Древний Египет на евразийских просторах

Древний Египет на евразийских просторах

  "Если в стране нарастает противостояние, нужно не мирить стороны, а определиться, с кем идти дальше - с большинством или так называемой элитой".

Сергей Черняховский:

1

Истинно, потому что так и есть!

Бессовестная стабильность грозит нам больше совестных революций. Отчего мы считаем, что эти ну никак недопустимы?

Статья С.Черняховского лучший повод к тому, чтобы в сотый раз коснуться темы нашей российской Перспективы. Потеряв веру в благую эволюцию статус-кво, С.Черняховский обращает свои надежды к героическому или даже революционному Путину. Он видит в нем, ни много, ни мало, потенциального… Наполеона.  

Путин –  наш российский Наполеон?

Не знаешь, радоваться или плакать!

К нашему счастью-злосчастью Путин не Наполеон.

По генетическому определению.

Вот же, я спрашиваю вас: отчего бы это нашему кремлевскому Лидеру так хотелось порулить болидом, боевым самолетом, нырнуть за амфорой или взлететь в стратосферу?

Я же и отвечу: потому что наш Лидер - не герой!

Героем хочет быть каждый, но не каждому дано, герою свойственно иметь небесную глубину не где-то, а в самом себе.  Если же человек не-герой, он и замещает этот свой не-героизм сугубо психологической имитацией героизма вроде ныряния в прорубь или в глубину океанских вод. Если человек неглубок, плоские психологические глубины притягивают его неимоверно. Оттого субъект без высоких чувств и выражает себя в неком  плоско чувственном, псевдохудожественном промысле. Это – чистый перформанс, данный большинству при рождении. Это искусство изящного самовыражения, порыв к компенсации, возмещение структурной дислокации, чувственно-героического ущерба.

Что угодно, только не героизм.

Вот Наполеон, лучший из наших исторических врагов, был героем,  сокрушителем рутины, духовно бездонным революционером национальной плоти; военные баталии, политические страшилки, всякие прочие лезвия бритвы – все это было его стихией. В европейской политической свалке, которую он же и инспирировал, месье Император успешно или безуспешно реализовал свое чувство исторической правды. В немалой мере это дело ему удалось, во французском ментальном остатке Наполеон присутствует неярким внутренним светом. Но сейчас мы говорим не об этом. Наполеон был не просто воплощением духа борьбы, он был одержим высокой национальной идеей, виденьем в меру иллюзорной, но одухотворяющей перспективы.

А что - Путин?

Не стоит и говорить. Наш нынешний политический лидер отнюдь не образец одухотворенной отваги. Он прекрасный кукловод, выдающийся мастер утилитаристского (так же и имманентно-художественного) перформанса, социального и политического консервирования, но не больше того. Враз преобразиться, стать национальным героем ему так же сложно, как уличному сапожнику стать обувным модельером. Как говорят французы, ничто не остается самим собой больше, чем то, что изменило себя больше всего.

2

Между тем, мы ждем-не дождемся истинного Героя. Кто же наш Наполеон, затаившийся в развалинах нашего национального духа? Не перевелись ли рыцари на просторах Отечества?

Смею думать, нашим безымянным героям нет числа. Россия - нация ментально героическая. Но большинство героев вне политики, оттого мы их не видим. Что ж, выбираем из тех, что явленны на политической сцене.  Кто здесь достоин нашего восхищения?

Прошу извинения: далее пойдут вещи непривычные, почти немыслимые.  Вот же, говорю: тот же Прохоров, несмотря на показную политическую смиренность и трехмерную толерантность, этот человек в  смысле стать героем очень перспективен. Его показно выставляемая толерантность как раз и выдает его тайну: он держит в своем чувстве духовный бунт, генетическое несмирение! Да и то, кого может привлечь толерантность на нынешнем бандитском социальном импрессионизме? Она противна всем нам до самых тапочек! Я нахожу в счастливчике Прохорове тлеющий, инспирируемый одной только совестью, призыв к одухотворяющей борьбе за человека и родное Отечество. Не говорите мне, что Прохоров куршавельский бычок, миллиардерская бяка, поверьте: Прохоров - истинный дух революции.

Может случиться, Прохоров сам еще не осознает, во что, в какую тайну самого себя вляпался.

Но это лишь дело времени.

Чего пожелаем грядущему "Императору"?

Больше всего мы должны желать бы, чтобы наш ненадувной герой не растратил попусту поднятый из глубин души дух восстания, не ограничился сценическими политическими телодвижениями, вроде либеральных поползновений в нелиберальном духовном пространстве. Напомним Прохорову, что либерализм это дух мамоны, а мамону он презрел в тот момент, когда решился отдать себя судьбе, а не выстроенной им лавочке по выколачиванию чувства самодовольства.

3

Но разве одним только Прохоровым богато политическое поле брани Отечества? Конечно, не одним. Достойнейшей фигурой здесь выступает генерал Л. Ивашов.

Герой ли генерал?  

Герой по предназначенью божьему, что тут доказывать! Истинный рыцарь,  но, в политике… в меру Дон-Кихот. Мы любим дон-кихотов как родных отцов, но быть ли  одному из них Наполеоном?

Все зависит от реальности влекущих героя политических идей. Демонстрируемое идейное кредо Ивашова дон-кихотски иллюзорно, лишено реалистической подоплеки. Ивашов безмерно строг к настоящему, в то же время он безоглядно пристрастен к прошлому, к его, прошлого, буквально прочитанному коммунистическому оригиналу. Но, во-первых, даже  лучший коммунистический опыт не лишен мерзостей, следовательно, должен быть основательно пересмотрен, и, во-вторых, время диктует свое и наш нынешний опыт жизнеустройства никак не может быть отброшен так же, как был отброшен опыт прежних лет! Мы уже убедились в том, как напрочь отброшенное высовывает себя во вновь созданном некой отвратительной зеркальной пародией на самое себя.

Итак, человек высокого духа и воинской чести генерал Ивашов.

Наш герой зовет нас к лучшему, но которое было да сплыло. Он полагает, что Отечество реставрируемо, достаточно лишь снять с него грубые политико-социальные наслоения. Мы с вами понимаем, что это не так, хотя бы потому, что мы стали другими, окрашенными светлыми и мутными красками нового опыта, из-за чего нас не совсем устраивает потерянный оригинал. С другой стороны, пнув оригинал, мы находим его в нынешнем статус-кво совершенно уж безобразным анти-подобием. Первое желание – замостить подобие убывшим оригиналом, как того требует Ивашов. Это невозможно, потому что такое противоречит  нашей нынешней - не форме, но сути, - словом, нереально, иллюзорно.Наши Площади требуют высшего удовольствия – свободы. Как тут быть нашему лучшему из претендентов в спасители Отечества?

К нашей смятенной радости, человеку в генеральских погонах несвойственно выходить на площадь, орать в мегафон. С другой стороны ему, любимому отечественному Дон-Кихоту, безнадежно объезжать новое время на скакуне хотя бы и лучезарного прошлого. Все вместе это означает, что генерал не может сделать и шага без олицетворяющего настоящее время… Санчо Пансы. Сам же Санчо теряет художественный и политический смысл без олицетворяющего политическую, нравственную и прочую традицию высокого напарника. Вот такая раскладка.

Каково резюме?  

Вывод лучше некуда: одного Наполеона нам убийственно мало.

Следовательно, на площадь должны выйти, как минимум, двое.

Кто же герой второй?

И гадать не надо, кто, он уже вышел, и это - Прохоров!

Этот наш Герой дан нам самим Провидением, и очень вовремя. Он само олицетворение насущного времени, его неуемная политическая энергия! А главное, это неизбежный в революционных подвижках импульс молодой отваги и разумного безрассудства.

Трехмерной толерантности нашего преуспевшего в мамоне героя недостает элемента идейной целеустремленности и яростного историзма? Не беда, как раз генерал и призван открыть  пространственно замкнутую,  политическую спираль соратника к четвертой мере – мере прошедшего времени.

Странным образом этой последней суждено продолжить себя в зеркальном продолжении вперед и вперед - в перспективе.

Понятно, что наш первый тайный Наполеон, то бишь, Прохоров, никак не может противиться тому, что вызвало его на политическую голгофу изначально.

И в этом наша удача.

4

Итак, как минимум, пара Наполеонов, два грозных спасителя земли Российской - Ивашов и Прохоров. Они разные, но теперь мы понимаем, что и одинаковы, единообразны в главном - в одухотворенном геройстве, в совестном беспокойстве по поводу судьбы родного Отечества. Эти люди могут преодолеть отчуждение и должны будут это сделать,  если на то будет наша воля.

Но достаточно ли этих двоих, чтобы здесь на российских просторах явился-не запылился наш российский «коллективный Спаситель»?

В том то и дело, что не достаточно! Нашему двуглавому орлу определенно недостает не только короны, но и… третьей головы с острым клювом. Цифра «2» всегда и везде символ сговора, равновесия, в нашем случае символ недвиженья, стагнирующей стабильности. Коль речь идет о революционных подвижках национального чувства и разума, совершенно неизбежным должно быть появление во главе угла третьей – вдохновляющей, обобщающей, чувственно определяющей и политически умиротворяющей - политической силы. Это обобщение, эта сила должны указывать общественному разуму на чувственные, духовные средства движения, обставлять путь преображения дорожными знаками не экстремальной, революционной, а обыкновенной человеческой совести.

Новая революция прежде всего должна быть революцией духа, а уж как следствие реконструкцией социально-политической плоти.

И уж  во всех случаях она не должна стать очередной национальной свалкой, в которой каждый начнет стяжать свою особую выгоду!

Однако, что за третья сила такая?  

Что тут гадать, понятно и ежу. Это владетель-законодатель национального Чувства, его, чувства, высокой совестной традиции.  

Кто ее геройский представитель?

Он безымянен.

Но это, безусловно, жрец.

Надо думать, жрец не в одном, православном, а в нескольких, представленных основными религиозными конфессиями и культурными традициями, персонах, лицах. Такое неизбежно и единственно плодотворно в конфессиональном многообразии, собранном в едином политическом и социальном пространстве.

Впрочем, это уже второй, производный, разговор.

5

Что же в итоге да в совокупности?

О, у нас здесь вырисовался больше, чем даже двухголовый Наполеон! Здесь у нас предъявил себя властный Триумвират, более того, высокая политико-духовная Директория. Так и  назовем грядущее высшее Звено политической иерархии, в котором властители-законодатели общественного Разума воображают и реализуют новое Будущее – под присмотром законодателя национального Духа. Это фундаментализм совершенно нового, духовно многоконфессионального, экономически многоукладного толка. Структура власти не просто динамически устойчивая, но поставленная на духовное основание, фундаментально обустроенная, Богом положенная. Она учитывает главное – волю национальной совести, ее государственных и общественных институтов.

Российская теократическая социалистическая Федерация.

Кажется, это наше новое имя.

Не третий Рим, не Византия и, тем более, не наполеоновская Франция.

Это Древний Египет, выхваченный Небом из небытия и возродившийся на евразийских просторах.

…Я бесконечно горд, что это наша Судьба, наше историческое явление и продолжение.