Открывая Чехова - 2

Чехов, у которого пять лет назад начались кровохаркания, уезжая на Сахалин и предполагая, что может не вернуться оттуда,  в письме к А.Суворину дал такую оценку своей жизни: «Что писатели-дворяне брали у жизни даром, то разночинцы покупают ценою молодости. Напишите-ка рассказ о том, как молодой человек, сын крепостного, бывший лавочник, певчий, гимназист и студент, воспитанный на чинопочитании, целовании поповских рук, поклонении чужим мыслям, благодаривший за каждый кусок хлеба, много раз сечённый, ходивший по урокам без калош, дравшийся, мучивший животных, любивший обедать у богатых родственников, лицемеривший и Богу и людям без всякой надобности, только из сознания своего ничтожества, – напишите, как этот молодой человек выдавливает из себя по каплям раба и как он, проснувшись в одно прекрасное утро, чувствует, что в его жилах течёт уже не рабская кровь, а настоящая человеческая…»
Как же это произошло? Вот так – взять и проснуться свободным человеком! И что такое – свободный человек? Наверно, это самые важные вопросы, которые непременно задают себе в юности те, из кого потом вырастают достойные люди. Тем и интересна для нас личность Чехова, что каждый при встрече с ним (его творчеством, историей его жизни) спрашивает свою совесть, как ему жить дальше. Чехов как никто другой знал, что совесть – это свойство души, соединяющее нас с обществом, городом, миром. Она может быть чистой, но не бывает спокойной, в этом её суть. И даже если человек может сказать о себе: я лично ни в чём не виноват, на нём всё равно остаётся доля общей вины – за то, что спиваются с круга целые поколения, за истощение природы, о котором предупреждал Чехов, за гибель мира, когда в радиационном безмолвии исчезнет само понятие вины, поскольку уже не будет ни правых, ни виноватых... Именно совесть направляет человека на дорогу пращуров, которую важно найти в детстве, чтобы в юности и зрелые годы не сбиваться с пути.
И тогда человек, признававшийся в письмах: «Я думаю, что близость к природе и праздность составляют необходимые элементы счастья; без них оно невозможно», – этот человек занимается борьбой с холерой, лечением крестьян, составляет первую в нашей истории перепись российской каторги, строит школы. Для чего ему это всё? Зачем столь далёкое от творчества дело, как строительство школ, и такие непосильные расходы, и столько хлопот в жизни, где было так мало здоровья и покоя? Читаем у Чехова: «Желание служить общему благу должно непременно быть потребностью души, условием личного счастья; если же оно проистекает не отсюда, а из теоретических или иных соображений, то оно не то».

Видимо, это ответ на вопрос! Не был бы счастлив без общественной деятельности, без служения народу  Чехов – этого требовала его душа, его неспокойная совесть. После Сахалина он настойчиво ищет места приложения своих сил: «Если я врач, то мне нужны больные и больница, если я литератор, я должен жить среди народа…» Проблему народа – труднейшую из проблем своего времени, когда люди изучали народ, уходили в народ, открывали народ, как открывают землю незнаему, – Чехов уяснил себе так: «…Все мы народ, и всё то лучшее, что мы делаем, есть дело народное». И семья переселяется в деревню: куплено имение Мелихово. Там пройдут 7 лет жизни Чехова, там будет написано около сорока лучших его произведений, в том числе и знаменитая «Чайка».                           
Из книги Джона Пристли «Антон Чехов»: «С одной стороны, перед нами личность, отличающаяся научным подходом и методологией; с другой – обладающая самой обострённой чувствительностью среди всех русских литераторов. Он лечит (бесплатно) крестьян по утрам, занимается садом, школой, библиотекой днём, а вечером пишет шедевр. …Всё это делается деликатно, с мягким юмором и состраданием. Вот почему я опять повторяю: перед нами была модель нового человека… Антон Чехов был только один».
Поскольку в России нельзя было жить совершенно без всякого чина, то был у него и чин, как будто заимствованный из собственных рассказов: отставной сверхштатный младший медицинский чиновник. Но в 1899 году вышел высочайший императорский указ, которым Чехову жаловалось потомственное дворянство и орден Св. Станислава за «отличное усердие и особые труды» на ниве народного просвещения. Награждать было за что: в Серпуховском уезде – в Мелихове, Талеже и Новосёлках – Чехов построил три образцовые школы. Он был попечителем Талежского училища, членом его совета, помощником предводителя дворянства по наблюдению за народными училищами. Но потомственное дворянство так и не стало фактом биографии Чехова. Ни слова о нём ни в письмах, ни тем более в официальных бумагах. Он просто-напросто не принял его (и это внук крепостного!)
Имея звание почётного академика императорской Академии наук, Антон Павлович в заграничном паспорте О.Л.Книппер-Чеховой написал: «Жена врача». «Хотел я сначала сделать тебя женою «почётного академика», но потом решил, что быть женою лекаря куда приятнее».