Смертная казнь в Российской империи: казнить, нельзя помиловать!

В период правления Ивана Грозного

 

Опричники.
Картина Н. В. Неврева

Расширение сферы применения смертной казни связывается с правлением Ивана Грозного, при котором смертная казнь стала использоваться как один из наиболее часто встречающихся видов наказания, причём осуществлявшихся публично и сопровождавшихся пытками.

После страшного пожара в Москве в 1634 году, причиной которого было курение, смертная казнь стала применяться в качестве наказания курильщиков.

По Соборному Уложению 1649 года смертной казнью каралось от 54 до 60 преступлений, а смертная казнь делилась на простую (повешение) и квалифицированную (сожжение, отрубление головы, четвертование и т. д.). Смертная казнь применялась публично, а в отношении беременных женщин она откладывалась до момента родов.

В дальнейшем количество составов преступления, за которое назначалась казнь, увеличивалось и достигло пика в царствование Петра Великого, после которого волна пошла на спад, и начались разного рода попытки законодательной отмены/ограничения смертной казни.

Смертная казнь в период становления Российской Империи

Воинский Артикул Петра I предполагал применение смертной казни в 123 случаях, однако реально смертная казнь применялась только за мятеж, убийство и измену; в остальных случаях применялись телесные наказания, ссылка на каторгу (как на определённый срок, так и навечно) и клеймление.

В царствование Елизаветы Петровны, как реакция на бессмысленную жестокость наказаний при Анне Иоанновне, были отменена смертная казнь и пытки для лиц младше 17 лет. Указы от 2 августа 1743 года, 25 мая 1753 года, 30 сентября 1754 года заменили «натуральную смертную казнь» на «политическую», которая выражалась в ссылке «на каторжные работы, предварительно подвергнув: наказанию кнутом с вырыванием ноздрей и постановлением клейма» или без такового. Кроме того, все дела, по которым подлежала применению смертная казнь, подлежали передаче в Сенат и рассматривались самой Елизаветой. В теории уголовного права это рассматривается как прообраз введённого в 1990-х годах моратория на смертную казнь с широким применением института помилования к приговорённым к данному наказанию лицам. Отмечается, что замена смертной казни наказанием с применением кнута носила во многом формальный характер, так как по приговорам судов преступникам назначалось большое количество ударов кнутом, что часто приводило к их смерти.

Сохранялось такое положение и в царствование Екатерины II, однако отказ от применения смертной казни к общеуголовным преступлениям не исключал её применения в отношении деяний, совершённых против государства. Например, в 1775 году, согласно нормам Уложения 1649 года и Уставов Петра I смертная казнь была применена к руководителям и участникам восстанияПугачёва.

Следует отметить, что смертные приговоры в начале XIX века выносились относительно редко: в период царствования Александра Iбыло казнено 84 человека.

Виды смертной казни

Нередко практиковался такой вид казни, как посажение на кол, относительно часто при Иване Грозном. При Петре I, в частности, на кол был посажен любовник опальной царицы Е. Лопухиной бывший майор Степан Глебов.^[7] Колесование, применявшееся в России и ранее, при Петре I было закреплено в Воинском Уставе, и применялось регулярно вплоть до XIX века.

В до- и даже послепетровской России нередки были случаи сожжения. По Уложению 1649 года оно полагалось за богохульство. В1682 году был сожжен в Пустозёрске (исчезнувший город вблизи нынешнего Нарьян-Мара) протопоп Аввакум с его тремя сподвижниками. В 1689 г. в Москве, в Немецкой слободе — мистик, автор непонятных стихов в духе Нострадамуса Квирин Кульман, вместе со всеми своими книгами. В 1738 году, в царствование Анны Иоанновны, были сожжены на костре за переход в другую веру: флота капитан-лейтенант Возницын, «вместе с совратителем своим жидом Борохом Лейбовым» — за переход в иудаизм; а татарин Тойгильда Жуляков — за возврат в ислам. К этой последней казни, состоявшейся в Екатеринбурге, приложил руку его основательВ. Н. Татищев.

Согласно Соборному уложению 1649 года, фальшивомонетчиков казнили, заливая в горло расплавленный металл.

Для женщин, убивших мужей, была принята весьма экзотическая казнь: закапывание в землю заживо по шею. Повешение за ребро ещё в Пугачевщину было делом весьма обыкновенным, так что перед селами, где жили бунтовщики, для острастки выставлялиглаголь для повешения за ребро, причем жителям не надо было объяснять, что это такое. Четвертование было в России также казнью нередкой, но для него никогда не употреблялись лошади. В 1775 г. были четвертованы Пугачёв и Перфильев, причём им отсекли сначала голову. Это было последнее четвертование в России. В 1826 году декабристы: Пущин, Кюхельбекер и другие — всего 31 человек, осуждённые по первому разряду — были приговорены к отсечению головы (казнь им заменили каторжными работами), а пятеро, объявленные вне разрядов — к четвертованию (которых в итоге повесили). После этого случаи отсечения головы и четвертования или хотя бы таких приговоров неизвестны

1826—1917

Смертная казнь как вид наказания предусматривалась всеми уголовно-правовыми актами Российской Империи: Сводом законов Российской империи, Уложением о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года, а также Уголовном уложением 1903 года.

После восстания декабристов и до революции применялись только два вида казни — расстрел и повешение. Так казнили приАлександре II и Александре III революционеров; за самые тяжкие убийства не политического характера тогда полагалась каторга. Смертная казнь (преимущественно через расстрел) применялась и военно-полевым судом за всякие проступки в армии. (Кроме того, до реформ Александра II существовали тяжкие телесные наказания: кнут, отменённый только в 1864 году, и проход через строй, во многих случаях влёкшие смерть). На каторге казнили (через повешение) убийц-рецидивистов, совершивших новое убийство уже во время отбытия наказания (см., между прочим, информацию об этом у Чехова в «Острове Сахалин»).

Свод законов 1832 года предусматривал назначение смертной казни как исключительной меры наказания по приговору Верховного уголовного суда по карантинному Уставу 1832 года и за воинские преступления по Полевому уголовному уложению.

Уложение 1845 года предусматривало смертную казнь лишь за государственные и карантинные преступления, и только после высочайшего рассмотрения приговора (то есть только после решения царя). Смертная казнь при наличии смягчающих обстоятельств заменялась бессрочной каторгой или каторгой на срок 15-20 лет и не применялась к лицам моложе 21 года и старше 70 лет. Военно-уголовное законодательство устанавливало, что смертной казнью карается умышленное убийство, изнасилование, разбой, грабёж, уничтожение чужого имущества. В 1881 году было отменено публичное исполнение смертной казни.

С 1893 года было разрешено применение смертной казни военными судами за убийство работников железной дороги и пассажиров поездов, совершённые «туземцами в Кавказском крае и Ставропольской губернии».

Во второй половине XIX века ежегодно смертная казнь применялась к 10-50 лицам. Применение смертной казни расширилось непосредственно после революции 1905 г., она стала применяться в 5-10 раз чаще. Она стала применяться не только против революционеров, но и за грабежи и прочие «возмущения», волей полевых судов, по всей стране. Пик казней приходится на1907—1910 гг. Этот период связан с именем П. А. Столыпина. Виселица, «столыпинский галстук», была почти единственным орудием казни. О случаях расстрела тогда упоминается редко, а Короленко даже упрекает власти, что где-то «за неимением палача осужденного расстреляли, видимо, думая, что не все ли равно».

Практика применения смертной казни П. А. Столыпиным подвергалась резкой критике со стороны его современников. Так,С. Ю. Витте так характеризовал эту деятельность: Столыпин «казнит совершенно зря: за грабёж лавки, за кражу 6 рублей, просто по недоразумению… Можно быть сторонником смертной казни, но столыпинский режим уничтожил смертную казнь и обратил этот вид наказания в простое убийство, часто совсем бессмысленное, убийство по недоразумению». Аналогично охарактеризовал данную практику Л. Н. Толстой в статье «Не могу молчать», где она была описана как развращающая русский народ.