Мужчина постфеминизма (мнение американского антифеминиста Барбароссы)

Я нахожу иронию в том, что инструмент феминисток и сами феминистки, которые его применяют, вне всяких сомнений являются самой гнусной формой угнетения не только для мужчин, но и для женщин также. Пойми меня правильно: мужчины страдают намного больше под тяжестью железного занавеса марксистского феминизма, однако по какой-то странной причине женщины кажутся более несчастными, чем когда-либо. Ведь самое худшее, что западные женщины могли сделать, это слить себя в отверстие унитаза, следуя феминистской фантазии, которая обращается к самой скверной стороне женской души.

Действительно, вся причина, по которой женщины были таким привилегированным классом на протяжении истории, состоит в том, что лишь светлая сторона ее натуры была раскрыта на всеобщее обозрение. Феминизм, возможно в первый раз за увековеченную историю, позволил западным женщинам показать их истинную натуру. И это самое худшее из всего возможного, что они могли сделать для себя, потому что сейчас физическая красота женщин выступает как одна сторона монеты, в то время как другая - это задокументированные и широко известные неукротимая алчность, манипуляция и ядовитость.

Уже со времен Самсона и Делилы мужчины стали остро осознавать то разрушение и разорение, которые могли бы упасть на их головы от женщин. Сейчас женщины больше не могут добиться восторга и обожания от мужчин никаким убедительным способом.


Мужчины не изумлены и не охвачены благоговением, когда мы смотрим на женщин, - мужчины недоверчивы и настороженны и без утайки хотят иметь с женщинами как можно меньше общего. И когда мужчины хотят иметь с ними как можно меньше общего, мы ограничиваем наше взаимодействие с ними до необходимости. Это означает, что мужчины в общем случае хотят быть с женщинами лишь столько, сколько требуется, чтобы трахнуть их. Феминизм и его женщины-стронники тому виной - не мужчины.

Феминизм сделал невыносимым пребывание рядом с женщинами и невозможным формирование длительной связи с ними. И как следствие, по умолчанию мужчины видят в вас не что иное, как секс-объекты, которыми якобы вас окрестил патриархат со слов феминисток. Вот почему западная женщина так тщательно заботится о том, чтобы все заметили ее наряд, который открывает достаточно жопы и сисек с целью скрытой сексуальной провокации на работе, на улице, в супермаркете, в департаменте транспортных средств, в магазинах Blockbuster, повсюду - потому что секс это все, чем они являются. Ничего больше у них нет. Жопа, сиськи, разукрашенные лица, которые заставляют их выглядеть клоунами, и каблуки, которые делают их выше, чем они есть на самом деле, - это все, что у них осталось.

Некоторые более проницательные западные женщины начинают осознавать размеры и границы той ямы, дорогу к которой их обманом заставили себе проложить.


Однако в действительности, то, видят они это или нет, не имеет никакого значения.


Потому что впервые мужчины стоят перед принятием тех идей, которые суют коллективный средний палец в лицо западного бабства, как единого целого, и говорят, что на этот раз вы сами выкапываете себя из собственной грязи. Вас не спасут те подкаблучники, которые еще не поняли, что их презирают те самые женщины, перед которыми они унижаются. Вы можете иметь правительство, захватывающее вас своей безопасностью.

Но в действительности все, что оно может сделать для вас, это выбрасывать больше денег на симптомы вашего бедственного положения. Феминистское правительство на Западе настолько искусно в сокрытии того факта, что оно является огромной частью причины болезни западной женщины, что она воспринимает правительство как лекарство.

Западная шалава не будет спасена ордами докторов, прописывающих ей больше антидепрессантов, чем когда-либо. Она не будет спасена хождением в церковь и упованием на веру мужчин в то, что это каким-то образом смывает с нее смрад от длинного списка мужчин в ее прошлом. Бог может простить тебе твое вырождение, но мужчины все еще знают, что ты есть, что ты сделала, и что более важно, кого ты сделала.


Поэтому тебе придется простить нас, если мы не в том настроении, чтобы дать приют исправившимся шлюхам, которые хотят быть домохозяйками. Более того, мужчины больше не хотят домохозяек, так как после полустолетия феминизма единственный результат, который я могу наблюдать, состоит в том, что женщины утратили свой блеск и значительную часть притягательности, которые они имели в эпоху сфабрикованных угнетения и патриархата. Хуже всего для них то, что та часть притягательности, за которую они смогли удержаться, то есть их пилотки, обесцениваются с возрастом и с использованием другими мужчинами.

Это действительно печальное положение дел для западных женщин, но я не могу сказать, что мне их жаль. Все потому, что новая разновидность мужчин появляется из первоначального болота гендерной войны, - мужчина постфеминизма. Тип мужчины, который приводит феминисток в ужас, так как он отказывается прислуживать, он отказывается приклоняться и он делает то, что он хочет делать. Мужчина постфеминизма не обеспокоен тем, чтобы угодить женщинам - он рассматривает любую женщину, которой он не угоден, как незначительную. В каждую ткань его плоти встроен механизм спускового крючка со слабым нажатием, который одновременно и рефлективно распознает и отторгает любую женщину, дающую ему даже маломальское количество феминистской чуши. Он не отстаивает, не сохраняет и не гонится за отношениями -он видел достаточно отношений, чтобы понимать, что корабль тонет. Он не приверженец - он осознает бесполезность веры в то, что Белый Дом, палаты Конгресса и парламента и все те места, где политики ведут дела, есть что-то иное, не являющееся живым эпицентром феминистской власти и влияния. Мужчина постфеминизма не приятный парень, не бандит, не бэд бой, не образованный мужчина или еще какой-то стереотип.


Он не озадачен мыслями о том, чтобы обеспечивать или трахать женщину-мать, сидящую на алиментах. Он рассматривает те две группы мужчин как не более чем две обеспокоенные фракции мужчин, которые рисуются и соперничают за доступ к изношенной пилотке. Он не биологическая форма, он не спермодонор, он не банкомат или что-либо еще. Единственное, кем мужчина постфеминизма неоспоримо является и будет являться, это тем, кем он всегда был: просто мужчина, полный желания и во всеоружии, чтобы противостоять и смотреть в лицо марксистскому феминизму на всех его фронтах.