государства, у нас нет.

«СП»: - Вы сами студент? - Аспирант. Я закончил факультет журналистики МГУ и сейчас аспирант Российской академии госслужбы, философский факультет. «СП»: - Ваш Союз представлен во всех вузах? - Нет. Всё это зависит от студенческих инициатив, но мы сейчас уже начали создавать собственные представительства в вузах. «СП»: - Вопрос от читателя Манфреда: «Студенты от Европы до Южной Америки митингуют, спорят с властями, протестуют, выдвигают свои требования. Что из себя представляет студенчество России? Да и есть ли в России студенты, по-моему, их просто нет. Российские студенты конформисты, безликая серая масса, которая индифферентна ко всему , что происходит в стране и за рубежом, непонятные ловкачи, толкающие зачеты и экзамены, вместо того , чтобы штудировать книги, да и книг они не читают. В общем полный дебилизм.» - В Европе развита протестная деятельность студентов. Они способны влиять на изменение законов об образовании, они имеют право выходить на площади, закон им разрешает бастовать, требовать отставки ректора и даже захватывать здания.

У нас, в основном, наблюдается апатия, хотя, последние события, связанные с выборами, конечно разбудили студентов, которые вышли и на Болотную площадь, и на Манежную, и на Сахарова. Проявление гражданской активности становится модной среди студентов. В немалой степени этому поспособствовало то, что руководство учебных заведений попыталось использовать студентов как безликую массу – кого-то не внесли в списки для голосования, кого-то под роспись заставляли приходить на митинги в поддержку партии власти. И студенты взбунтовались.

«СП»: - Леонид спрашивает: «Что вы скажете о прокремлёвской организации "Наши","Молодая гвардия" и других? Ведь их финансируют из карманов налогоплательщиков. Не лучше ли потратить эти деньги на студентов, организуя студенческие отряды, как было раньше. - «Наши» и «Молодая гвардия» это общественные организации, которые существуют при партии власти на государственные субсидии, им хватает финансовых средств присутствовать в учебных заведениях. Опросы показали, что узнаваемость этих движений очень высока, студенты в своём большинстве готовы голосовать за «Единую Россию», на втором месте за ЛДПР, а в крупных городах за какие-то протестные партии. Любопытно, что благодаря этим организациям узнаваемость «ЕР» в вузах составляет 25-30%, это при том, что о других партиях знают максимум 7%. Наши опросы показали, что 50% студентов готовы были пойти на выборы (опрос проводился осенью), из этих 50% пошли 70%.

«СП»: - Вопрос от читателя Дмитрия: «Как студенческий Союз допустил участие части студентов в "каруселях" по вбросу фальсифицированных бюллетеней в пользу Единой России? Расследовал ли Союз эти случаи и установил, кто создавал из студентов "карусели"? Можете Вы уже назвать эти организации и лиц, ответственных за организацию и запуск "каруселей"? - Были студенты, которые пытались подработать – 1000 рублей платили за 80 вброшенных бюллетеней, сумма небольшая, если учесть, что это уголовное преступление и за это можно сесть в тюрьму.

«СП»: - Можно обозначить, в каких именно вузах подобного было больше всего? - Это было в Москве, Санкт-Петербурге, на Урале, на Дальнем Востоке. Конкретно называть сейчас нет смысла, есть жалобы, мы их отправили в органы власти. Мы собрали данные от студентов, которых загоняли на участки, вынуждая голосовать за определённую политическую силу, заставляли явиться в учебное заведение в выходной, чтобы там проголосовать.

«СП»: - Вы сами участвовали в митингах после выборов? - Мы - общественная организация, которая защищает права учащихся, независимо от их политических взглядов, хоть они «ЕР», хоть КПРФ… Все они имеют право состоять в нашей организации. В митингах как общественная структура мы не участвовали, но те члены Студенческого союза, кто этого хотел, присутствовали. Мой заместитель Карпухин даже выступал со сцены как наблюдатель на выборах, к тому же, мы направили на митинги своих представителей, которые готовы были оказать правовую поддержку задержанным студентам.

«СП»: - «Что вы думаете о преемственности поколений? Как современная молодежь относится к нашему политическому прошлому, конкретнее - к комсомолу?» Александр, Людмила Ефанова. - Я - человек, родившийся в СССР, я понимаю, что было такое движение как комсомол, который подчинялся властям, но там была и некоторая демократия. Сравнивая нынешние движения с комсомолом, я думаю, что они сильно отличаются. Тот, что был в прошлом, хуже. Я сторонник того, чтобы развивались общественные организации, которые могли бы оказывать влияние на принимаемые решения, получать гранты. Я сторонник этого пути, и пусть развиваются разные общественные движения – патриотические, экологические и т.д.

«СП»: - Юлия: «Артем, как вы относитесь к сокращению количества вузов?» - Да, такое решение принято, в этом году сократят от 10 до 30% учебных заведений. Отзовут 500 лицензий у вузов. С одной стороны, это положительный момент, что не будет заведений, которые не дают нормального образования, а только берут с учащихся деньги. Но есть и вторая сторона, негативная, когда в результате слияния одно учебное заведение поглощает другое, и в результате это приводит к перераспределению финансовых средств, к сокращению преподавателей, к повышению стоимости обучения. И происходят эти слияния безо всякой демократии и должного обсуждения, как например, слияние Российской академии госслужбы и Академии народного хозяйства. Или колледж Гнесиных с институтом Гнесиных.

«СП»: - «Как адаптировать в местную социокультурную среду студенческую молодежь из других регионов страны, к примеру, из республик Северного Кавказа?» Александр. - Это большая проблема. Сейчас вырос поток абитуриентов с Северного Кавказа, которые привозят высокие результаты ЕГЭ или инвалидность (которая потом не обнаруживается). Это большая головная боль для руководителей учебных заведений, и для преподавателей, и для студентов, которые видят, что у приезжих ниже знании, но оценки им ставят высокие. Плюс разные мировоззрения. Конечно, нельзя ограничивать приезд учащихся из этих регионов, но в то же время нужно развивать образовательные центры и на Кавказе. Там есть очень хороший Кабардино-Балкарский университет, который выпускает хороших, сильных профессионалов. Кстати, бестолковых студентов много и из других регионов России, например, из Липецкой области, с Дальнего Востока, где чиновники, желая показать высокие результаты, позволяют процветать коррупции в ЕГЭ. И создавать учебные центры нужно не только на Кавказе, но и на Дальнем Востоке.